Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 77

Глава 77. Ты хочешь быть моей девушкой? — Что сказал Е Цзяхуай? Догонять её? Что это вообще значит? Неужели он испытывает к ней чувства? Айюнь застыла в изумлении, даже забыв моргнуть, и слёзы повисли на ресницах, не решаясь упасть. Она всегда думала, что такие, как они, даже если и любят, всё равно будут намекать полунамёками, наслаждаясь ощущением абсолютного контроля, и ни за что не станут говорить прямо и открыто. Е Цзяхуай смягчился от её растерянного, почти детского взгляда и с лёгкой усмешкой потянулся щипнуть её за щёчку: — Опять хочешь плакать? Айюнь отвернулась и спряталась у него в груди, уворачиваясь от его шаловливой руки. Слёзы наконец скатились по ресницам и упали на его рубашку, оставив тёмное пятно. Тонкий аромат бамбука, едва уловимый до этого, теперь стал ярче и глубже, проникая в самые лёгкие. Казалось, невидимые объятия обвили их обоих, не давая разойтись. — Я и не плачу, — надула губы Айюнь, упрямо отрицая очевидное. — Хорошо, не плачешь, — мягко согласился Е Цзяхуай. Он всегда терпеливо относился к её детским уловкам. Но при этом обнял её ещё крепче, наклонился и прошептал прямо ей в ухо, не оставляя возможности уйти: — Тогда Айюнь согласна? Щёки девушки пылали, она зарылась лицом ему в грудь и нарочито спросила: — На что согласна? Она ведь только что собрала всю свою волю в кулак, чтобы не кивнуть сразу, когда его тёплое дыхание коснулось её кожи. Признания в любви она слышала и раньше, но когда эти слова произнёс именно он, всё показалось ей сном. Даже услышав собственными ушами, она не могла поверить. Как можно было поверить, что Е Цзяхуай действительно испытывает к ней чувства! Ей хотелось услышать это ещё раз, убедиться наверняка. Е Цзяхуай лукаво улыбнулся — он с радостью развеял бы все её сомнения. — Я люблю тебя и ухаживаю за тобой, — сказал он серьёзно. — Поэтому, однокурсница Ин, ты хочешь быть моей девушкой? Какой же он злой! Почему вдруг «однокурсница Ин»? Они же обнимаются так близко, говорит с такой нежностью, а обращается так чуждо и официально. Время — понятие крайне субъективное. Айюнь слышала, как её сердце стучит: «тук-тук-тук», будто сливаясь с ритмом его сердца в один величественный аккорд. Каждая секунда летела всё быстрее и быстрее. В эти несколько мгновений тишины Е Цзяхуай очень хотел закурить и глубоко затянуться — лишь бы время прошло скорее. Наверное, прошло немало времени, прежде чем маленькая фигурка в его объятиях почти незаметно кивнула. Радость ударила в голову, горло сжалось. Он собрался с мыслями и вспомнил недавний ужин с Линь Сюйянем и другими друзьями. Тогда Айюнь только что чётко и решительно провела между ними черту, и несколько дней подряд Е Цзяхуай ходил мрачнее тучи, не находя повода для улыбки даже за столом. Линь Сюйянь возмутился: — Старина Е, ты что, специально своим братцам рожу кислую строишь? Это не по-братски. Гао Цзисин, немного осведомлённый в ситуации, подначил: — Да уж, явно в любовных делах фиаско случилось. Кстати, ту самую девушку давно не видели — больше не выводишь? Вот ведь куда копнул! Е Цзяхуай бросил на него холодный взгляд, от которого у Гао Цзисина по коже побежали мурашки. — Ну что, расстались? — не унимался тот. — Да пошёл ты, — редко, но грубо огрызнулся Е Цзяхуай. Линь Сюйянь уловил нюанс: — Похоже, не расстались вовсе. Скорее, так и не началось ничего. Настроение Е Цзяхуая стало ещё мрачнее. Гао Цзисин, увидев, что даже такой человек, как Е Цзяхуай, может оказаться впросаке, громко рассмеялся: — Чего ж тогда «господин Е» зовёшь? Сам себя загнал! И, приняв вид бывалого знатока, добавил: — Старина Е, ты не в форме. Наверное, слишком торопишься — напугал девушку. За девушкой надо ухаживать спокойно, а не как какой-нибудь сопляк. Тогда Е Цзяхуай лишь презрительно фыркнул. А теперь вот и сам стал этим самым «сопляком». Он прочистил горло и притворно удивился: — А кивок этот что значит? Злой человек! Уши Айюнь покраснели до кончиков, голос стал тише комариного писка: — Согласна… господин Е. Е Цзяхуай улыбнулся, приподнял её подбородок и повернул к себе её пылающее лицо: — Как ты меня назвала? Айюнь бросила на него быстрый взгляд, набралась смелости и озорно улыбнулась: — Господин Е. Вот такая она — обидчивая девушка. И, конечно же, совершенно без зазрения совести забыла, что уже несколько месяцев звала его «господином Е». Е Цзяхуай, словно замешивая тесто, пощипал её мягкую щёчку: — Теперь-то храбрости прибавилось. Айюнь логично рассудила: если они собираются встречаться, то она не может бояться его вечно. Какое же это будет свидание, если она будет дрожать, как осиновый лист? Это было бы слишком жалко. Она мысленно придала себе решимости, но стоило встретиться с его глубоким, проницательным взглядом — и тут же сдалась. Пришлось отвести глаза и надуть губки, стараясь выглядеть дерзкой: — А разве нельзя быть смелой? Мог ли он сказать «нет»? Если бы её густые ресницы не трепетали так быстро, она, возможно, выглядела бы более уверенно. Если бы он сейчас сурово прикрикнул на неё, она наверняка оттолкнула бы его грудь и заявила бы: — Господин Е, давайте лучше расстанемся. Айюнь вполне способна была на такое. Е Цзяхуай ответил ей с нежностью: — Конечно можно. Ты можешь делать всё, что захочешь. Боль, оставшаяся после ссоры с Су Линъи, полностью исчезла под его ласковыми словами. Услышав его хрипловатый шёпот у самого уха, Айюнь снова покраснела и почувствовала себя неловко, сидя у него на коленях. Она ухватилась за его воротник, выпрямилась и попыталась сползти с него. Теперь, когда они официально стали парой, Е Цзяхуай не собирался проявлять излишнюю джентльменскую учтивость. Он крепко обхватил её за талию, положил подбородок ей на плечо и, словно обвиняя, спросил: — Куда собралась? Воспользовалась — и теперь бросаешь? Его широкая грудь плотно прижалась к её спине. Айюнь ещё не привыкла к такой близости и вздрогнула от неожиданности. Она постаралась успокоиться и оправдаться: — Нет, просто боюсь, тебе тяжело. Е Цзяхуай рассмеялся: — Выходит, мне ещё и благодарить тебя надо? Похоже, так оно и есть. В голове у Айюнь всё перемешалось, она не уловила иронии и радостно улыбнулась: — Не стоит благодарности. С этими словами она потянулась, чтобы разжать его руки и спуститься на соседний стул, чтобы сидеть прилично и скромно. — Сиди спокойно, — резко и холодно оборвал её Е Цзяхуай. Он придержал её за талию, не давая убежать, и раздражённо бросил: — Да, я старше тебя на несколько лет, но ещё не настолько, чтобы устать от того, что держу на коленях девушку. Кажется, он снова рассердился. Айюнь мельком взглянула на него и недоумевала: откуда вдруг эта злость? Через несколько секунд до неё дошло: неужели он подумал, что она считает его старым? Она про себя подумала: но ведь он действительно старше — и не на несколько лет, а на целых восемь! Недавно в интернете мелькал популярный мем: «Мужчина после двадцати пяти уже никуда не годится». Значит, Е Цзяхуай…