Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 18

Глава 18. Пора завести роман В Северном городе прошли дожди — за одну ночь несколько раз, и погода резко похолодала: наступила осень. Холодный осенний ветер придал этому северному городу ещё больше уныния, но сердце Айюнь будто окутывали тёплые ладони, надёжно защищая ото всех ветров и морозов. Это, пожалуй, была самая лёгкая и спокойная осень за последние два года. Обещание Ван Хэлин не осталось пустыми словами. Уже через пару дней к Айюнь пришёл преподаватель, чтобы разобраться в ситуации. Айюнь собрала все аудиозаписи своих бесед с Цзян Хуэй — с самого начала — и передала их. В конце сентября был обнародован приговор Цзян Хуэй. Самые обсуждаемые два слова в нём: «увольнение». Вечером Айюнь позвонила Шу Лои из общежития. Шу Лои долго и громко смеялась, явно наслаждаясь справедливостью: — Старая ведьма наконец получила по заслугам! Айюнь тоже улыбнулась. Действительно! Если бы не подготовка к собеседованиям по поводу практики, она бы прямо сейчас открыла бутылку вина и выпила её до дна. Они поговорили всего пару фраз, как Шу Лои нетерпеливо сменила тему: — Ну что там у тебя с этим господином Е? Есть подвижки? Услышав имя Е Цзяхуая, ресницы Айюнь дрогнули. Какой толк от того, что у неё есть его номер? Люди из разных миров всё равно не встретятся снова. От этой мысли настроение Айюнь упало, голос стал тише на три тона: — Я же сказала, мы с ним не знакомы. Шу Лои не могла смотреть, как её подруга мается из-за мужчины. Она тут же утешила: — Жаль, конечно, но ничего страшного! Сестрёнка, я тебе присмотрю кого-нибудь. Как освободишься — выпьем. Внешность, может, и не будет такой экстраординарной, но молодой парень, силушка у него точно не хуже, чем у этого Е. — Тот, наверное, старше тебя? Старикам обычно не очень в этом плане — красивая обёртка, а внутри пусто. Шу Лои умела так говорить, что могла убедить в чём угодно — хоть назвать чёрное белым. Благодаря именно таким речам Айюнь пережила своё последнее расставание с гораздо меньшей грустью. Айюнь фыркнула и рассмеялась. За почти четыре года она привыкла к таким откровенным и жарким словам: сначала краснела до корней волос, а теперь лишь слегка чувствовала, как щёки теплеют, а сердце учащённо бьётся. Но, возможно, потому что речь шла именно о Е Цзяхуае, чувство вины было особенно острым. Айюнь поскорее сменила тему и перешла на бытовые мелочи. Взглянув на время, сказала: — Ладно, больше не буду тебя задерживать. Мне ещё надо позвонить бабушке. — Окей! Не забудь передать привет дедушке и бабушке! — Хорошо. После звонка Айюнь открыла список вызовов, на секунду задумалась, а потом всё же провела пальцем по экрану и нашла тот самый незнакомый номер. Без каких-либо пометок, но Айюнь сразу вспомнила, кому он принадлежит. Она открыла окно для отправки сообщения и подумала: раз он помог, а дело уже улажено, стоит хотя бы поблагодарить его. Её пальцы быстро забегали по экрану: «Господин Е, вопрос с преподавателем Цзян Хуэй решён. Благодарю за вашу помощь.» Айюнь перечитала сообщение, убедилась, что всё в порядке, и отправила. В тот момент, когда появилось уведомление об успешной отправке, ей показалось, будто она завершила невероятно трудную задачу. Она сделала большой глоток воды, проглотив вместе с ним все сложные мысли. Точно такое же сообщение она отправила и Ван Хэлин по электронной почте — вежливая благодарность, без всяких особенностей. Единственное отличие: перед тем как звонить бабушке, Айюнь всё же решила удалить пропущенный вызов от Е Цзяхуая — и заодно только что отправленное сообщение. Это было своего рода напоминанием себе: решительно запереть все романтические фантазии за дверью этого короткого сообщения. На этом всё. Айюнь не нравилось, что её чувства так легко подчиняются чужой воле. Более того, она даже немного боялась этого. Разве это нормально — так реагировать на человека, с которым встречалась всего несколько раз? Но потом она вспомнила слова Шу Лои: Е Цзяхуай — явный «экземпляр». Люди всегда мечтают о прекрасном, да и, возможно, она слишком долго была одна. Всё это вполне объяснимо. Пока ждала, пока бабушка ответит на звонок, Айюнь приняла решение: ей пора завести роман. — Айюнь, поела ли ты? — заботливый голос Ся Юнь донёсся из трубки. — Поела, — ответила Айюнь. — Бабушка, в этом году на Национальный праздник я не приеду. У старшей сестры по учёбе срочная работа, просит помочь. — Хорошо. Только не забывай заботиться о себе, нормально питайся. В Северном городе уже похолодало — одевайся потеплее. Хватает ли тебе денег? Старые добрые заботы, но в них — тёплая сила. На самом деле Айюнь не просила у семьи денег на жизнь с тех пор, как поступила в университет, но бабушка каждый раз спрашивала — боялась, что внучка себя недокормит. — Денег хватает. А вы с дедушкой как здоровьем? Скажи ему, чтобы поменьше курил. И в дождливые дни не выходил на улицу — всё равно ведь нет гостей. Айюнь хотела сказать: «Даже если вы ничего не будете делать, я всё равно смогу вас содержать». Но она знала: дедушка с бабушкой всю жизнь трудились, и мысль о том, чтобы просто наслаждаться жизнью, для них — всё равно что взобраться на небо. Поэтому она лишь мягко уговаривала их не переусердствовать. — Хорошо-хорошо, у нас всё в порядке. На днях я даже соседке, бабушке Ли, сказала: «Наша Айюнь поступает в магистратуру!» — так она позавидовала! Айюнь засмеялась вместе с бабушкой — с лёгким детским самодовольством: — Я вас не подвела? — Ещё бы! Наша Айюнь — гордость семьи! — радостно воскликнула Ся Юнь. Айюнь немного поболтала о домашних делах, но, заметив, что уже близится время сна для пожилых людей, сама сказала: — Поздно уже, бабушка, ложитесь спать пораньше! — Айюнь, подожди, — остановила её Ся Юнь, помолчала немного и всё же решилась: — Не сердись на бабушку за то, что вмешиваюсь, но пару дней назад звонила твоя мама. Сказала, что ты не берёшь трубку. — Айюнь, вы ведь мать и дочь. Кости хоть и сломай, а жилы всё равно связаны. — Твоя мама просто скучает по тебе. Хочет поужинать вместе. Пальцы Айюнь сжали телефон. Она не хотела отвечать, но не желала и тревожить бабушку. На мгновение замолчав, тихо согласилась: — Поняла, бабушка. Ся Юнь вздохнула: — Ах, хорошая моя… Бабушка знает, как тебе было тяжело всё это время. Айюнь перебила: — Мне не было тяжело. У меня есть вы с дедушкой — и этого достаточно. Откуда мне быть обиженной? Не говори так. Но разве Ся Юнь не понимала? С самого детства у Айюнь не было родителей рядом, и из-за этого она слышала столько пересудов. Когда в школе у неё отбирали карточку на питание, Айюнь никогда не рассказывала об этом взрослым — всё решала сама. Домой всегда возвращалась весёлой, послушной и разумной. Ся Юнь знала, что внучка не хочет об этом говорить. — Ладно-ладно, бабушка больше не будет. Ты там береги себя. Попрощавшись на ночь, они повесили трубку. Под тусклым светом настольной лампы Су Буцин курил, нахмурившись: — Старуха, не лезь в дела между матерью и дочерью. Ся Юнь медленно опустилась на стул у стола, лицо её было озабоченным: — А что делать? Линъи — всё-таки моя дочь. Рука — плоть, ладонь — тоже плоть. Дым расползался по комнате. Ся Юнь прикрыла лицо рукой и вытерла слезу: — Да и боюсь я… Когда нас не станет, останется она одна — девчонка совсем. Кто будет заботиться о ней, спрашивать, тепло ли ей? — Да что ты такое говоришь! — повысил голос Су Буцин. Ся Юнь бросила на него взгляд: — Старик, сколько нам ещё осталось? Мне уже столько лет… Я давно смирилась: всему приходит конец. Только за Айюнь не могу не волноваться. Разве он сам не так думал? Су Буцин вспомнил свою дочь и с досадой глубоко затянулся: — Линъи… у неё сердце слишком жёсткое. Из динамика доносились тяжёлые вздохи — в них слышалась вся тревога двух стариков. Воспоминания Айюнь о матери были смутными. Самое ясное — момент её ухода. Она помнила: была совсем маленькой, ещё не умела толком говорить, цеплялась за ногу Су Линъи и умоляла: — Мама, Цзюньцзюнь послушная. Возьми Цзюньцзюнь с собой, хорошо? Су Линъи велела бабушке унести её. Потом каждый месяц приходили деньги на жизнь и учёбу. Встречались раз в год, от силы несколько раз. А когда Айюнь поступила в университет, Су Линъи вдруг, по какой-то причине, решила наладить материнские отношения. Она стала звать на обеды, в магазины, в кино. Айюнь несколько раз согласилась, но их встречи были до боли неловкими — никакого материнского чувства не возникало. Айюнь так и не поняла: у неё же уже есть своя семья, свой ребёнок. Зачем ей искать связь с дочерью, которую она бросила более десяти лет назад? С тех пор Айюнь сказала ей прямо: — Давайте останемся в тех же отношениях, что и раньше. Встречаться раз в год, жить своей жизнью. Айюнь не ждала от неё любви, да и сама не могла быть той заботливой дочерью. Ведь такая дочь у неё уже есть, не так ли? Айюнь сжала телефон в руке, подумала и всё же пошла на уступку. Она не хотела, чтобы дедушка с бабушкой волновались из-за неё. Она отправила Су Линъи сообщение: «Пожалуйста, больше не обращайтесь к дедушке и бабушке по моим вопросам — они переживают. Если хотите поужинать, выберите время и место сами. Я приду.» (Глава окончена)