Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 97

Глава 97. Великая битва в Долине Десяти Тысяч Бед (часть вторая) Срубленное дерево тун перекинулось через бесчисленные кусты, усеянные древесными шипами, словно длинный мост. Когда Цзян Минчжэ и четверо его спутников проходили по нему, среди зарослей мелькали яркие всполохи — там плавали ядовитые змеи. Однако пятеро стояли высоко и двигались быстро, так что змеи не успели взобраться на мост, прежде чем те уже миновали опасное место. Далее простиралась обширная лужайка, по краям которой было высажено множество бальзаминов. Чжу Даньчэнь указал на них и сказал: — Эти цветы называют «Маленький персиковый румянец», а ещё — «нетерпеливчиками». Их завезли из Индии во времена династии Тан. Хе-хе, господин Чжун тоже очень нетерпелив — неудивительно, что он выращивает такие цветы. Цзян Минчжэ вспомнил «Хроники хвастовства Старого Бессмертного Сюйсу» — там тоже упоминались эти цветы. Он улыбнулся: — Корни этих цветов пахнут серой, и змеи с муравьями отступают при этом запахе. Он посадил их здесь, чтобы змеи из леса не забрались в долину и не навредили людям. Чжу Даньчэнь удивился: — Вот как! Теперь я кое-чему научился. Пройдя лужайку, они оказались в сосновом лесу. Однако по какой-то причине деревья здесь были вырублены в беспорядке, и стволы сложены в два ряда, образуя деревянные стены. Похоже, кто-то торопливо строил узкий проход. На самой высокой сосне у входа в этот проход был содран кусок коры, и на стволе чёткими буквами было выведено: «Всем, чьё имя — Дуань, вход в долину запрещён под страхом смерти». Рядом висел маленький молоточек. Четверо стражников разом фыркнули от гнева. Гу Дучэнь схватил топор и несколькими ударами стёр надпись. Когда он добрался до иероглифа «Дуань», раздался звон металла: оказалось, за этим знаком была вделана железная пластина, а за ней — пустота. Видимо, чтобы «позвонить в дверь», следовало ударить молоточком именно по иероглифу «Дуань». Пятеро двинулись дальше. Цзян Минчжэ внимательно осматривался по сторонам. Недостроенный проход был настолько узким, что пропускал лишь одного человека, а между сосновыми брёвнами были плотно набиты большие пучки сухого мха. Он кивнул: — Я, пожалуй, понял замысел «Злодея без меры». Он рассчитывал, что мы пойдём за подкреплением, и потому построил этот проход. Как только мы окажемся внутри, он подожжёт его. Если перекрыть оба выхода, все внутри сгорят заживо. Так погибнут верные и доблестные слуги государства Дали — напрасно и бессмысленно. Гу Дучэнь возразил: — Разве мы не сможем выскочить, используя лёгкие шаги? Чжу Даньчэнь ответил: — Как только он закончит строительство, сверху всё накроют толстыми брёвнами. Тогда откуда ты выпрыгнешь? Чу Ваньли сказал: — Раз уж мы увидели этот проход, просто не станем входить в него… Но тут же сам покачал головой: — У него в руках заложница. Если он заманит нас внутрь, нам всё равно придётся войти. К счастью, к счастью… Фу Сигуй засмеялся: — К счастью, мы прибыли быстро! Вдруг Чжу Даньчэнь нагнулся и поднял половину лепёшки с маслом. Он слегка сжал её и сказал: — Ещё тёплая. Наверное, слуги из долины услышали, как старый Гу рубил деревья, и поспешили убраться. Пройдя сосновый лес, они оказались между двух высоких скал, образующих просторную площадку. Вокруг раскинулись сады, огороды, пруды и дома разной высоты, но ни единой живой души не было видно — всё стояло в мёртвой тишине. Пятеро не обратили на это внимания и направились прямо к самому большому дому. Чжу Даньчэнь громко воззвал: — Поставщик клана Дуань из Тяньнаня Лун Аотянь, стража князя Чжэньнаня — Чу Ваньли, Гу Дучэнь, Фу Сигуй и Чжу Даньчэнь — прибыли по приглашению «Злодея без меры» Дуань Лаода! Пусть Дуань Лаода явится и предстанет перед нами! Двери распахнулись, и на пороге появилась Е Йнян с мрачным лицом. Её взгляд скользнул по пятерым, и она холодно произнесла: — Мой старший брат сказал: пусть остаётся только этот юноша. Остальные четверо — прочь к выходу из долины! Иначе придётся собирать трупик этой девчонки, и тогда уж всем нам придётся разобраться по-настоящему. Чжу Даньчэнь возразил: — Дуань Лаода ранее не уточнял, что почтенный Лун должен прийти один. Он лишь сказал, что нельзя приходить слишком многим. Нас всего пятеро — разве это много? Какой же статус у Дуань Лаода, если он так легко нарушает своё слово? Если об этом станет известно, разве не станут смеяться над ним товарищи из Цзянху? Е Йнян презрительно фыркнула: — Мы и так злодеи. Нарушать слово — для нас привычное дело. Хочешь болтать — ступай скорее! С этими словами она развернулась и ушла. Цзян Минчжэ заглянул внутрь и увидел, как Дуань Яньцин сидит посреди зала, раскинувшись с видом полного безразличия. А-Цзы, похоже, была обездвижена точечным уколом и жалобно сидела на полу. Е Йнян встала позади Дуань Яньцина, слева от него. Справа стоял Чжун Ваньчоу. Цзян Минчжэ на мгновение задумался и тихо сказал: — Раз так, пусть четверо старших братьев подождут меня у выхода из долины. Чжу Даньчэнь хотел что-то сказать, но передумал. Все четверо вздохнули и ушли. Перед отправлением Дуань Чжэньчунь велел им подчиняться приказам Цзян Минчжэ, поэтому, хоть они и переживали за его безопасность, не осмелились ослушаться и остаться. Цзян Минчжэ собрался с духом и неторопливо вошёл в дом. Глубоким голосом он произнёс: — Дуань Яньцин, ты ведь великий мастер Цзянху! Как тебе не стыдно угрожать заложницей ради борьбы с таким юнцом, как я? Если у тебя есть честь — отпусти А-Цзы! Будь то один на один или все вы сразу, я принимаю вызов! Лицо Дуань Яньцина оставалось бесстрастным, но он издал два глухих «гу-гу»: — Не нужно меня подначивать. Есть у меня честь или нет — какое тебе до этого дело? Лучше скажи, как мне тебя называть — юный Лун или юный Цзян? Цзян Минчжэ ответил: — Честный муж не меняет имени, сидя или стоя. Меня зовут Лун Аотянь. Я люблю есть имбирь, поэтому старшая сестра по школе зовёт меня «имбирный братец». Когда Чжун Лин впервые нас встретила, она услышала, как А-Цзы так меня называет, и решила, будто я ношу фамилию Цзян, потому и зовёт меня «старший брат Цзян». Дуань Яньцин не показал, верит он или нет, и спросил: — Откуда ты узнал мою подлинную личность? Знают ли об этом в роду Дуань? Цзян Минчжэ помолчал немного и ответил: — Я узнал об этом от одного хорошего друга. По его словам, твоя личность может оказаться для него крайне полезной. Поэтому, хоть я и стал поставщиком клана Дуань, никому ни слова об этом не сказал. Дуань Яньцин рявкнул: — Кто твой друг? Цзян Минчжэ молчал. Дуань Яньцин, увидев это, поднял чёрный посох и навёл его остриё на переносицу А-Цзы, зловеще глядя на Цзян Минчжэ. Тот в ярости воскликнул: — Чёрт побери! Ты ведь великий мастер, как же ты можешь быть таким бесчестным? Ладно, пусть будет так — я нарушу слово перед другом. Я скажу тебе, но ты обязан отпустить мою старшую сестру! Дуань Яньцин немедленно согласился: — Хорошо! Скажи — и я её отпущу. Цзян Минчжэ возразил: — Нет! Ты нарушаешь обещания — я тебе больше не верю. Сначала отпусти её, а потом я всё расскажу. Дуань Яньцин хрипло засмеялся: — Тогда мне это неинтересно. Готовься хоронить эту девчонку. Цзян Минчжэ стиснул зубы: — Хватит играть со мной в эти игры! Моя старшая сестра в твоих руках — ты можешь вечно шантажировать и вымогать. Но послушай меня: это дело крайне важно именно для тебя! Если ты не узнаешь правду, рано или поздно станешь чужим орудием. А если узнаешь — сможешь подготовиться и, когда он явится, использовать его в своих целях и осуществить то, о чём мечтал всю жизнь! Решай сам! Про себя он тревожно думал: «Надеюсь, мои слова его напугали. Если он в самом деле ударит — придётся мне прибегнуть к „Длинным волосам Гуаньинь под деревом бодхи“». Услышав слова «дело всей жизни», Дуань Яньцин почувствовал резкий толчок в груди, и его взгляд стал тревожным и неуверенным. «Этот юнец, похоже, знает нечто невероятное, — подумал он. — Ну что ж, я верну ему девчонку. Как только он раскроет правду, я тут же брошу ему заговор, а Е Йнян в это время снова схватит её». Приняв решение, он сухо засмеялся: — Ты судишь о других по себе! Ладно, я верну тебе эту девчушку! С этими словами он поднял чёрным посохом А-Цзы и легко толкнул её вперёд. Девушка невольно полетела по воздуху, и Цзян Минчжэ поспешил её подхватить. А-Цзы с тревогой смотрела на него, но не произносила ни слова. «Её, наверное, лишили речи точечным уколом», — подумал он. Дуань Яньцин сказал: — Я вернул тебе человека. Теперь говори. Цзян Минчжэ тихо прошептал: — Старшая сестра, не бойся! Я тебя защитлю! Он осторожно поставил её за спину и только тогда произнёс: — Моего друга зовут Фу. Он единственный наследник знаменитого рода Му Жун из Гусу, известного на всю Поднебесную. Глаза Дуань Яньцина, хотя и лицо его оставалось бесстрастным, явно изменились. Цзян Минчжэ продолжил: — Это «Фу» из «восстановить страну». Его род Му Жун — не ханьцы, а потомки древнего племени Сяньбэй. Поколениями они стремились возродить государство Янь. Он сам сказал мне, что «Первый злодей Поднебесной» — это на самом деле наследный принц Дали Дуань Яньцин. И добавил, что твоя личность однажды может оказаться ему крайне полезной. Я думаю, он непременно найдёт тебя и воспользуется твоим положением, чтобы вернуть себе власть. Дуань Яньцин слегка кивнул. «Если это человек из рода Му Жун, то неудивительно, что он знает мою тайну, — подумал он. — Но странно то, что…» Он пристально посмотрел на Цзян Минчжэ и спросил: — То ты Цзян, то Лун. Му Жун Фу доверил тебе такую тайну, а ты при этом — поставщик рода Дуань, изучил наши божественные техники, называешь эту девчонку «старшей сестрой», хотя вся её техника метательных снарядов — из Секты Сюйсу… Ты сам полон тайн! Почему бы тебе не открыться мне полностью? Мы могли бы стать друзьями, несмотря на разницу в возрасте. Разве это не прекрасно? Хотя его голос звучал глухо и неприятно, тон становился всё мягче и мягче. Цзян Минчжэ, слушая его, невольно кивнул, почувствовав, будто перед ним добрый и отзывчивый человек. Ему захотелось выложить все свои секреты, но в глубине души зазвучало предостережение: «Нельзя говорить! Нельзя!» Брови Цзян Минчжэ всё больше сдвигались, он мучительно колебался — сказать или нет. Дуань Яньцин заметил это с удивлением и добавил: — Я тоже ношу фамилию Дуань! Ты — поставщик рода Дуань. Разве мы не свои люди? Между своими разве бывает что-то непосильное сказать? Цзян Минчжэ не выдержал и кивнул: — Да, мы действительно свои… Он уже собрался сказать: «Я всё выдумал, я не знаю Му Жун Фу», — но не успел открыть рот, как раздался мягкий и тревожный голос: — Старший брат Цзян, беги скорее! Не поддавайся его чарам! Цзян Минчжэ вздрогнул всем телом и немедленно направил внутреннюю ци. В мгновение ока его слух и зрение прояснились — он понял, что Дуань Яньцин применял на нём технику, затуманивающую разум и подчиняющую волю. Дуань Яньцин, увидев, что взгляд Цзян Минчжэ стал ясным, понял: тот пришёл в себя. Он яростно зарычал: — Чжун Ваньчоу, вот дочь, которую ты родил! Всем нападать! Он упёрся чёрным посохом в пол и бросился в воздухе прямо на Цзян Минчжэ!