Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 127

Глава 127. Дашь или нет, госпожа переводчик Айюнь? — Отпусти, отпусти! — изо всех сил вырывалась Айюнь. Действительно изо всех сил — казалось, ещё мгновение, и она шмыгнёт и выскользнет у него из объятий. Подарок, конечно, нельзя навязывать, заставляя любить его, но всё же так обидно, когда твои чувства остаются без ответа. Она не хотела разговаривать с Е Цзяхуаем. По крайней мере, не сегодня вечером. Увидев, что девушка действительно рассердилась, Е Цзяхуай поспешно придержал её: — Ладно, не дразню больше. Мне очень понравилось то, что ты подарила. Очень-очень понравилось. Он повторил «очень понравилось» несколько раз подряд, чтобы подчеркнуть искренность. Айюнь немного ослабила сопротивление и фыркнула, уже не веря ему ни на йоту: — Всё враки. Не надо меня успокаивать. Я же знаю, что ты получал кучу подарков. Мой-то точно не стоит твоего внимания. — Что за чепуху несёшь! — Е Цзяхуай обхватил её за талию, притянул к себе и, прижав к груди, прильнул губами к её уху и с полной серьёзностью пообещал: — Это самый лучший подарок из всех, что я когда-либо получал. Потому что ты подарила его. Поэтому он мне и нравится больше всего. Два подряд «самый лучший» пронеслись над её сердцем, словно мощный порыв ветра, разметавший все тучи обиды. Айюнь была из тех девушек, с кем легко договориться — до тех пор, пока они не начнут всерьёз настаивать на своём. Она мысленно упрекнула себя: похоже, она и правда слишком легко поддаётся уговорам. Но теперь злость уже точно не возвращалась. Вытянув губы, она повернула голову и бросила на него сердитый взгляд: — Не вришь? Е Цзяхуай потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она тут же оттолкнула его ладонью. Он всё ниже и ниже опускал голову, взял её руку и, прижав к переносице, лёгким движением провёл по ней кончиком носа: — Разве я осмелюсь? Врун. Только что ведь соврал. Но что поделаешь — она ведь сама любила этого «вруна». Айюнь обвила руками его шею и с силой чмокнула в щёку: — Бу-у-ум! Оставив яркий след. Е Цзяхуай слегка склонил голову, приподняв бровь: мол, это что за поцелуй? Айюнь подняла бровь в ответ, с вызывающе дерзким выражением лица: — За сладкие слова — награда. Е Цзяхуай, конечно же, воспользовался моментом и, приподняв ей подбородок пальцами, почти незаметно коснулся своими губами её алых уст и хрипловато спросил: — И всё? Только так? Айюнь слегка покачивала ногами, подняла глаза и, глядя на него с наигранной невинностью, но с явной хитринкой в уголках губ, томно произнесла: — Какой же ты жадный. — Дашь или нет, госпожа переводчик Айюнь? Айюнь приподняла уголки губ, едва коснулась его губ и тут же отстранилась: — Так достаточно? Дыхание Е Цзяхуая стало тяжелее, взгляд потемнел. Айюнь с интересом сама себе ответила: — Похоже, недостаточно. Ну что ж, не могу же я ничего с этим поделать... Маленькая проказница всё лучше и лучше осваивала искусство соблазнения. — М-м... Потише... — Айюнь вцепилась в его воротник, голова кружилась от поцелуя, язык немел от его натиска, а уголки губ блестели от не успевшей проглотиться влаги. Ей с трудом удалось вырваться на мгновение, чтобы вымолить пощады, но в следующий миг он снова поймал её губы. Поздно. Разве она думала о том, чтобы быть помягче, когда только что дразнила его? Он лишь усилил натиск. Айюнь сжала ноги, пытаясь остановить его нападение под юбкой. Но сопротивление это было всё равно что муравью пытаться сдвинуть дерево. Она запрокинула голову, пальцы, впившиеся в его плечо, побелели, и из груди вырвался тихий стон. Отчаянно ища его губы, она пыталась хоть как-то унять своё смятение. Они так увлеклись поцелуем, что совершенно не заметили, как дверь в кабинет приоткрылась и внутрь важно вошёл блестящий, как шёлк, пёс. Он чутко уловил голос хозяйки и, радостно семеня, помчался к своим обожаемым маме с папой. Е Цзяхуай как раз собирался поднять свитер Айюнь, когда раздался громкий собачий лай: — Аууу! Гав-гав-гав! (Мам, пап, что вы делаете?) Раньше Орео умел только царапать дверь лапами, но в последнее время умный пёс научился открывать её сам. Айюнь вздрогнула всем телом и, спрятав лицо в груди Е Цзяхуая, затряслась мелкой дрожью. — Орео, вон! — голос Е Цзяхуая прозвучал мрачнее тучи, он резко прикрикнул и одной рукой крепко прижал Айюнь к себе. Обычно пёс послушно выполнял его команды, но сегодня Айюнь была рядом — Орео словно обрёл защитницу. Он дважды жалобно завыл «аууу», но с места не сдвинулся. Орео: мама меня выручит! Е Цзяхуай начал считать: — Раз... два... Орео склонил голову, растерянно и тревожно глядя на спину мамы: — Гав-ууу... (Мам, помоги!) Но на этот раз помощь так и не последовала. Не дождавшись «три», Орео понуро убежал, и в коридоре ещё долго слышалось его недовольное ворчание: — Аууу... (Мама меня больше не любит...) Девушка в его объятиях всё ещё прятала лицо, словно страус, зарывшийся в песок. Е Цзяхуай поцеловал её в волосы и, смеясь в голос, спросил: — Наша Айюнь и правда испугалась? С тобой всё в порядке? Он отчётливо ощущал её испуг кончиками пальцев. Лицемер! Она только что зря смягчилась! Айюнь сверкнула на него глазами: — Е Цзяхуай, руку-то убери сначала! Е Цзяхуай уже собирался снова подшутить над ней, но Айюнь тут же добавила: — Иначе сегодня ночью спать со мной не будешь! Она тоже научилась кое-чему у него — как использовать рычаги давления. Е Цзяхуаю ничего не оставалось, кроме как уступить и покинуть горячую территорию. Это простое движение заставило Айюнь снова задержать дыхание. Она крепко сжала губы, чтобы не вырвался стон. Щёки девушки слегка порозовели, в глазах ещё не угас огонёк страсти, и даже гнев, мелькнувший во взгляде, лишь добавлял ей соблазнительности. Заметив, что он снова собирается её поцеловать, Айюнь поспешила встать с его колен и оперлась на стол. В комнате горел яркий свет, легко отражавшийся от всего вокруг. Особенно после того, как поверхность увлажнилась — она сияла, словно драгоценный камень. Айюнь даже не осмеливалась взглянуть на его руку. Бросив ему салфетку, она приказала: — Быстро вытри и иди помойся! Айюнь вернулась в комнату, переоделась — теперь она была свежа и бодра. Она не забыла о своём обещании Орео в машине. Малыш обижался на неё за то, что она не встала на его защиту. — Значит, Орео с нами не пойдёт, — нарочито наклонившись, Айюнь потянулась к молнии на куртке. В следующее мгновение Орео уже вилял хвостом и терся мордой о её штанину. Как же легко его обмануть — даже лакомств не понадобилось! Айюнь показала пальцем на дверь кабинета: — Сходи спроси у папы, пойдёт ли он с нами. Орео тут же растянулся на полу и ни за что не хотел вставать, как ни уговаривала его Айюнь. Смеясь, она пошла стучать в дверь сама. Когда переодевалась, она выглянула в окно — снега выпало много, целый сугроб! Будет где повеселиться. Она просунула голову в щель двери, и голос её задрожал от возбуждения: — Пора! Пошли играть в снег! Е Цзяхуай, пойдёшь? Рядом с ней никто не радовался снегопаду так, как она. Ну, разве что Орео. Вот уж точно — хозяин и пёс одно сапоги пара.