Путь Ковки Судьбы — Глава 330

Глава 324. Скрыться без следа (6) О самом Зане Ване Паримане знал даже Чу Хэнкун — настолько знаменит он был в Городацкой Лиге. Он происходил из знатного рода Первого Пульса. Ещё в юности прославился своей сообразительностью: городские светила единодушно восхищались его исключительной проницательностью и сравнивали с мудрецами древности. Из-за отсутствия таланта к повышению он не смог вступить в Священную стражу, но, будучи простым гражданином, добровольно вступил в ополчение и служил Городацкой Лиге, став командиром на фронте. Двадцать лет назад, во время передачи фронта, Лига ошибочно оценила обстановку и попала в окружение внешних сил, что привело к чудовищным потерям. Именно тогда Париман проявил прозорливость: собрав остатки разбитых войск, он прорвал окружение и соединился с основными силами города. Благодаря этому спаслись сотни солдат. Выжившие и их семьи были ему бесконечно благодарны и называли «героем». С тех пор имя Паримана стало широко известно. После завершения передачи Париман, опираясь на славу героя, вступил в политику и быстро пошёл вверх по карьерной лестнице. Его идеология — париманизм — эффективно смягчила послевоенную травму и сыграла ключевую роль в духовном возрождении Лиги. Благодаря законопроектам, которые он лично продвигал, Городацкая Лига успешно завершила экономическое восстановление и завоевала поддержку как среди высших, так и среди низших слоёв населения. Спустя десять лет после окончания войны Париман стал председателем Верхней палаты Городацкой Лиги. А сейчас, двадцать лет спустя, под его началом готовится к принятию ещё один новый законопроект. Это тот самый «законопроект №368», вызвавший бурю негодования как внутри Лиги, так и за её пределами. · — Он же важная персона…! — тихо напомнил Фаньдэ. Обычно большая часть власти в Городацкой Лиге принадлежала Священной страже. Однако в Звёздном Замке Маньша всё обстояло иначе: Стража Первого Пульса скорее напоминала суд и полицию, чаще всего исполняя лишь надзорные и правоприменительные функции. Верхняя палата же играла роль центрального органа власти, сосредоточив в своих руках законодательную и исполнительную власть и получив право в особых случаях напрямую управлять армией. Такая система местного самоуправления при централизованной власти неизбежно концентрировала власть в руках Верхней палаты. Поэтому положение председателя Паримана было сопоставимо с постами «президента» или «главы государства» — он был самым влиятельным человеком не только в Первом Пульсе, но и во всей Городацкой Лиге. Париман с улыбкой оглядел всех присутствующих. Чу Хэнкун кивнул ему: — Давно слышал о вас. Нам нужно кланяться? — Конечно нет. Устройство Лиги отличается от Божественного Царства: политики и госслужащие — это просто профессии, не имеющие никакого отношения к социальному статусу. Хотя вы и не являетесь гражданами Лиги, на общественном уровне мы с вами равны… Поэтому здесь никогда не используют обращение «ваше превосходительство» или подобное. Прошу, чувствуйте себя свободно. — Добавлю, что по закону вы имеете право требовать, чтобы вас называли «господином», — вставил Беннингтик. — Статья 142 Гражданского этикетного кодекса, седьмая поправка. Она была принята потому, что тогдашний председатель плохо справлялся со своими обязанностями и каждый раз, выходя на улицу, получал плевки от прохожих. — Скажите, после принятия закона его положение улучшилось? Беннингтик ответил совершенно серьёзно: — Согласно записям, граждане, опасаясь наказания за оскорбление председателя, стали вместо этого кидать в него гнилые фрукты. Поэтому вскоре приняли третью поправку к статье 13… — Благодарю вас, прокурор Беннингтик. Полагаю, нам стоит пересмотреть Гражданский этикетный кодекс и хотя бы сохранить за гражданами право бросать гнилые фрукты, — с улыбкой сказал Париман и слегка приподнял руки. — Позвольте представить вам лучшего прокурора Верховной прокуратуры Звёздного Замка Маньша — Беннингтика, которого все зовут «Сухое Древо». Беннингтик сдержанно поправил галстук. Цзи Хуайсу с любопытством спросила: — Это потому, что господин Беннингтик беспощаден в правосудии? — Нет, просто он постоянно что-то теряет и забывает, словно старик, хоть и совсем молод. — А, вот почему его зовут «Сухое Древо»! — Никто не может быть совершенным! — пошутил Париман. — Я уже встречался с городничей Цзи несколько дней назад и знаю, зачем вы прибыли. Хотя в Звёздном Замке Маньша немало достопримечательностей, я не ожидал увидеть вас именно в Большом книгохранилище. Этот председатель был остроумен и лишён высокомерия; в его движениях чувствовалась естественная грация. Даже такой придирчивый человек, как Чу Хэнкун, нашёл его приятным в общении. Только Лико выглядела мрачно, словно перед ней стоял заклятый враг. Она процедила сквозь зубы: — У меня мало времени. Пожалуйста, уйдите с дороги! Париман не двинулся с места: — Мисс Лико, вы уже приходили сюда много раз. Полагаю, и на этот раз результат не изменится. — Но я всё равно буду стараться. Ведь я человек с совестью, в отличие от некоторых лицемеров, прячущихся за званием «героя»! Эти слова были откровенным оскорблением, однако Париман не проявил ни малейшего раздражения. — Я прекрасно понимаю, что вы сомневаетесь в моём звании. Но как только человек вступает в общественное поле, им уже не сам решает, кем ему быть, — сказал Париман. — Титул политика — это результат ожиданий толпы, сфокусированных на одном человеке. Меня называют «героем» не потому, что я действительно обладаю выдающимися качествами или добродетелями, а лишь потому, что в тот момент граждане Городацкой Лиги жаждали увидеть «героя». — Вы хотите сказать, что сами — всего лишь марионетка в чужих руках? — холодно усмехнулась Лико. — Я хочу сказать, что и титул, и сама должность политика — это «стул», созданный толпой. Люди выбирают образ, который хотят видеть, а задача политика — соответствовать этим ожиданиям. Если я не справлюсь, граждане просто выберут другого «героя», чтобы посадить его на этот стул… Люди вроде меня — всего лишь актёры на сцене. Истинная власть принадлежит тем, кто наблюдает за этой пьесой. — Как удобно сваливать всю ответственность на миллиарды людей! По вашим словам, вы — чистая, как лилия, невинная душа! — возмутилась Лико. — Но ведь именно вы сейчас упрямо проталкиваете этот позорный законопроект! Неужели и это тоже «ожидание толпы»?! Париман постучал пальцем по краю своей маски и мягко улыбнулся. — Если бы мои действия диктовались лишь личной выгодой, почему граждане стали бы меня поддерживать? — Вы… — Появление законов, политик, обычаев всегда означает, что где-то в обществе существует потребность. Чем сильнее последствия, тем острее эта потребность… Полагаю, ваш отец тоже учил вас этому. Просто сейчас ваши эмоции мешают трезво мыслить. Лико сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки. Внезапно она потеряла контроль над собой и резко замахнулась: — Ты ещё смеешь упоминать моего… Её кулак перехватил Беннингтик. Выражение лица прокурора ничем не отличалось от обычного. — В Гражданском этикетном кодексе и Конституции Городацкой Лиги предусмотрены дополнительные санкции за нападение на председателя и других высокопоставленных лиц. Напоминаю об этом в порядке предостережения. — Прошу прощения, прокурор, — Чу Хэнкун отвёл Лико в сторону. — Она ещё молода и не умеет сдерживать эмоции. Надеюсь, вы нас извините. — Вовсе нет, вина целиком на мне — я сам вызвал её недовольство, — извинился Париман. — Что ж, я пойду. При следующей встрече, надеюсь, у меня будет возможность показать вам красоты Звёздного Замка Маньша. С этими словами Париман ушёл. Беннингтик проводил его несколько шагов, затем вдруг обернулся: — Позвольте уточнить: можно ли взглянуть на ваши билеты? У Фаньдэ сердце ёкнуло: они пробрались сюда через чёрный ход, и на их билетах не было печати. Однако Чу Хэнкун невозмутимо вынул из кармана три билета. — Пожалуйста. Беннингтик бегло взглянул — в правом верхнем углу чётко виднелась печать «Пропуск разрешён». — Прошу прощения за беспокойство. Он вернул билеты и ушёл вслед за председателем. Фаньдэ глубоко выдохнул: — Когда ты успел это сделать? — Украдкой поставить печать у меня под носом — для ленивца это вообще не проблема. Чу Хэнкун вошёл в лифт и нажал кнопки нужных этажей. Кабина стремительно пошла вверх. — Разделимся. Я с Фаньдэ ищу записи, а Хуайсу, помоги Лико с расследованием. Цзи Хуайсу показала знак «окей» и похлопала Лико по плечу: — Лучше? — Простите за беспокойство, — упавшим голосом сказала Лико. — Мне не следовало заводить ссору, но… я просто не могу терпеть этого фальшивого человека. — Это связано с Цуйком, верно? Лико не ответила. В лифте воцарилось неловкое молчание. Замигала кнопка 78-го этажа, двери открылись. Лико глубоко вздохнула. — Париман сделал карьеру на военных успехах, но всегда найдётся тот, кто должен нести на себе гнев народа. Моему отцу выпало быть этим несчастным. Чу Хэнкун проводил их взглядом. Фаньдэ тихо сказал: — Это дело… — Нам пока не по зубам. — Да уж, — Фаньдэ покачал головой. — Два узла третьего уровня — о чём только думаем? — Вот когда стану узлом четвёртого уровня — тогда и займёмся. — Эх, ты! Чу Хэнкун усмехнулся, наблюдая, как загорается цифра 257. За дверью раскинулся коридор, выкрашенный в чисто-белый цвет: без украшений, без персонала, лишь бесконечный ряд дверей с цифрами под однообразным освещением. Их цель находилась на самом верху Большого книгохранилища, в самой глубине архивного сектора. Чу Хэнкун ожидал увидеть усиленную охрану, но здесь не было ни души. — Возможно, твои вещи уже перенесли. — Не верю, — пробормотал Фаньдэ. — Распоряжения заведующего архивом так просто не отменить. Нумерация дверей начиналась с 0000 и тянулась вперёд, казалось, бесконечно. Чу Хэнкун понял, что номера соответствуют годам — за каждой дверью, вероятно, хранились материалы того года, подлежащие архивированию. В некоторые годы, очевидно, не происходило ничего значимого, поэтому у дверей не было ручек. Подавляющее большинство дверей нельзя было открыть; лишь у одного процента имелись замочные скважины. Ручки у тех немногих дверей были белыми. Лишь почти дойдя до самого конца, они нашли комнату Z-2978. У этой двери ручка была серебряной. — Мне даже немного страшно стало, — признался Фаньдэ. Чу Хэнкун вставил ключ и легко повернул его. В тот же миг из комнаты хлынул древний воздух, и он почувствовал, будто случайно попал в подсобку библиотеки. Всё вокруг окутывал тусклый жёлтый свет. Повсюду лежали страницы — обгоревшие, истлевшие, размытые водой, покрытые неразборчивыми символами. Впуская свежий воздух, он вызвал лёгкий ветерок, и пыльные страницы закружились в воздухе, словно дождь из гниющих лепестков. Даже Чу Хэнкун на мгновение оцепенел от зрелища. Отмахнувшись от листов, он заметил в углу комнаты отблеск серебра. Одного взгляда хватило, чтобы понять: это именно то, что искал Фаньдэ. Он слишком хорошо знал эту вещь. Это была ещё одна Книга Серебряного Глаза. Он схватил том и резко обернулся. В тишине коридора раздались шаги. У двери появился человек с головой волка. — Отдайте мне эту книгу, — произнёс он.