Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 118

Глава 118. Согласится ли? Айюнь выпила полмиски имбирного отвара — в желудке стало приятно тепло, и она не спешила обедать. Наклонившись, она подняла щенка, который крутился у её ног, поцеловала его и сказала: — Сестрёнка даст тебе имя, хорошо? Щенок радостно гавкнул: — Гав! Айюнь надула губы, внимательно рассмотрела его окрас — чёрный, белый, снова чёрный — и вдруг озарила: — Как насчёт Орео? Тебе нравится? Орео высунул язык, лизнул её и гордо залаял дважды: — Гав-гав! Айюнь расхохоталась: — Значит, нравится! Тогда, когда сестрёнка будет звать тебя Орео, ты откликаешься, ладно? — Орео! — Гав! Айюнь взяла его мордочку в ладони и нежно потёрла: — Да как же наш Орео может быть таким умным! Умным-то умным, но чёрта с два! Когда он ещё лежал у его ног, Е Цзяхуай даже не заметил этого упрямца. А вот после того, как привёз домой, характер сразу проявил — пришлось изрядно потрудиться, чтобы выдрессировать до такого состояния. Е Цзяхуай сидел рядом и с досадой наблюдал за этой сценой, но постепенно его сердце смягчилось. Этот диалог человека и собаки был, конечно, немного наивным, но чертовски милым. В этом и заключалась особая притягательность Айюнь. Достаточно было ей просто сидеть, держа на руках пса и слегка улыбаясь, — и комната словно окутывалась мягким, тёплым светом, от которого в душе становилось спокойно. Е Цзяхуай тоже отложил палочки и протянул руку, погладив Орео по голове: — Она зовёт тебя сестрёнкой, а как ты будешь звать меня? Ты же его хозяин — так что, конечно, папой. Но стоило подумать об этом, как Айюнь почувствовала себя в проигрыше. Она задумалась, потом склонила голову набок: — Дяденька? Ну вот, даже до «дяди» не дотянула. Е Цзяхуай согнул палец и стукнул её по лбу: — Вы с ним одного поколения, и ты тоже зовёшь меня дяденькой! Айюнь прикрыла лоб ладошкой, надула губы и возразила с видом праведницы: — Ну я же не такая уж старая, чтобы она звала меня тётей! А если она назовёт тебя «старшим братом», разве это не будет тебе в убыток? — Ну ты и нахалка! — Е Цзяхуай сделал вид, что собирается ущипнуть её за щёку. Айюнь не проявила ни капли гордости: мгновенно подняла передние лапки щенка в знак сдачи. Оба — и человек, и собака — широко раскрыли круглые глаза и с искренним раскаянием уставились на него: — Я виновата! Больше не буду! Орео свидетель! Один — глуповатый пёс, другой — явная хитрая лисица. Е Цзяхуай невольно рассмеялся. Его рука, занесённая для угрозы, мягко опустилась ей на голову и слегка растрепала волосы: — Ладно, поиграли — хватит. Сначала поешь. Айюнь неохотно поставила Орео на пол, вымыла руки и только уселась за стол, как на поверхности зазвонил телефон Е Цзяхуая. Он взглянул на экран и кивнул ей: — Я возьму трубку. Ты пока нормально поешь. С этими словами он встал и вышел в гостиную, лишь там ответив на звонок. Приоткрыв окно, он закурил и спросил: — Дедушка, а что это вы сегодня вдруг нашли время позвонить? Е Бо сухо фыркнул и рявкнул: — Похоже, ты совсем голову потерял! Е Цзяхуай выдохнул дым и беззаботно усмехнулся: — Дедушка, а на кого вы теперь злитесь? — Хватит прикидываться! Опять вернулся к той студентке, да ещё и устроил скандал перед дядюшкой Чэнем! Всё, что я тебе на Новый год говорил, похоже, прошло мимо ушей! Их роман был на виду у всех: Е Цзяхуай не только всячески помогал, но и поселил девушку на улице Цуйу. В их кругу не было человека, который не знал бы, что у Е Цзяхуая появилась возлюбленная, которую он бережёт как сокровище. Если бы Е Бо об этом не узнал, это было бы странно. Он приказал проверить биографию Айюнь. И чем больше узнавал, тем выше подскакивало давление. Сразу захотелось вызвать внука и хорошенько отчитать. Но бабушка его остановила: — Твой внук не дурак. Сейчас он по-настоящему привязан к этой девушке. Если ты его вызовешь, они могут поссориться. До Нового года всего ничего осталось — подожди, найди подходящий момент и поговори спокойно. В канун Нового года Е Бо решил, что пора, и вызвал внука: — Влюбился? — Да. — Из какой семьи девушка? Е Цзяхуай усмехнулся: — Дедушка, разве с вашим внуком стоит играть в загадки? Это же неинтересно. Е Бо вспомнил слова Янь Цзинчжэнь и решил, что действительно стоит поговорить по-хорошему. — Мы не против, если ты сам хочешь выбрать себе девушку, раз не устраивают наши кандидатки. Но хотя бы найди кого-то с чистой репутацией! Посмотри, кто её мать! Похоже, обе они хотят пройти одной и той же дорогой… Чем дальше слушал Е Цзяхуай, тем хуже становилось на душе. Он перебил деда: — Дедушка, вы судите с предубеждением, а это неправильно. Откуда вы знаете, что её происхождение нечисто? Я прекрасно понимаю, какая она. Тогда он и так был раздражён после разговора по телефону и боялся, что если продолжит, то снова поссорится с дедом. Поэтому отделался парой невнятных фраз и оставил всё как есть. Сегодня, видимо, днём он встретил дядюшку Чэня, тот и доложил деду — вот тот и решил снова устроить допрос. Докурив сигарету, Е Цзяхуай прислонился к раме окна. С этого ракурса он видел затылок Айюнь, которая сосредоточенно ела. Она сделала всего несколько глотков, снова положила палочки и потянулась, чтобы тайком поднять Орео и поиграть с ним. Е Цзяхуай негромко кашлянул, и спина девушки напряглась. Она медленно убрала руку и снова взялась за палочки. На губах Е Цзяхуая появилась лёгкая улыбка. Вдруг ему показалось, что жить так и дальше — совсем неплохо. — Дедушка, я уже не мальчишка. Я сам знаю, что делаю, что могу и кто она такая, — Е Цзяхуай отвёл взгляд и тихо добавил: — То, что вы говорили на Новый год, я тогда уже опроверг. Вам, дедушка, пора менять свои старомодные взгляды. Е Бо разозлился от такой дерзости: — Малый, ты совсем распоясался! Теперь ещё и меня учить вздумал! — Вы же сами учили: если считаешь, что поступают неправильно, надо говорить прямо. Как я могу не слушать вас? Е Бо понял, что ругать бесполезно, и бросил угрозу: — Не юли со мной! Ты теперь сам себе на уме, и я тебя не переубежу. Но если вы решите развивать отношения — через меня вам не пройти. С этими словами он не дал внуку возразить и резко повесил трубку. Е Цзяхуай сжал телефон, взгляд потемнел. Его удивила собственная первая мысль: «А согласится ли она?» Но эта мысль мелькнула так быстро, что почти невозможно было её уловить. Увидев, как Айюнь берёт тарелку и направляется на кухню, Е Цзяхуай очнулся и окликнул её: — Айюнь, стой. Айюнь спрятала тарелку за спину, принюхалась и первой напала: — Е Цзяхуай, опять куришь! — Нос как у собаки, — он щёлкнул её по носу и спокойно признался: — Всего одну. — И одной нельзя! Значит, сегодня вечером целоваться не будешь! Айюнь торжествующе улыбнулась — поймала-таки его на ошибке. Е Цзяхуай приподнял бровь, не стал соглашаться, а вместо этого сказал: — Дай-ка посмотреть твою тарелку. Посмотрю, сколько ты сегодня съела. Айюнь неловко улыбнулась, сначала пытаясь задобрить: — Ладно, я всё равно разрешаю тебе целоваться… Но я правда больше не могу есть. Как же так? Всего за такое короткое время аппетит, который он с таким трудом восстановил, снова пропал. Е Цзяхуай не стал её торопить: — Съешь ещё пару ложек, и пойдём наверх. — Зачем наверх? — Айюнь настороженно посмотрела на него. — Лучше я ещё немного поем. — Хорошо, — согласился он. Айюнь отлично знала, что Е Цзяхуай «замышляет что-то недоброе». Поднимаясь наверх, она хотела прихватить Орео — пусть пока не может её защитить, но хотя бы послужит предлогом. Но Е Цзяхуай заранее предусмотрел её хитрость и, сославшись на то, что щенку пора сходить в туалет, велел слуге унести его. Айюнь, как и ожидалось, провела эту ночь без сна.