Восхождение мангаки, к черту любовь! — Глава 496

Глава 496. Помощь госпожи Юкино Вот это богачка! У неё есть поместье в Токио — пусть и на окраине, но всё равно это признак колоссального богатства. Ода Синго прикинул про себя: активы госпожи Юкино точно не ограничиваются лишь контролем над книжным магазином «Харута». Наверняка у неё есть и другие крупные активы. Теперь он поверил: её слова о том, что она «надавила» на автоконцерн, были вовсе не шуткой. От ворот до дома машина ехала больше минуты, прежде чем остановилась. Ода Синго вышел и, ступая по лунному свету, направился в центральную часть поместья. Ещё с самого входа он заметил слуг — даже молодых горничных в чёрно-белой униформе, как из аниме, которые почтительно кланялись ему при встрече. Синго обратил внимание: здесь служили только женщины. Неужели ради избежания сплетен? — подумал он. Хотя горничные и вели себя вежливо, в их глазах читалось любопытство. Похоже, они впервые видели мужчину в этом месте. Дойдя до сада, служанки лишь указали рукой, приглашая его пройти дальше самостоятельно. Его провели не в главный особняк, напоминающий дворец, а именно в садовую зону. Под лунным светом сад был почти не освещён — лишь слабое мерцание исходило от нескольких бронзовых масляных ламп в форме фениксов, типичных для японского периода Мэйдзи. Посреди сада раскинулось озерцо, а на воде возвышалась небольшая каменная беседка. Внутри горел традиционный японский каменный фонарь, и в его тусклом свете госпожа Юкино сидела у классического чайного столика. Это была настоящая церемония японского чая. Если бы Синго не знал, что госпожа Юкино обожает антиквариат, то в такой темноте мог бы подумать, будто наткнулся на призрака… Госпожа Юкино сидела вполоборота, облачённая в тёмно-бирюзовое кимоно, словно застывшая осенняя гладь озера: — Синго, ты пришёл. Японские женщины и правда не боятся холода, — подумал Синго. Ему самому казалось, что сегодня особенно холодно, и он оделся потеплее. — Госпожа Юкино, мне большая честь оказаться здесь. — …Я уже назвала тебя Синго, а ты всё ещё так ко мне обращаешься? — Госпожа Юкино бросила на него взгляд через плечо. — Э-э… Фукадзима… — начал было Синго, но при произнесении этого имени его внезапно пробрало дрожью. Он не знал почему, но в этот момент его сильно передёрнуло от холода. Госпожа Юкино мягко улыбнулась, слегка поклонилась и начала заваривать ему чай. Процесс занял немало времени. Она использовала японскую чайную церемонию, готовя гэнмайтя — чай из жареного коричневого риса. К счастью, она явно сидела здесь уже давно, так что Синго не пришлось долго ждать. Гэнмайтя — напиток, восходящий к китайским техникам, но получивший особое развитие в Японии. Его делают из смеси порошка зелёного чая и жареного неочищенного риса. Заваривать гэнмайтя в полной церемонии, как это делала госпожа Юкино, сейчас крайне редко. В школах и среди домохозяек обычно практикуют только маття — чистый порошковый зелёный чай. В традиционных японских ресторанах гэнмайтя ещё можно встретить, но там его вкус сильно упрощён: используют полуфабрикаты, делающие напиток более мягким и округлым, а не раскрывающим тонкую гармонию риса и чая. Однако госпожа Юкино явно не следовала строгим «четырём принципам и семи правилам» японской чайной церемонии. Она просто игнорировала условности — возможно, потому что сама была законом. Заварка и кипячение уже были выполнены заранее; ей оставалось лишь разлить готовый настой. Госпожа Юкино подняла поднос на уровень бровей, и Синго торопливо ответил соответствующим поклоном. Он осторожно повернул чашку и увидел, как чай мягко колыхается внутри, отражая тусклый свет воды. Столь формальная чайная церемония посреди озера в каменной беседке казалась немного странной. Но вкус чая удивил его: аромат жареного риса нежно переплетался с терпкостью зелёного чая, создавая идеальный переход. Синго никогда раньше не пил такого изысканного гэнмайтя. Он искренне похвалил напиток — не из вежливости, а от души. — Прошу прощения, если показалось странным, что мы пьём чай в этой беседке, — объяснила госпожа Юкино. — Это семейная традиция, оставшаяся от родителей. Синго заинтересовался. — Когда дядюшка Окубо знакомил мою мать с отцом, они тоже провели здесь чайную церемонию… — сказала она кратко, не вдаваясь в детали. Синго понял лишь отчасти. Он попытался вспомнить, кто такой Окубо… Кажется, за последние десятилетия в Японии не было особо известных людей с такой фамилией. Ладно, наверное, он и не был знаменитостью. Не все же свахи — исторические личности? Но… Синго вдруг почувствовал лёгкий укол в сердце. Госпожа Юкино сказала, что её мать заваривала чай отцу в этой беседке… А теперь она заваривает его ему… Неужели это что-то значит? Нет-нет! — быстро одёрнул он себя. — Не надо таких пошлых мыслей! Ты же решил стать честным человеком, а не таким вот… мерзавцем! — внутренне отчитывал он себя. — Э-э… госпожа Юкино, у меня сейчас проблемы в личной жизни, и мне очень нужно кому-то выговориться, — выпалил Синго, чувствуя нетерпение — всё-таки было уже поздно ночью. — Да, ты упоминал… — начала она, явно ожидая продолжения. — Дело в том, что у меня сейчас… э-э… довольно близкие отношения сразу с тремя девушками. Хотя до самого главного не дошло… Но я чувствую себя настоящим мерзавцем… — быстро выпалил Синго. — … — Глаза госпожи Юкино медленно расширились. Он успел сделать и «бездельничество на посту», и «наказание за прошлые ошибки»? С Хатакадзэ Юдзуру — «бездельничество», Мицука Юко его «наказала», а Фудодо Каори — «предостерегла на будущее»… Синго заметил, как её и без того прекрасные глаза, освещённые мерцающим светом каменного фонаря, стали ещё ярче и выразительнее. Но взгляд, сначала мягкий и доброжелательный, постепенно превратился в бурю гнева. Очевидно, госпожа Юкино рассердилась. И неудивительно — кто бы не разозлился, узнав, что друг на самом деле такой мерзавец? — Простите, вся эта глупость — целиком на мне. Я понимаю, что поступил плохо, — искренне извинился Синго. — Но у меня нет никого, кому я мог бы довериться, никто, чьего совета я бы достаточно уважал… Поэтому я и пришёл к вам, госпожа Юкино… То есть, Фукадзима… — … — Госпожа Юкино, казалось, долго сдерживала дыхание. Её голос прозвучал ледяным, полным обиды одинокой женщины: — Понятно. Ты пришёл ко мне за консультацией по личным отношениям, а не… А не за чем? — моргнул Синго. Что ещё могло быть? Ах! Неужели она думает, что у меня какие-то недостойные намерения? — Нет-нет! У меня совсем нет плохих мыслей! Я абсолютно не имею в виду ничего непристойного по отношению к вам! — поспешил он оправдаться. — … — Честно! Клянусь… нет, клянусь Аматэрасу! — запнулся он в панике. — … — Госпожа Юкино долго смотрела на него, а потом вдруг спросила: — Значит, ты хочешь узнать, есть ли способ выбраться из этой ситуации? Когда три твои помощницы готовы тебя съесть заживо, но вместо этого всё взорвалось эмоциональным скандалом? — Да! Если есть решение — это было бы идеально! Хотя бы взгляните со стороны и помогите найти выход, — Синго торопливо поклонился. — Умоляю! — … — Госпожа Юкино долго молчала. Синго понимал: на её месте он бы даже не стал слушать, а сразу выгнал. Но госпожа Юкино всегда была особенной — словно живущей вне мира, и при этом она всегда проявляла к нему заботу. Наверняка она предложит разумное решение. Он терпеливо ждал. И действительно, она заговорила: — Синго, чтобы выйти из этой ловушки, у меня есть один способ. Но тебе придётся принести небольшую жертву. Или, точнее, немного пострадать. — Правда? Расскажите, пожалуйста! — воскликнул Синго. Госпожа Юкино говорила спокойно и ровно: — Встань. Раздевайся.