Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 200

Глава 200. Ха, да уж, путь-то выдался весёлый! Цзян Минчжэ и остальные разделились на четыре отряда и, разумеется, не могли выступить одновременно. Отряд Цзян Минчжэ, имевший самых быстрых скакунов, отправился первым. Ранее Дуань Юй, А-Чжу и А-Би пустились в погоню за Сяо Фэном верхом на Белой Розе, Чёрной Розе и «Молнии Жёлтой» из Яньцзыу. Едва завидев Цзян Минчжэ, обе лошади — Чёрная и Белая Розы — тут же подбежали к нему и начали ласково тереться, явно выражая привязанность. Поэтому, переправившись через реку, Цзян Минчжэ сел на чёрного коня, а Чжун Лин — на белого. «Молния Жёлтая» изначально принадлежала Му Жуньфу, но разве найдёшь другого скакуна, способного угнаться за этими двумя? В итоге коня уступили Ван Юйянь. Трое покинули город и двинулись на запад. За два дня пути они добрались до окрестностей Сюйчана. По дороге всё чаще стали встречаться вооружённые люди из мира ушу — словно на ярмарку спешили, все направлялись к горе Суншань. По акцентам было слышно, что большинство из них — герои из Цзяннани, Хугуаня и Лянхуая. Цзян Минчжэ хорошо знал географию. Он подумал: «Гора Шаоши находится к северо-западу от Сюйчана. Люди из Хэшо, Сычуани и Шэньси сюда не проходят. Значит, у самой горы Шаоши соберётся ещё больше народа. Масштабы, наверное, превзойдут даже собрание в Чжусяньчжуане из оригинальной истории в десять раз!» Люди, изучающие боевые искусства, обычно горячи и громогласны. Конечно, среди них встречаются и вежливые джентльмены, но большинство всё же грубоваты и несдержанны. Даже если среди них окажется такой громила, как Да Шэнчжи, он будет выглядеть самым обыкновенным. Эти люди дома привыкли быть первыми, и, выйдя в путь, сохраняли своё «небо — первое, земля — вторая, я — третий» отношение к миру. Каждый стремился прославиться, и те, кто знал друг друга, весело здоровались и обменивались приветствиями. А незнакомцы нередко сцеплялись из-за пустяков вроде: «Чё уставился?» — «А ты чё, смотришь?» Цзян Минчжэ за дорогу насчитал уже более десяти стычек: от поединков один на один до драк с участием десятков человек. Все обвиняли друг друга в связях с Сяо Фэном и дрались до смерти, словно бушевала чума. Он про себя обрадовался, что Ван Юйянь и Чжун Лин переоделись в мужскую одежду. Иначе, с их красотой, сколько бы неприятностей пришлось пережить! Надо сказать, А-Би оказалась настоящим мастером маскировки. Она слегка затемнила лицо Ван Юйянь, утолстила брови, расширила нос с помощью муки и приклеила к щекам конский волос, создав густую бороду. В итоге получился широкобровый, крупноглазый и очень брутальный мужчина. Чжун Лин же смазала лицо настоем куркумы, сделав его жёлтым, нарисовала брови в виде восьмёрок, покрыла лицо родинками с помощью карандаша и приклеила прядку волос, чтобы получилась козлиная бородка. Теперь она выглядела как маленький худощавый старичок. По замыслу А-Би, обеим девушкам следовало играть определённые роли: одна — громила, другая — бухгалтер. Жаль только, что актёрского таланта у них не было и в помине. Верхом ехать ещё можно, но стоило им спешиться — и маскировка рушилась. Чжун Лин прыгала, как резиновый мячик, и болтала головой, а Ван Юйянь шла, словно ива под ветром, изящно и грациозно, совершенно не вязавшись с образом. Вот и прибыли трое в Сюйчан, когда солнце уже клонилось к закату. Почти все гостиницы и таверны вдоль дороги были забиты героями из мира ушу. Пьяные играли в кости, хвастались, дрались — казалось, вот-вот крышу снесут. Трое вели коней почти пять ли, прежде чем нашли более тихую гостиницу. Заведение выглядело чисто, и они велели мальчику отвести скакунов в задний двор, а сами вошли в большой зал, чтобы поесть. Цзян Минчжэ шёл впереди, размахивая подаренным Му Жуньфу складным веером с деревянной оправой и шёлковой поверхностью. Он бросил взгляд внутрь и сразу остановился, насторожившись. В зале стояло более десятка квадратных столов, большинство из которых были заняты. Однако десятки людей ели в полной тишине — не только не шумели, но даже не издавали звуков жевания. Неудивительно, что снаружи всё казалось таким спокойным. Если бы все они принадлежали к одной школе или секте, можно было бы списать это на строгую дисциплину. Но Цзян Минчжэ сразу заметил: одежда у всех разная. Кто-то был одет как учёный, кто-то — как воин, а кто-то — как крестьянин с грязью на сапогах. И оружие у всех совершенно разное. Совершенно не похоже, чтобы они были из одного лагеря. Более того, у большинства лица были в синяках, а в глазах читались страх и напряжение — будто их только что проучили. За самым дальним столиком, спиной к залу и лицом к стене, сидела стройная женщина в белом. Перед ней стояли несколько тарелок с едой и кувшин вина. Она спокойно налила себе и пила, явно наслаждаясь одиночеством. Вокруг неё оставили пустыми несколько столов, и она резко выделялась на фоне остальных. Цзян Минчжэ прищурился. За время странствий по Цзянху он давно заметил одну особенность: в тавернах, особенно когда народу немного, все садятся спиной к стене и лицом ко входу — чтобы не дать врагу возможности напасть исподтишка. Такое расположение за столом либо указывает на мастера высокого уровня, либо на полного новичка без малейшего опыта. Но сейчас, когда все в зале напряжены, только она остаётся спокойной и расслабленной. Уж точно не простая прохожая. Он хотел присмотреться внимательнее, но тут Чжун Лин подошла сзади, ловко поддела его локоть и весело сказала: — О чём задумался? Вон же свободный столик! Садимся туда! Она потянула Цзян Минчжэ к пустому столу рядом с белой дамой и громко стукнула по столешнице: — Эй, мальчик! Быстрее сюда! Цзян Минчжэ остро почувствовал: с их появлением лица окружающих озарились любопытством, а когда Чжун Лин закричала, многие даже перестали есть, явно ожидая чего-то интересного. И тут раздался мягкий, мелодичный, но надменный и ледяной голос белой дамы: — Девчонка, если пришла есть — ешь тихо. А будешь шуметь, зубов не жалко? Чжун Лин обернулась. Под белыми одеждами у женщины была тонкая талия и пышные бёдра, источавшие зрелую привлекательность. Это её разозлило, и она фыркнула: — Притворяешься важной! Буду шуметь, как хочу! С этими словами она со всей силы хлопнула по столу — громкий «бум!» разнёсся по залу. Она уже собиралась снова звать мальчика, как вдруг белая дама, не оборачиваясь, левой рукой придержала широкий рукав, а правой — с бокалом вина — легко откинула его назад. Движение было изящным и грациозным. Вино из бокала превратилось в белую струю и метнулось прямо в затылок Чжун Лин. Атака была скрытной и стремительной. Струя мчалась, как падающая звезда, и Чжун Лин даже не успела моргнуть — вода уже достигла её затылка. Цзян Минчжэ, конечно, не собирался позволить Чжун Лин пострадать. Сидя слева от неё и держа веер в руке, он тут же применил полудвижение «Прекрасная дева созерцает луну», раскрыв веер, чтобы перехватить струю. Но едва он почти коснулся вина, как оно вдруг, будто живое, изогнулось и уклонилось от веера, обогнуло ухо Чжун Лин и устремилось прямо ей в рот. По силе удара было ясно: если попадёт — два белоснежных передних зуба точно полетят! Такая неожиданная смена траектории поразила даже Цзян Минчжэ. К счастью, он быстро среагировал: бросил веер и резко дёрнул Чжун Лин за волосы назад. Та вскрикнула и откинулась, вино пролетело мимо и полетело обратно к белой даме. Та издала лёгкое «ой!», не поворачиваясь, лишь чуть сдвинула пустой бокал в пальцах — и струя вина вновь влилась в него, не пролив ни капли. В тот же миг Цзян Минчжэ, сменив движение «тяни» на «поддержи», помог Чжун Лин сесть обратно. Та издала «ой!», и он, опустив руку, вновь поймал свой веер. Ситуация в зале вернулась к прежней — будто никто и не двигался.