Торговец банками в мире Наруто — Глава 190

190. Глава 190. Акацуки проникли в деревню Появление Чёрного Зетсу стало для Дзираи и остальных словно внезапной вставкой. Но даже этого хватило, чтобы увидеть слишком многое. Спина Дзираи покрылась холодным потом, уголки губ опустились — лицо его напоминало классическое изображение плачущего человека. Та аура, будто подавляющая саму суть жизни. Непонятная сила. Без единой печати, простым взмахом руки он применил запечатывание, от которого сразу же исходил ужас. И ещё те слова, брошенные вскользь: «Запечатать на несколько сотен лет? Вспомню — тогда и выпущу?» Дзирая чувствовал: прошло всего несколько лет с тех пор, как он не был в Конохе, но почему-то теперь ему казалось, что он совершенно перестал понимать этот мир. — Только что о чём говорили? А, точно. Шэнь Мо будто вдруг вспомнил что-то важное, прищурился и посмотрел на Дзираю: — Икар — мой самый ценный помощник. Если ты ещё раз посмеешь так похотливо на неё смотреть, я навсегда превращу тебя в женщину — причём вместе со всеми твоими предпочтениями. У Дзираи мгновенно похолодело внизу живота, и он вздрогнул. Интуиция подсказывала ему: этот человек, скорее всего, говорит правду — и действительно способен это сделать! — Дзирая, конечно, пошляк и дурак, но у него есть границы, — неожиданно произнесла Цунадэ. — Я знаю. Вижу это очень чётко, — кивнул Шэнь Мо. — Но я не шучу. Он действительно дорожил своими людьми — будь то Хидзюри или Икар. Самую человечную часть своей души он мог доверить лишь тем, кому безоговорочно верил и кто надолго останется рядом с ним. — Понял, — серьёзно кивнул Дзирая и больше не бросал взглядов в сторону Икар. Вместо этого он резко потянул Наруто за руку: — Пошли, мелкий. У тебя ведь мало времени? Покажи-ка, на что ты способен. — Я и сам могу идти! Наруто пару раз вырвался, но всё же послушно последовал за ним. Очевидно, он уже смирился с тем, что Шэнь Мо не станет его наставником. Перед тем как уйти, Дзирая глубоко взглянул на Цунадэ — взгляд его был полон недоговорённости. Он хотел, чтобы она нашла время и объяснила ему всё. Когда они скрылись из виду, Цунадэ повернулась и спросила: — Ты просто так его отпускаешь? Тот «интересный человек», о котором ты говорил… ты ведь имел в виду того, кто может продавать банки? У Дзираи, наверняка, немало денег. — Верно, — не стал отрицать Шэнь Мо, но не спешил предлагать Дзирае банку. Он лишь бросил взгляд на Цунадэ и, будто между прочим, добавил: — Он действительно интересный человек. Глубоко любит эту деревню… и тебя. Хотя первое — сильнее. Цунадэ долго молчала. Так тихо, что Шэнь Мо даже слышал её дыхание. И лишь через некоторое время донёсся едва уловимый шёпот: — Я знаю. Она смотрела в ту сторону, куда ушёл Дзирая. В её золотистых глазах мелькнула лёгкая тень вины. Потом она покачала головой и вздохнула: — Я же давно сказала, что он не мой тип. Он и сам прекрасно это понимает. После того первого признания в любви Дзирая больше никогда не говорил ей ничего подобного. И она сама себе позволяла думать, будто всё это уже в прошлом. Но сейчас Шэнь Мо прямо об этом сказал. Шэнь Мо почувствовал её внутренние переживания и лишь пожал плечами: — Понимать и контролировать — разные вещи. Чувства не подвластны воле. Ни для него, ни для тебя. Цунадэ вдруг резко повернулась к нему, пристально вглядываясь в его профиль, и приподняла тонкие брови: — Странно… Мне вдруг стало любопытно: а ты сам когда-нибудь был влюблён? — Хе-хе… Шэнь Мо лишь улыбнулся и ничего не ответил, мягко погладив Хидзюри, которая зевала у него на плече. — Не представляю, каким ты будешь, если вдруг полюбишь кого-то, — покачала головой Цунадэ. — Хотя… ты ведь, кажется, можешь заглянуть прямо в чужую душу. Это немного страшно. Ведь чувства — вещь крайне личная… Она не договорила. Потому что сама понимала: для тех, кто потерял ориентиры, Шэнь Мо обладает почти гипнотической притягательностью. Стоит только подойти к нему — и вдруг находишь ответ на самый сокровенный вопрос. И становится странно спокойно. — Ладно, — Шэнь Мо вовремя прервал разговор и махнул рукой Икар, которая всё это время внимательно за ним наблюдала. — Пойдём. Иногда бывает приятно просто прогуляться, как обычный человек. Его взгляд упал на Коноху перед ним — сердце этой истории. Здесь действительно можно увидеть много такого, чего не показывают в аниме. В этот момент Шэнь Мо вдруг вспомнил нечто важное и невольно улыбнулся — с лёгкой иронией и явным ожиданием. Из сознания Чёрного Зетсу он узнал одну занятную деталь. Пейн из Акацуки вовсе не отправлял его расследовать таинственного незнакомца. На самом деле, задание получили Учиха Итачи и Кисаме Хосигаки. Эти двое, скорее всего, уже проникли в Коноху. А где именно они прячутся — Шэнь Мо уже знал. В этот самый момент, среди руин клана Учиха, двое людей в чёрных плащах с алыми облаками бесшумно скрывались в кронах одного из деревьев. Это были Итачи и Кисаме. — Так вот где дом Итачи-сана, — Кисаме скучающе оглядел окрестности. — Удивительно, что до сих пор видны засохшие тёмно-красные пятна крови. Разве Коноха не могла как следует прибраться здесь? — Для жителей Конохи это место, куда они не хотят ступать, — тихо произнёс Учиха Итачи, глядя перед собой. Было непонятно, обращается ли он к Кисаме или просто размышляет вслух. — Всегда было так. Он думал, что никогда больше не вернётся сюда. Но вот — снова здесь. Боль той ночи до сих пор живо стояла перед глазами — ведь он часто видел её во сне. — Выходит, даже в Конохе, где так воспевают «товарищество», всё не так уж и сплочено, — заметил Кисаме, повернувшись к Итачи. — Говорят, у тебя остался младший брат, который до сих пор живёт в деревне. Почему именно его ты оставил в живых? Кисаме не знал прошлое и внутренний мир Итачи. И не собирался копаться в чужих ранах. Но раз уж они оказались здесь, любопытство взяло верх. — Не знаю, — ответил Итачи, глядя на двор своего прежнего дома. — Возможно, пожалел. Возможно, заинтересовался. Но мне хочется посмотреть, сможет ли ненависть заставить его вырасти настолько, чтобы он сумел убить меня. Кисаме обдумал эти слова, но в глазах Итачи не увидел тени отчаяния или желания смерти. В итоге он лишь заложил руки за голову, прислонился к ветке и стал смотреть на закат, медленно переходящий в сумерки. — Это будет нелегко, — сказал он. После этого наступила тишина. Никто больше не говорил. Лишь когда полностью спустилась ночь и яркая луна осветила руины, оба — до этого притворявшиеся спящими — одновременно открыли глаза. К ним кто-то приближался. (Глава окончена)