Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 211

Глава 211. Юный отрок Город Лоян Двенадцатилетний Сяогуа и тринадцатилетняя Сяо Я подошли к одному из извозчиков на рикше. Молодой человек лет двадцати с небольшим дремал после обеда, но, почувствовав приближение, мгновенно открыл глаза и посмотрел на них. — Ли-гэ, нам на новую железнодорожную станцию! — весело поздоровался Сяогуа, явно зная этого парня по фамилии Ли. Ли Чжуншо тут же вскочил и улыбнулся: — Отлично! Садитесь! Сяо Я и Сяогуа уселись на циновку, расстеленную на сиденье рикши. Над ними нависал навес высотой около метра двадцати — от солнца. Сяогуа засунул руку в карман брюк и, лишь когда Ли Чжуншо начал тянуть тележку, спросил: — Ли-гэ, сколько до станции? Ли Чжуншо, продолжая идти, улыбнулся: — Давай так: дашь три–пять лянов — не откажусь, дашь три–пять вэнь-монет — тоже не обижусь. Сяогуа всё ещё не знал, сколько давать, и в душе уже решил: больше никогда не сяду в его рикшу. Сяо Я, хоть и была всего на год старше, говорить не стеснялась: — Все, кто ездят со станции, платят по тридцать–пятьдесят монет. Дадим сорок — и ладно. Она обращалась к Сяогуа, ведь деньги были у него. У Сяо Я тоже были деньги, но платить — это мужское дело. Ли Чжуншо засмеялся: — Ладно, сорок монет — и отлично! Сегодня много едут на станцию, но мало кто берёт рикшу — все на повозках. От этого у меня ноги чешутся, хочется бежать! Сяогуа молчал, решив, что в следующий раз возьмёт повозку. По крайней мере, не придётся болтать с извозчиком, с которым почти не знаком. Сяо Я, договорившись о цене, смотрела на бегущего впереди Ли Чжуншо и, скучая, захотела поговорить: — Ли-гэ, ты ещё не женился? Ли Чжуншо, глядя на прохожих, ответил: — Нет ещё. Несколько раз пытался — как только слышали, что у меня нет работы, сразу всё кончалось. Сам тоже смотрел, но все из деревни, а я таких не хочу. После объединения Поднебесной Лоян полностью преобразился. Теперь это не только крупнейший город в мире, но и самый плотно застроенный высотками. За исключением немногих особняков с садами и прудами, за последние восемь лет всё остальное было снесено и перестроено. Теперь вдоль каждой улицы стоят пяти- и шестиэтажные здания. Даже дороги стали чище, бегать по ним удобнее. Правда, людей всё больше и больше, и рикш тоже прибавилось. По главным улицам Лояна быстро не пробежишь — только за городом можно разогнаться. Несмотря на неоднократные попытки «похудеть», столица по-прежнему притягивает людей со всей страны, и те всеми силами стремятся остаться здесь и стать горожанами. Бэйцзи У сам освободил квоту для потомков, но другие тут же заняли её. Осознав это, он перестал «худеть» — всё равно, сколько ни выгоняй, место снова заполняется. Раз уж регистрация в руках, выдворить незарегистрированных в любой момент — для Бэйцзи У это не проблема. Именно из-за отсутствия регистрации у Ли Чжуншо не было работы, и он не мог найти жену среди горожанок. Без регистрации даже деревенские смотрели на него свысока. Без регистрации он здесь лишь временный рабочий. Если император велит уйти — разве останешься? У Сяо Я тоже не было регистрации. В их семье только у Сяогуа и Сыцзюба были регистрация и работа. — Ли-гэ, ты, наверное, неплохо зарабатываешь? — поинтересовалась Сяо Я. Ли Чжуншо ответил: — Прокормиться можно. Эту тележку я арендовал на станции под гарантию родителей. Суточная плата — двести монет. После вычета остаётся триста–четыреста в день. — Да неплохо! — быстро подсчитала Сяо Я. — Получается, больше десяти лянов в месяц! Ли Чжуншо улыбнулся и спросил: — А твоей сестре уже восемнадцать–девятнадцать, почему до сих пор не замужем? Недавно моя мама ещё говорила — пригласить вас к нам на обед. Сяогуа почувствовал себя ещё хуже. В таком юном возрасте он уже остро ощущал, что вокруг многие смотрят на его сестру с недобрыми намерениями. Особенно раздражали те, кто делал вид, будто заботится, и с лицом «я же для твоего же блага» — от таких Сяогуа особенно тошнило. Сяо Я засмеялась: — Ты хочешь с моей сестрой? Скажу ей! — Отлично! — обрадовался Ли Чжуншо и побежал быстрее. — Спасибо, Сяо Я! Сяогуа сердито отвернулся, не желая разговаривать с ними. Ли Чжуншо не обратил внимания на молчание ребёнка и, пользуясь пробкой, продолжал болтать с Сяо Я. У Сыцзюба была только одна сестра и один брат. У неё и у брата была регистрация. Они уже больше десяти лет служили Воинственному Вану. Все видели, как за эти годы она училась, ела, покупала дом. Такая состоятельная женщина, конечно, не оставалась без ухажёров. Как с регистрацией, так и без — все предпочитали женщин с работой и регистрацией. Работа лёгкая, условия хорошая, да и сама красивая и энергичная. Ли Чжуншо, думая о Сыцзюба, бежал всё быстрее. Сяогуа чувствовал себя всё хуже и хуже. Его сестра Сяо Я, казалось, не замечала ничего странного и беззаботно болтала с чужим мужчиной о своей старшей сестре, даже подстрекая его ухаживать за ней. Настроение портилось с каждой минутой. Добравшись до площади перед станцией, Сяогуа резко крикнул: — Здесь хватит! Ли Чжуншо уже бежал почти час и, услышав это, улыбнулся: — Хорошо! Вокруг сновало много народу: торговцы, любопытные прохожие, патрульные солдаты на конях. Хотя здесь и не было такого оживления, как в порту на реке Ло, станция выглядела очень внушительно. Большая и чистая площадь стала излюбленным местом для прогулок жителей ближайших уездов. Сяогуа достал деньги, но Ли Чжуншо сказал: — Не надо, не надо! Не чужие же мы! Эти слова ещё больше разозлили Сяогуа — он стал ненавидеть этого мужчину. Сяо Я улыбнулась: — Как же так… неудобно получается~ Сяогуа просто протянул деньги: — Ли-гэ, держи. Мне ещё с друзьями поиграть надо. На лице юноши уже проступало раздражение, которого он сам не осознавал. Подобно тому, как Бэйцзи У, даже не показывая злости, заставлял окружающих чувствовать угрозу для жизни, так и сейчас Сяогуа излучал напряжение. Ли Чжуншо засмеялся: — Говорю же — не надо денег! Если хочешь отблагодарить — пригласи меня с сестрой на обед! Сяогуа мгновенно вспыхнул! Сяо Я, не замечая этого, весело сказала: — На какой обед? Будем есть лапшу с солёными овощами? Ли Чжуншо обрадовался: — Буду! Сегодня же вечером приду! Сяогуа не выдержал. Он швырнул бумажную купюру в сто монет прямо на землю: — Сдачи не надо! И, громко бросив это в сердцах, развернулся и направился к свободной рикше. Ли Чжуншо и Сяо Я остолбенели — они до этого момента вообще не считались с мнением ребёнка. Но как только Сяогуа вспылил, Сяо Я тут же побежала за ним: — Сяогуа, с чего ты взялся? Сдачу же не взял! Сяогуа холодно посмотрел на неё и выкрикнул: — Вали отсюда! Иди куда хочешь, только не возвращайся домой! Сяо Я опешила. Сяогуа тут же обратился к извозчику: — До улицы Наньмэнь в Лояне! Сто монет! Едем сейчас! — Хорошо! — извозчик не понимал, что происходит, но деньги — деньги. Сяо Я закричала: — Подожди! Ты совсем с ума сошёл?! Я пожалуюсь сестре — она тебя выпорет! Стой! Извозчик остановился — ведь они явно из одной семьи. Сяогуа зло бросил: — Если будешь ждать её — вези её! Я возьму другую рикшу! Извозчик, мужчина средних лет, вежливо сказал: — Вы же родные! О чём спорите? В это время подбежал и Ли Чжуншо. Он строго сказал Сяогуа: — Ты как с сестрой разговариваешь? Крылья выросли? Так с сестрой обращаться?! Сяогуа не мог уйти — вокруг уже собрались любопытные. Ли Чжуншо сердито смотрел на него. Сяогуа хотел уйти, но извозчик не двигался. Тогда Сяогуа спрыгнул с тележки и пошёл прочь. Его тут же схватила рука — Сяо Я ухватила его за запястье и тут же дала пощёчину. — Пах! — Чтоб ты знал, как буянить! — Чтоб ты знал, как отказываться от родной сестры! — Вырос немного — и сразу важный! Я столько для тебя делала в детстве, а ты так позоришь сестру?! Убью тебя! Сяо Я начала избивать Сяогуа, одновременно рыдая. Сяогуа стоял посреди площади, пока толпа смеялась и тыкала пальцами. Люди думали, что это просто ссора брата и сестры. Так оно и было. Но для тринадцатилетнего юноши быть публично униженным женщиной — хуже смерти. Одной рукой Сяо Я держала его, другой била по голове. Сяогуа кричал: — Отпусти! Вали отсюда! Сяо Я не собиралась слушать. Она подняла подбородок, втянула нос и… — Пть! На лице Сяогуа оказалась её слюна. В этот миг, когда Сяогуа уже хотел провалиться сквозь землю, он вдруг услышал голос сына самого справедливого человека в Лояне: — Гуа-гэ! Дай сдачи!!! Сяогуа услышал детский голос и, оглядываясь сквозь слёзы и удары, увидел троих детей из семьи Бэйцзи. Все трое были младше его на четыре–пять лет. Раньше они учились вместе, но потом другие стали полными студентами, а Сяогуа приходилось продавать газеты и отстал в учёбе. Но так как жили рядом, часто играли вместе. Увидев, что друзья поддерживают его, Сяогуа изо всех сил пытался вырваться из рук плачущей и кричащей сестры. Бэйцзи Цинь громко кричал: — Гуа-гэ! Дай ей в пах! — Схвати за грудь! Она же твоя сестра — боишься, что обвинит в изнасиловании?! Не бойся! — Укуси за нос! Вложи всю силу! Средний извозчик тут же прикрикнул: — Вы, три маленьких мерзавца! Что за слова?! Хотите драться?! Молодой Бэйцзи Хэй тут же завопил: — Посмей тронуть меня — мой отец прикажет убить всю твою семью! Извозчик вздрогнул. Сяо Я тут же отпустила руку — она знала, кто эти «мерзавцы». Хотя личность Бэйцзи У держалась в секрете, дети всегда играли вместе с тремя братьями Му Линя. Отец Му Линя — ваньху. Отец Ниуэра и Чжуэра тоже был ваньху, и после его смерти титул разделили между сыновьями, дав каждому по цяньху. Поэтому все считали, что и у этих троих дома как минимум ваньху. Сяогуа покраснел от стыда и потащил троих малышей прочь: — Я домой. Идите скорее! Он хотел как можно быстрее уйти с этого позорного места. Бэйцзи Цинь, которого не били, убеждал: — Мой отец говорит: мальчику после четырнадцати надо учиться быть независимым. Даже если мама нас бьёт — мы можем дать сдачи. А ты — не отвечаешь? Чего боишься? Бэйцзи Хэй подбадривал: — Ты же сирота! Неужели такой слабак? Женишься — жена будет тебя гонять! Мой отец презирает тех, кто терпит женщин! Бэйцзи Бэй серьёзно добавил: — Хорошая сестра никогда не бьёт брата. У меня старшая сестра такая. А твоя вторая сестра — будущая фурия: ест твоё, пьёт твоё и ещё бьёт! Посмотри на мою маму и сестру — кто посмеет сказать хоть слово против моего отца? Сяогуа не хотел разговаривать с этими «мерзавцами», но те упрямо шли за ним, утешая и уговаривая быть настоящим мужчиной. Они искренне сочувствовали ему — ведь его избили, облили слюной, а он даже не ответил. Какой позор! Но раз уж он их друг — они даже поезд не стали смотреть, а целый путь утешали его. Сяогуа был в бешенстве. Дома он сразу лёг спать. Но в комнате было жарко, поэтому он пошёл в баню, где и проспал весь день. * * * Государственная академия Бэйцзи У раз в два–три дня заглядывал сюда, проверяя учебный процесс. Это место не только для лучших учёных страны, но и для обучения евнухов, служанок и принцев. Дворцовые слуги обязаны быть грамотными: кроме арифметики, нужны отличная память и способность к анализу. Учёба — лучший способ отбора подходящих кадров. Тэн Хэ и другие евнухи читали в классе, но, увидев Бэйцзи У, тут же встали по стойке «смирно». Бэйцзи У взглянул и спросил: — Бэйцзи Ли, где твои братья? Бэйцзи Ли честно ответил: — Пошли смотреть поезд. Сказали, что сегодняшний материал уже выучили. Бэйцзи У не рассердился: — Главное — не отставать. Какое задание дал учитель? — Выучить наизусть текст. Учитель дал двадцать имён известных людей с их родными местами. Завтра будет проверка. Правитель должен помнить имена подчинённых, знать их карьерный путь и яркие достижения. Родной уезд — важный признак возможной фракции. Для принцев и евнухов основной упор — на гуманитарные науки, память и знание исторических анекдот. Бэйцзи У не проходил императорского обучения. Он помнил лишь тех, кто проявил себя, или тех, кто его интересовал. С кем часто встречался — помнил. Остальных — забывал. Чиновники столицы хоть иногда видели его. С детьми он не был строг: хочешь учись, не хочешь — пойдёшь крестьянином или рабочим. Это тоже честно. — Перепишите десять раз стихотворение Бай Цзюйи «Смотрю на жатву». Завтра повезу вас на ферму на трудодень. Когда братья вернутся — пусть тоже перепишут. Домашнее задание можно сделать и завтра. Бэйцзи Ли тут же сказал: — Отец-император, мы уже учили это стихотворение, знаем наизусть. — Переписать десять раз, — спокойно ответил Бэйцзи У. — Завтра будете трудиться. Пишите внимательно, не отлынивайте. — Есть! Сейчас начну писать! — кивнул Бэйцзи Ли. Бэйцзи У подошёл к окну у доски и смотрел с высоты на дворцовые ансамбли. Остальные ученики уже достали бумагу и чернила и начали писать. Через несколько минут трое детей вошли в класс, болтая. — Мы вернулись! Они громко крикнули, но, увидев тишину и Бэйцзи У, тут же вытянулись: — Отец-император! Бэйцзи У не стал ругать: — Прочитайте стихотворение Бай Цзюйи «Смотрю на жатву». Старший, Бэйцзи Цинь, тут же начал: «…Поля отданы в уплату налогов, / Подбираю колосья, чтоб утолить голод. / Каковы мои заслуги? / Я не пахал и не жал. / Жалованье чиновника — триста ши, / В конце года — избыток зерна. / Думаю об этом — стыдно становится, / И весь день не могу забыть…» Все трое читали вместе — стихотворение они знали. Бэйцзи У кивнул: — Поезд ушёл? — Не стали смотреть, — честно ответил Бэйцзи Цинь. — Почему? Разве не за этим поехали? Бэйцзи Бэй быстро вставил: — Мы встретили Сяогуа, младшего брата Сыцзюба. Его сестра била его на станции и даже плюнула в лицо! Мы утешали его и вернулись вместе. Бэйцзи Цинь добавил: — Поезд можно посмотреть и в другой раз. Бэйцзи У вспомнил Сыцзюба: — Почему Сыцзюба била Сяогуа? — Не Сыцзюба, а его вторая сестра Сяо Я… — начал Бэйцзи Цинь, но запнулся. — Кажется, ничего особенного… Я не понял, из-за чего драка. Бэйцзи Бэй тут же сказал: — Сяогуа всё терпел, не отвечал. Мы уговаривали — не слушает, ушёл злой. Мы всю дорогу говорили, а он — как глухой. Бэйцзи У усмехнулся: — Не лезьте в чужие дела. Идите переписывайте стихотворение десять раз. Завтра — на ферму. — Есть! — радостно ответили трое. Бэйцзи У никогда не бил детей и не ругал их за поступки. Империя Бэйцзи была завоёвана кровью — всех победили, и только потом стали править. Теперь этим занимались академики. Бэйцзи У вернулся к своим делам. За восемь лет чиновники Чжэнчэна почти ничего не решали. Теперь девяносто процентов чиновников — это «ложные шаньнунцы» Бэйцзи У. На севере почти все — слуги из общинных семей. Остальные — кавалерийские командиры из Юньчжуня, Гуйнуна и Ляодуна, а также офицеры Северной армии Бэйцзи У. Северная армия двигалась на запад, захватывая земли, укрепляя точки, строя ирригацию, уничтожая бандитов и мятежников — медленно, но верно устанавливая власть. На севере — свои люди. На юге за полгода, благодаря освоению Наньчжао и Линнани и замене наследственных аристократов, тоже всё больше своих. При абсолютной власти Бэйцзи У мог делать всё, что захочет. Кто его рассердит — тому не поздоровится. Домашние дела Сяогуа его не касались. Он быстро забыл об этом инциденте. * * * Проспав в бане, Сяогуа оделся и пошёл домой. Едва войдя, увидел обеих сестёр. Вторая сестра плакала и тыкала в него пальцем: — Ууу… Это он меня ударил! Старшая сестра хмурилась: — Ты вырос! Решил бить сестру?! Увидев фальшивые слёзы Сяо Я, Сяогуа закипел: — Ударил — и ударил! Давайте разделим дом! Всё равно делить нечего — будем жить отдельно! Он немного поддался влиянию трёх «испорченных» друзей и проявлял типичную для тринадцатилетнего вспыльчивость. Сыцзюба хотела просто отчитать его, но, увидев упрямое выражение лица брата, тоже разозлилась: — Тебе сколько лет, чтобы делить дом? Женись сначала! Она не собиралась делить дом — Сяогуа ещё слишком мал, чтобы жить самому. Сяогуа возмутился: — Жениться — что тут сложного? У меня есть регистрация и работа! Возьму двух-трёх жён — легко! Переехать с Ху Янь в мой дом — и буду сам управлять бизнесом! Сыцзюба раздражённо сказала: — Ладно, подумаю. А теперь скажите — из-за чего подрались? Сяо Я тут же заявила: — Он сошёл с ума! Голова болит! Молча пошёл домой, я пару слов сказала — и он меня ударил! Сяогуа в ярости закричал: — Да я сдохну, если ударил тебя! Пойдём к детям из семьи У — они всё видели! Когда я тебя бил? Не ты ли на станции при всех меня избивала?!! Он кричал, и слёзы сами потекли по щекам. — С тобой я больше не связан! Сестра! Не защищай её! Она за несколько монет хочет продать тебя этому безработному извозчику без регистрации! Сяо Я оправдывалась: — Ты что несёшь? Я знакомлю сестру! Ты чего лезешь? Ты ещё ребёнок, ничего не понимаешь, только мешаешь! Ты думаешь, что сам работаешь? Это я всё за тебя делаю! Поиграться — вот что ты умеешь! Потеряешь работу — тогда рыдать будешь! Сяогуа парировал: — Ху Янь мне помогает! Ты тут при чём? — Дурак! — закричала Сяо Я. — Ху Янь сама работу и регистрацию брата потеряла! Эта расточительница сделала из тебя идиота! Сестра! Суди сама! Пойдём к старосте! Пусть знает, какие гадости он творит! Сяогуа скрипел зубами: — Жалуйся! Завтра найду У Циня — он попросит отца выгнать тебя! Сегодня трое детей из семьи У целый путь уговаривали меня — выгнать тебя! — Хватит! — рассердилась Сыцзюба. — Дайте мне подумать! Сяогуа, иди к Ху Янь, закрой газетный павильон и купи себе еды в уезде. Сяо Я — ищи жениха. Сыцзюба не собиралась выходить замуж и давно устала от сестры, которая всё время пыталась её выдать. Старшие сёстры, воспитанные в духе мужского превосходства, редко поддаются на уловки младших. Сяо Я почувствовала, что ударили по больному месту: — Я не выйду! Сестра! Я буду помогать тебе! Без меня ты не справишься! Сыцзюба устало сказала: — Не надо. Найму ребёнка с улицы — и хватит. Думаешь, не знаю, что ты воруешь деньги? — Я не воровала… — Сяо Я пыталась оправдаться, но тут же опустила голову и заплакала: — У меня же нет работы… Откуда у меня деньги… Она снова зарыдала. Сяогуа с отвращением сказал: — Сестра, я пойду к Ху Янь. Сыцзюба мучительно думала, за кого выдать Сяо Я. Но на самом деле выбора не было. Уже на следующий день староста Цзинь Юйчжэнь пришла знакомить Сяо Я с мальчиком лет четырнадцати–пятнадцати, у которого была наследуемая работа. Сама Сяо Я не блестела, но у сестры и брата были регистрация и работа — настоящая чистая репутация и верные корни. Мужчины с работой мечтали о женщинах с работой, но таких — меньше одного процента. В государстве Шаньнун любую мужскую работу давали только мужчинам. Лишь в первые годы, когда не хватало людей, женщинам разрешали наследовать титулы. Потом этот путь закрыли навсегда. Даже на ткацких фабриках работали в основном мужчины — они ткали быстрее, и в будущем станут отличными портными, способными раскрутить швейную машинку до искр. Женщине разрешалось наследовать работу только если отец или муж умерли. Не найдя женщин с работой, мужчины выбирали семьи из системы. Семья Сыцзюба была в числе лучших — настоящие горожане столицы. Старые горожане давно выгнаны. Родиться здесь — ещё не значит быть столичным. Главное — остаться. Желающих взять Сяо Я в жёны было много — все смотрели на сестру и брата. * * * Вскоре из столицы выслали группу людей. Бэйцзи У не обращал внимания на мелочи и не вмешивался в дела сыновей. Но охрана быстро отправила того извозчика, который назвал сыновей императора «мерзавцами», в ссылку в Аньнань. Во все времена оскорбление сына императора — тягчайшее преступление. Даже если никто не знал — всё равно виновен. (Глава окончена)