Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 60

Глава 60. Благородный человек открыт и прямодушен Как только Цзян Минчжэ заговорил, все взоры разом обратились на него. Тринадцать человек в зелёных плащах тоже повернулись. Все они были молодыми девушками и с любопытством уставились на Цзяна и Дуаня. Хотя девушки не отличались редкой красотой, в восемнадцать–девятнадцать лет уродливых не бывает. Все они занимались боевыми искусствами, поэтому выглядели бодрыми и стройными. Когда они уставились на Дуань Юя широко раскрытыми глазами, его сердце сразу же забилось быстрее, и он поспешно изобразил доброжелательную улыбку. В обычное время его внешность и такая улыбка наверняка заставили бы не одну девушку почувствовать трепет в груди. Но сейчас его лицо покрывали красные пятна и отёки, а также множество пузырей разного размера. Улыбка же была настолько широкой, что при движении мышц один из пузырей лопнул с тихим «пах!», и из него потекла жёлтая жидкость. Вид был поистине ужасающий. Девушки хором скривились и инстинктивно отпрянули назад, подумав: «Этот уродец улыбается так пошло!» Некоторые особенно впечатлительные даже вздрогнули и поспешно прикрыли рты, торопливо переводя взгляд на Цзян Минчжэ, чтобы «промыть» глаза его красивым лицом. Цзян Минчжэ и без того обладал исключительной внешностью, а теперь, на фоне «пошлого урода», казался ещё более величественным и благородным, словно небесный бессмертный, сошедший на землю. Девушки незаметно сглотнули, переглянулись и подмигнули друг другу. Те, кто был стеснительнее, тут же покраснели. Одна из них, похоже, была старшей. Ей было лет двадцать с небольшим, ростом она выделялась среди остальных, черты лица — изящные, но в глазах сквозила суровость. Она бросила взгляд на Цзяна и Дуаня, затем повернулась к Сыкун Сюаню: — Ты их знаешь? Сыкун Сюань поспешно кивнул: — Доложу Посланнице Фу: этот господин — почитаемый гость дома Дуань из Тяньнани, Лун Аотянь, прозванный «Богомеча, непобедимым во всём Поднебесном». А тот, кого он несёт на спине, старик не знает. Может, главы Цзо и Синь узнают? Рядом с Сыкун Сюанем стояли ещё двое: пожилой мужчина с длинной бородой лет пятидесяти — глава восточной ветви секты Бесконечного Меча Цзо Цзыму, и даосская монахиня лет сорока с лишним — глава западной ветви Синь Шуанцин. Услышав это, оба внимательно взглянули на Дуань Юя и покачали головами: — Не знаем. Дуань Юй поспешно возразил: — Эй, глава Цзо, как это вы меня не узнаёте? Разве не вы приказали своему ученику дать мне пощёчину? Увы, его отравили в Обществе Шэньнун. Кстати, разве вы не враги? Столько людей погибло — как же вы вдруг подружились? Цзо Цзыму поспешил ответить: — Не говори глупостей! Мы всегда были друзьями, просто раньше возникло недоразумение. Теперь секта Бесконечного Меча присоединилась к Дворцу Линцзюй на вершине Пяо-Мяо и переименована в Пещеру Бесконечного Меча. Мы и Общество Шэньнун — одна семья. Повернувшись, он поклонился и сказал: — Доложу Посланнице Фу: теперь я вспомнил, кто этот юноша. На днях, во время поединка между восточной и западной ветвями, он пришёл вместе с мастером боевых искусств из Пуэр Мэ Вудэ. Парень не владеет боевыми искусствами, но любит шуметь и мешать. Я и велел ученику дать ему пару затрещин для профилактики. Просто сейчас его лицо так изуродовано, что я и не узнал. Посланница Фу кивнула и сказала Сыкун Сюаню: — Раз это ваши знакомые и они пришли за лечением, посмотри на него, раз уж можешь. Сыкун Сюань сложил руки в поклоне: — Да, Посланница Фу проявляет великую милость и справедливость. Он подошёл ближе, внимательно осмотрел Дуань Юя, принюхался, взял его за запястье, чтобы прощупать пульс, и кивнул: — Друг этого великого воина Луна сначала отравился ядовитыми испарениями скорпиона, поэтому Лун-дася дал ему несколько «Полуденных капель» — чудодейственных пилюль нашего Общества. Но доза оказалась слишком велика, отчего началась диарея. Впрочем, яд скорпиона был нейтрализован. Позже, однако, он отравился ядом лакового дерева, из-за чего всё тело покрылось красными отёками и пузырями, и его мучает нестерпимый зуд. Цзян Минчжэ и Дуань Юй хором воскликнули: — Яд лакового дерева? Сыкун Сюань кивнул и спросил Дуань Юя: — Юный друг, где у тебя самый сильный зуд? — Э-э… — Дуань Юй замялся, не желая отвечать. Но, будучи человеком благородного происхождения, он понимал, что скрывать болезнь — великий грех. После долгих колебаний он поманил Сыкун Сюаня ближе и тихо прошептал ему на ухо. Сыкун Сюань закивал: — А, так это задний проход чешется больше всего! Мужчины из Пещеры Бесконечного Меча и Общества Шэньнун громко расхохотались. Девушки покраснели и изо всех сил сдерживали смех. Посланницы из Дворца Линцзюй на вершине Пяо-Мяо отвернулись, делая вид, что ничего не слышат, но их плащи сильно дрожали — настолько трудно им было сдержать смех. Дуань Юй остолбенел, его лицо горело, и он готов был провалиться сквозь землю. Он спрятал голову в спину Цзян Минчжэ. Цзян Минчжэ спокойно взглянул на Сыкун Сюаня и утешающе сказал Дуань Юю: — Брат, не стыдись. У всех есть задний проход, а раз есть — значит, может заболеть. Истинный муж открыто и прямо смотрит на мир. Чешется задний проход — ну и что? Разве в этом есть что-то постыдное? Те, кто над тобой смеются, разве у них нет заднего прохода? Его слова прозвучали громко и чётко, и смеявшиеся люди вдруг почувствовали неловкость, будто именно они оказались глупыми и пошлыми. Девушки же засияли глазами, подумав: «Вот оно — что значит “благородный человек открыт и прямодушен”! Посмотри, как он говорит о заднем проходе — с такой сосредоточенностью и благородством!» Услышав утешение Цзяна Минчжэ, Дуань Юй немного успокоился, но всё ещё сидел, опустив голову, словно испуганный перепёлок. Сыкун Сюань, ощутив на себе взгляд Цзяна Минчжэ, почувствовал тревогу и натянуто улыбнулся: — Совершенно верно, совершенно верно! Для врача нет различий между мужчиной и женщиной, так что стесняться нечего. Э-э… господин, вы принимали «Полуденные капли» и страдали диареей. Вы, верно, вытирались листьями? Дуань Юй, всё ещё пряча лицо в спине Цзяна Минчжэ, буркнул: — В горах и лесах, если не листьями, то чем — комьями земли, что ли? — Вот именно! — хлопнул в ладоши Сыкун Сюань. — В этих горах растёт много листьев лакового дерева. Вы, несомненно, ошиблись и использовали их, отчего и отравились. Особенно сильно пострадал… э-э… ваш почитаемый зад. Но не беда, лечится легко, лечится легко! Он обернулся к своим людям: — Сходите, соберите свежей травы цику, растолките её в жидкую кашицу, добавьте немного глауберовой соли и протрите этим тело господина. Затем возьмите пилюли из солодки и зелёного горошка, разведите их в воде с гипсом и дайте ему выпить. Ещё добавьте три пилюли фулинга и белого атрактилодиса, чтобы остановить диарею. Люди из Общества Шэньнун, привыкшие к лекарствам, быстро всё подготовили — меньше чем за время, необходимое, чтобы сгорела одна благовонная палочка. Цзян Минчжэ опустил Дуань Юя на землю, тот выпил лекарство, и двое из Общества Шэньнун подвели его за большое дерево, чтобы раздеть и обмыть лекарственным отваром. Вскоре оттуда донёсся радостный возглас Дуань Юя: — Братец! Лекари из Общества Шэньнун великолепны! Малый брат больше не чешется! Цзян Минчжэ улыбнулся и, сложив руки в поклоне, сказал Сыкун Сюаню: — Глава Сыкун, благодарю за труды. Сыкун Сюань хихикнул, но прежде чем он успел что-то сказать, улыбка Цзяна Минчжэ исчезла. Он холодно взглянул на женщин из Дворца Линцзюй на вершине Пяо-Мяо и произнёс: — Благодарность выразил — теперь пора свести счёты. Ваше Общество Шэньнун, видимо, тоже подчиняется Дворцу Линцзюй? Мой брат искренне пришёл за помощью и честно рассказал о своей болезни, а вы, глава Сыкун, нарочно громко объявили о самом деликатном, чтобы унизить его перед всеми. Хотели позабавить этих дам за счёт его стыда и таким образом угодить своим господам? Глядя на бесстрастное лицо Цзяна Минчжэ, Сыкун Сюань невольно дёрнул веком и поспешно замахал руками: — Вы ошибаетесь, великий воин Лун, вы ошибаетесь! У старика и в мыслях такого не было! Цзян Минчжэ сказал: — Врач должен обладать милосердием. Будь то ошибка или нет, мы — не глупцы, над которыми можно издеваться. Хотите угодить кому-то — ваше дело. Но если вздумаете нас потешать, я сделаю так, что вам больше не захочется веселиться. На этот раз я прощаю вас, ведь вы сняли яд с моего брата. Но если такое повторится… Сыкун Сюань хотел было оправдаться, но, встретившись взглядом с Цзяном Минчжэ, так и не осмелился произнести ни слова. Он горько усмехнулся: — Я запомнил. Больше такого не повторится. Цзян Минчжэ кивнул и вдруг почувствовал пристальный взгляд. Он обернулся и увидел Посланницу Фу. Он легко улыбнулся и спокойно спросил: — Госпожа, не желаете ли что-то сказать? Посланница Фу слегка улыбнулась и уже собралась ответить, как вдруг раздался испуганный возглас. Один из учеников, обрабатывавших Дуань Юя, выбежал из-за дерева и закричал, указывая назад: — Глава! Краснота и отёки сошли с его лица, и я его узнал! Это тот самый человек, за которым я гнался и который упал отсюда в ущелье Озера Мечей! Он, оказывается, не разбился насмерть! Дружелюбный взгляд Посланницы Фу мгновенно стал острым и пронзительным. Она резко крикнула: — Лун Аотянь! Вы двое вышли из этого ущелья?!