Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 91

Глава 91. Если задохнёшься — мне будет больно Айюнь снова и снова твердила, что он ей не нужен, что справится сама. На этот раз Е Цзяхуай не стал настаивать и легко разжал руки, обнимавшие её за талию: — Ладно, иди сама. Айюнь ещё немного прижалась к его груди, замерла на пару секунд, потом упёрлась ладонями в его плечи и попыталась сесть. Увы, после недавнего безумия в теле не осталось ни капли силы. Сколько бы она ни старалась — ни запястья, ни бёдра не слушались. Она безвольно рухнула обратно в объятия Е Цзяхуая и с досадой покачала головой: — Не получается встать. — Что же делать, Айюнь? — Е Цзяхуай нежно поцеловал её волосы, ладонью поглаживая поясницу, будто растерянный, но на самом деле мягко подталкивая разговор к нужному ему ответу. Ведь только если она сама попросит — после того как недавно отказывалась — у него будет полное право без стеснения «дразнить» её дальше. Айюнь, произнося: «У меня нет сил, отнеси меня в ванную», даже не подозревала, насколько злым может быть Е Цзяхуай. К концу его «дразнилок» она протрезвела почти наполовину. Поэтому отчётливо помнила ощущение ледяного и горячего, переплетающихся в душной, наполненной паром ванной, и мерцающий свет на потолке… Е Цзяхуай лёгкими укусами терзал её раскалённую мочку уха и, тяжело дыша, шептал прямо в ухо: — Нравится пить с мальчишками? И сразу с двумя? В голове у него всё ещё стоял образ Айюнь с той фотографии — сияющая, весёлая, будто весь мир ей принадлежит. Чем эти двое, кроме возраста, хоть немного лучше него? Даже не сообразив, кто они такие, уже осмелились заигрывать с его девушкой. Перед тем как окончательно провалиться в сон, у Айюнь осталась лишь одна мысль: никогда больше не буду пить с парнями. Ревность этого старика просто невыносима. Прошлой ночью она совершенно вымоталась и проснулась лишь ближе к полудню, смутно осознавая происходящее. Рядом не было источника тепла, но в комнате хорошо работало отопление, так что ей не было холодно. Из-под тёмного одеяла выглянула бледная рука. На коже ощущался лёгкий запах мази, а на запястье ещё проступали тусклые, не до конца исчезнувшие следы от пальцев. Как и любой современный человек, первым делом после пробуждения Айюнь потянулась за телефоном, лежащим на тумбочке. Она наугад провела ладонью по столу, но ничего не нашла. Даже такое простое движение показалось ей невероятно утомительным. Она застыла в позе, не открывая глаз, и вдруг вспомнила: вчера ночью они перешли спать в гостевую спальню, а телефон так и остался в другой комнате. — Ищешь телефон? — кровать слегка просела, и раздался свежий, бодрый мужской голос, в котором не осталось и следа хриплого шёпота, которым он вчера уговаривал её на всякие безобразия. Прямо два разных человека. Настоящий хищник в человеческом обличье! Но разве он сегодня ещё не ушёл? Айюнь на секунду замерла, затем молниеносно отдернула руку, натянула одеяло на голову и закуталась в него, словно шелкопряд в кокон. Е Цзяхуай с улыбкой потянулся, чтобы стащить одеяло, и нарочито спросил: — Зачем укуталась? Под одеялом что-то завозилось, и раздался приглушённый, злой голосок: — Уходи! Не хочу с тобой разговаривать. Злость ещё не прошла. Вчера он действительно перегнул палку. Девушка в конце концов разрыдалась так, что слёзы уже не удавалось остановить никакими уговорами. — Я был неправ, Айюнь. Прости меня, ладно? — Е Цзяхуай одним движением обхватил её вместе с одеялом и прижал к себе. — Если задохнёшься — мне будет больно, — прошептал он ей на ухо сквозь ткань. — К тому же потом я всё-таки почистил зубы, прежде чем целовать тебя. Он ещё и гордиться этим стал! Айюнь резко стянула одеяло с лица, обнажив пылающие щёки и слегка опухшие от слёз глаза, полные стыда и возмущения: — Ты ещё смеешь говорить об этом! После долгой возни в ванной, когда она только что вышла из душа и уже собиралась завернуться в одеяло и лечь спать, он вдруг навалился на неё и начал целовать. Это ещё куда ни шло, но кто вообще… целует всё ниже и ниже? Когда Е Цзяхуай сжал её под коленями, Айюнь мгновенно поняла, что дело принимает опасный оборот. Она забилась ногами, из последних сил упёрлась локтями в матрас и одной рукой попыталась оттолкнуть его голову: — Нет! Горячее дыхание обжигало кожу, а его твёрдые, настойчивые движения резко контрастировали с нежным, почти умоляющим тоном: — Будь послушной, Айюнь. Тебе понравится. Е Цзяхуай никогда раньше не делал ничего подобного, но в тот момент он словно одержимый потерял голову. Ему просто хотелось увидеть, как она теряет контроль — так же, как он сам. Её слабые попытки оттолкнуть его не оказали никакого эффекта. Перед глазами вспыхнула белая вспышка, и Айюнь зажмурилась. Слёзы текли уже неизвестно от стыда или от удовольствия. Её красивые ступни то напрягались, то расслаблялись, пока наконец из горла не вырвался подавленный крик, за которым последовали всхлипывающие рыдания. Сквозь слёзы она выкрикнула: — Е Цзяхуай, ты подлец! Только когда её тело начало мелко дрожать, Е Цзяхуай наконец ослабил хватку, вновь притянул её к себе и стал вытирать слёзы: — Всё, не плачь. Как обычно, он попытался утешить её поцелуем, но Айюнь тут же прикрыла рот ладонью и, всхлипывая, оттолкнула его: — Не смей целовать! Сначала почисти зубы! Его губы всё ещё блестели, будто после долгого поцелуя. Он с досадливой улыбкой потянулся за её рукой: — Сама себя теперь стесняешься? Айюнь впервые проявила непоколебимую твёрдость: — Вообще не целуй, пока не почистишь зубы! В итоге он, конечно, почистил зубы, как она просила. Но с тех пор Айюнь уже не могла смотреть на его губы без смущения и посторонних мыслей. Е Цзяхуай с притворной обидой продолжал поддразнивать её: — И говорить теперь нельзя? Боясь, что он скажет ещё что-нибудь шокирующее, Айюнь быстро вытащила руку из-под одеяла и зажала ему рот: — Не смей! Ни слова! — Ладно-ладно, молчу, — Е Цзяхуай рассмеялся и кивнул. — Уже поздно. Голодна? Пора вставать и идти обедать. Аппетит — странная штука: пока не заговоришь о еде, всё в порядке, но стоит упомянуть — и живот тут же откликнулся громким урчанием. Е Цзяхуай понимающе усмехнулся: — Мне тебя отнести умываться или сама пойдёшь? — Сама. Он с сомнением посмотрел на неё: — Точно сможешь дойти? Неужели она такая хрупкая? Айюнь закатила глаза, воспользовалась моментом, когда он ослабил внимание, оттолкнула его руку и, завернувшись в одеяло, покатилась с него на другую сторону кровати. Она уткнулась лицом в подушку и бросила через плечо: — Смогу! Не лезь! Выходи отсюда! Характер у неё явно укреплялся — теперь даже начала отдавать ему приказы. Но что поделать? Он сам её так воспитал. Больше не хотел видеть ту робкую, застенчивую девочку. В её возрасте и положено быть дерзкой и уверенной в себе. Е Цзяхуай снисходительно улыбнулся и напомнил: — Если что — зови. Не упрямься. Поняла? Айюнь махнула рукой, уже совсем раздражённо: — Да-да, поняла! Быстрее уходи!