Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 112

Глава 111. Пригласить на ужин — значит признать себя псиной! (44) Лицо Тянь Лили, и без того тёмное, стало ещё мрачнее. А вот послеполуденное солнце, напротив, придавало Юй Цзяньхуну ещё больше свежести и благополучия. Он неторопливо заваривал чай. — Директор Тянь, редкий гость! Попробуйте. Этот «Золотой жеребец» прислал мне Шэнь Шандэн через курьера. В последние два года он в моде — говорят, лучший сорт среди «Чжэншань Сяо Чжун». Я, правда, не чувствую разницы… Эх, жаль. Юй Цзяньхун подвинул чашку чая, в голосе его слышалась непринуждённая бравада. Тянь Лили сдерживал досаду, но на своём тёмном лице всё же вымучил улыбку. Он взял чашку, но пить не стал — лишь глотнул наскоро и поставил обратно. — Отличный чай. Директор Юй, вам повезло с учеником. Теперь он и славу, и прибыль получил, а заодно и БПК теперь сияет от гордости. — Ах, сам парень молодец. А мы, учителя, лишь подыгрываем с краю. Юй Цзяньхун махнул рукой: — Кстати, директор Тянь, вы ведь не просто так пришли попробовать мой простенький чай? Тянь Лили глубоко вдохнул. Он знал, что ходить вокруг да около бесполезно, и решил сразу перейти к делу: — Старина Юй, между нами — без тайн. Я здесь по просьбе других. Хотел попросить вас об одолжении — познакомить нас с вашим талантливым учеником, режиссёром Шэнь Шандэном. Хотим пригласить его на неформальный ужин. — О? — протянул Юй Цзяньхун, явно наслаждаясь моментом. — Кто же такой влиятельный, что заставил вас, директора Тянь, выступить посредником? И что за ужин такой, что им пришлось идти ко мне? — Да ведь все старые знакомые по кругу, — ответил Тянь Лили, чувствуя, как в голосе его появляется лёгкая горечь. Но что поделать — у того есть ученик, чьи кассовые сборы побили рекорды. — Ты же знаешь Марко Мюллера из Венеции — мой давний друг, один из тех, кто помог «Бедствию» попасть на фестиваль. И ещё есть гонконгский продюсер, господин Цзян Чжичжан. — Они хотят за ужином открыто обсудить некоторые… хм… разногласия по поводу «Бедствия» в плане художественного замысла. Мы же все люди культуры — разве нельзя всё обсудить за столом? — Лучше так, чем продолжать этот шум, который никому не идёт на пользу. Юй Цзяньхун выслушал, и улыбка на его лице погасла. Он поднял чашку, слегка подул на чай и долго молчал. В кабинете слышался лишь тихий плеск воды в чашках. Тянь Лили покраснел от унижения, но сделал вид, будто не замечает холодности Юй Цзяньхуна. Наконец тот заговорил с явной, неприкрытой отстранённостью: — Директор Тянь, дело не в том, что я не хочу помочь. Но Шандэн, как ты знаешь, упрям и самолюбив. Сейчас он весь в продвижении «Ду Гуна» и в этом своём проекте «киновселенной» — дел по горло, голова кругом. — Я, как учитель, стараюсь не мешать ему, а уж тем более не отвлекать от важных дел. То, чем он занимается, — это не только его личное дело, но и стратегия развития национального кинематографа. — У этого парня, несмотря на юный возраст, уже огромная ответственность на плечах. Тянь Лили тихо возразил: — Но искусство… Искусство всё же очень важно. Юй Цзяньхун взглянул на него и мысленно потёр руки от удовольствия: «Ну что, перестал задирать нос, старый хрыч?» — В спорах об искусстве каждый прав по-своему. Молодому человеку в это ввязываться не стоит. — Да и если они действительно хотят поговорить, почему бы не связаться напрямую с компанией Шандэна? Зачем тянуть нас, стариков, в эту историю? Фраза звучала мягко, но по сути закрывала все пути. Ясно было одно: Шэнь Шандэн теперь не тот, кого можно позвать в любое время. И если уж знаешь, что вода мутная, зачем в неё лезть? Лицо Тянь Лили потемнело ещё сильнее. Он прекрасно понимал, насколько унизительно это поручение! Но Марко Мюллер лично позвонил из-за океана — искренне, настойчиво. А Цзян Чжичжан чуть ли не со слезами умолял. Сейчас общественное мнение обрушилось как лавина. «Бедствие» и все, кто с ним связан, стоят на краю пропасти. Молчание Шэнь Шандэна разрушительнее любой критики. Прямого контакта с ним у них нет, и надежда осталась лишь на его наставника Юй Цзяньхуна. Перед лицом беды друга Тянь Лили не оставалось ничего, кроме как проглотить гордость. Он стиснул зубы и, впервые за долгое время, заговорил смиренно: — Старина Юй, дело не в этом. Господин Мюллер — художественный директор одного из главных международных кинофестивалей. У него есть вес в «европейской тройке». — Он выразил восхищение талантом режиссёра Шэня и не исключил возможности сотрудничества в будущем по части международных наград. — Этот ужин — шанс превратить конфликт в сотрудничество. Это пойдёт только на пользу международной карьере Шандэна. Сделай это для меня… для господина Мюллера? Он сделал ставку на международные премии и авторитет Мюллера. Юй Цзяньхун на миг опешил, потом усмехнулся: — Старина Тянь, ты это серьёзно? А помнишь, как мой ученик сказал: «У слабой страны нет искусства»? Ты же тогда так возмущался. А теперь как? Он с наслаждением постукивал пальцами по столу. Вот кто вырастил такого ученика! И снова тот оказался прав! Лицо Тянь Лили из красного стало фиолетовым. Он прекрасно понимал намёк Мюллера. Если Шэнь Шандэн согласится, то путь на Венецианский и другие фестивали станет куда проще. Искусство! Великое искусство! Теперь оно ничем не отличается от базарной торговли! — Эх… — вздохнул Юй Цзяньхун с притворным сожалением. — Шандэн видит всё яснее, чем кто-либо. Боюсь, ему это вовсе не нужно. По его опыту, обещания международных наград звучат слишком призрачно. — Директор Тянь, я понимаю вашу ситуацию. Но я всего лишь учитель — могу передать слова, но решать не в моей власти. — Вы же сами знаете: он четвёртый режиссёр в «миллиардном клубе», единственный родившийся в 80-х, да и вообще первый среди режиссёров трёх поколений — 60-х, 70-х и 80-х. Его фильм бьёт рекорды, и он — любимец самого директора Ханя. — Он больше, чем просто мой ученик. Если бы он был просто моим учеником, вы бы ко мне не пришли — у меня нет такого веса. — Вот что я сделаю: передам ваши слова. Но пойдёт ли он, когда и как — это решать только Шандэну. Устраивает? Это был максимум, на который Юй Цзяньхун мог пойти, но по сути — это было равносильно отказу. Тянь Лили сжимал кулаки от досады, но понимал: иначе не бывает. Их просили именно потому, что он — директор режиссёрской кафедры БПК. И он сам пришёл к Юй Цзяньхуну, потому что тот — наставник Шэнь Шандэна. Нравится это или нет, но Шэнь Шандэн уже обладал такой властью. И эта власть была завоёвана не на словах, а на деле — кассовыми сборами и ударами, которые обрушили «Бедствие», заставили продюсера рыдать и режиссёра бежать домой. Тянь Лили с трудом выдавил улыбку: — Тогда… прошу вас, директор Юй, обязательно передайте господину Мюллеру всю искренность его намерений. — Обязательно, обязательно. Юй Цзяньхун встал, чтобы проводить гостя, и сделал это с подчёркнутой вежливостью. Когда Тянь Лили ушёл, Юй Цзяньхун закрыл дверь и мгновенно стёр с лица улыбку. — Пригласить на ужин? Скорее, устроить «пир в Хунмэньском саду». Хотят получить всё даром, предложить пустой титул и заставить моего ученика уступить? Мечтайте. Он взял телефон, подумал и всё же набрал номер Шэнь Шандэна. * * * Тем временем в одном из элитных жилых комплексов района Шуньи Шэнь Шандэн вместе с Да Мими навещал семью Хуан Ли и Сунь Ли. Да Мими расспрашивала Хуан Ли о деталях квартиры. — Какой милый малыш Додо, — игрался Шэнь Шандэн с ребёнком. Сунь Ли держала на руках дочку. Сегодня она надела облегающий кашемировый свитер, подчёркивающий изящные изгибы фигуры. В её взгляде читалась лёгкая тоска и томная привлекательность, и глаза её то и дело скользили по Шэнь Шандэну. Сунь Ли с лёгкой усталостью в голосе сказала: — Мне кажется, моя прежняя актёрская жизнь была лучше. Я подумываю — если появится хороший шанс, может, вернуться на экран? Шэнь Шандэн лишь улыбнулся и наставительно произнёс: — Сестра Ли, главное дело женщины — устроить дом. Хуань-лаошу занимается искусством, а дома без надёжной хозяйки как быть? Вот Да Мими — всё бегает, суетится. Придётся мне её воспитывать, чтобы в будущем она была такой же, как вы — спокойной, заботливой женой и матерью. От этих слов щёки Сунь Ли слегка порозовели. Шэнь Шандэн лишь покачал головой про себя: «Что за странная карма у меня!» — Верно, Мими! Режиссёр Шэнь такой замечательный, береги его! — подхватил Хуан Ли, энергично кивая. Его взгляд стал ещё более преданным и заискивающим. Сунь Ли, стоя спиной к мужу, едва сдерживала волнение — в ней даже что-то дрогнуло. Но, будучи актрисой, она отлично контролировала эмоции. Шэнь Шандэн невольно покачал головой: «Хуань-лаошу, раньше-то ты ругался почем зря, а теперь сладко, как мёд». — Останьтесь на ужин! — пригласил Хуан Ли, искренне желая укрепить отношения. Три недели — три миллиарда! Результат без подтасовок! Это что такое? Это связи. И не просто связи — а самые высшие. Все прошлые недоразумения — просто ошибка. Сунь Ли добавила: — Хуань-лаошу отлично готовит. Недавно даже в интервью тебя хвалил. Шэнь Шандэн вежливо отказался: — Спасибо, спасибо. Но сегодня мы ещё смотрим квартиры. Хуан Ли обрадовался: значит, старые обиды забыты! Он с любопытством спросил: — Ты так быстро зарабатываешь? Фильм ведь ещё в прокате. Сколько уже? — Не так уж много — несколько десятков миллионов. Я сейчас в кредитах. Шэнь Шандэн вышел с Да Мими: — Не провожайте, Хуань-лаошу, сестра Ли. — Проводим, проводим! — настаивал Хуан Ли. Едва Шэнь Шандэн вышел из подъезда, как зазвонил телефон — Юй Цзяньхун. Он махнул друзьям рукой: — Извините. Отойдя в сторону, он ответил. Выслушав, как учитель передаёт приглашение Тянь Лили, особенно услышав имя Марко Мюллера, Шэнь Шандэн на миг оживился. — О? Господин Мюллер тоже будет? И Цзян Чжичжан в качестве сопровождающего? — Хорошо, учитель. Передайте директору Тянь: я принимаю приглашение. Пусть согласуют со мной время и место. Он положил трубку. Хуан Ли, стоявший рядом, случайно услышал несколько фраз и широко раскрыл глаза от изумления. «Директор Тянь» — это же директор режиссёрской кафедры Тянь Лили? Неужели и он подался к ним? Цзян Чжичжан — продюсер «Бедствия». А Марко Мюллер… неужели это художественный директор Венецианского кинофестиваля? Хуан Ли резко втянул воздух и предостерегающе сказал: — Шандэн, ты собираешься идти на встречу с командой «Бедствия»? Это же явная ловушка! Они не добрые! — Ловушка в Хунмэньском саду? Посмотрим, кто тут Сян Юй, а кто Лю Бан. Шэнь Шандэн принял позу великого властелина и похлопал Хуан Ли по плечу: — Хуань-лаошу, иногда едят не для примирения. А чтобы показать, кто имеет право сидеть за столом и делить добычу. Сердце Сунь Ли забилось так, будто в нём бушевал шторм. Уровень осознания Шэнь Шандэна полностью затмевал Хуан Ли. Хуан Ли оцепенел от этой наглой уверенности и не успел ничего ответить. А Шэнь Шандэн уже обнимал Да Мими и направлялся к машине. В салоне Да Мими прижалась к нему и всё ещё не могла понять: — Ты правда пойдёшь? Этот Марко Мюллер такой уж важный? Шэнь Шандэн посмотрел на неё сверху вниз и спокойно ответил: — Важный? Возможно. Просто очередной «китаист» своего времени — так называемый «знаток Китая». Раньше они были миссионерами. Но на нашей земле дракон должен лежать свернувшись, а тигр — прижавшись к земле. В его голосе звучала лёгкая насмешка и презрение. — Они думают, что приглашают на ужин. На самом деле они пришли… чтобы «заполучить меня в псы». Жаль только… что и я этого хочу. Да Мими резко подняла голову, глаза её расширились от изумления. Она онемела от шока, услышав в этих словах столько дерзости, власти и скрытого смысла.