Бездельничать в мире Небесных Демонов — Глава 43

Глава 43. Клинок убийцы 【Девять из трёх】. Под чёрной луной Нин Сюань вновь открыл глаза. Он молча сидел, но вдруг безо всякого предупреждения запрокинул голову и расхохотался — безумно, истерично. Всё его тело всё ещё терзало нестерпимой болью, но он всё равно смеялся. Громко смеялся. Только что ему не удалось сразу покончить с собой. Пусть даже он собрал в себе остатки сил, белый медведь-демон всё время сторожил его, не давая совершить самоубийство. Каждый раз, когда Нин Сюань пытался собрать ци, демон вовремя встряхивал его, рассеивая накопленную энергию. Поэтому лишь после бесчисленных попыток — когда ему уже съели обе ноги — ему наконец удалось умереть. Однако и это не прошло даром. Он теперь досконально знал все тонкости и предвестники движений белого медведя-демона. Сейчас он сидел неподвижно, руки безжизненно свисали, голова поникла, будто он вот-вот заснёт. Но его взгляд был ледяным, в глубине глаз мерцал безумный, зловещий свет. О чём он думал — никто не знал. Он сидел так до самого конца ночи. Место было небольшим и открытым — бежать некуда, маневрировать тоже невозможно. Бежать? Лучше просто сидеть. Внезапно он почувствовал, как на лицо, скользнув по щеке, легла тонкая полоска бледного утреннего света и упала на бедро. Он посмотрел на бедро и увидел перед собой лишь белую кость. Взглянул на поясницу — там тоже остались одни кости. Затем он поднял глаза вдаль. Вдали стоял снежно-белый медведь-демон с добрым, почти отеческим выражением морды. — Где моё оружие? Куда делось моё оружие? — бормотал демон, а потом повернулся к сидящему юноше и спросил: — Ты не видел моё оружие? Нин Сюань поднялся, поднял над головой меч для убийства зверей и вдруг усмехнулся: — Это твоё оружие? Белый медведь покачал головой. Нин Сюань выхватил метательный нож и спросил: — А это? Медведь снова покачал головой. — С такого расстояния не разглядеть, — сказал Нин Сюань. — Подойди ближе, покажу. С этими словами он щёлкнул пальцами. Синее пламя вспыхнуло в воздухе, и нож метнулся к белому медведю. Маленькие глазки демона медленно сузились. Когда нож уже почти коснулся его переносицы, он внезапно замер в воздухе. — Ну? — спросил Нин Сюань. Медведь снова покачал головой, но остался настороже. — Ладно, — сказал Нин Сюань. — Это моё оружие. Он махнул рукой, нож вернулся к нему, и он весело произнёс: — Давай я помогу тебе найти твоё оружие. Медведь оскалился: — Ты, человек, довольно добрый. Человек и демон начали поиски пропавшего оружия. Прошло немало времени, и вдруг Нин Сюань сказал: — Учитель Медведь, не могли бы вы мне помочь? — Ты добрый человек, — хмыкнул белый медведь. — Ты так долго мне помогал, я тоже могу помочь тебе. Нин Сюань снова вызвал метательный нож и протянул его: — Учитель, этот нож мне кажется слишком большим. Вы ведь обладаете огромной силой и, несомненно, невероятно могучи. Не могли бы вы разломать его для меня? Медведь на миг замер, потом хмыкнул: — Хорошо, хорошо. Он схватил нож и начал сжимать — нож остался цел. Тогда демон напрягся, на когтях выросли чешуйки, и он вновь сжал нож. С глухим стоном лезвие разлетелось на мелкие осколки — из одного ножа размером с ладонь получилось более десятка осколков величиной с ноготь. — Слишком мелко получилось, — почесал затылок медведь. Нин Сюань взял осколки и улыбнулся: — Ничего страшного. Продолжим искать ваше оружие. — Ты настоящий добрый человек, — сказал медведь. Солнце медленно клонилось к закату. Ночь постепенно опускалась. Вдруг горло белого медведя дернулось. Он раскрыл пасть, чтобы что-то сказать, но юноша рядом внезапно остановился. — Ты голоден? — неожиданно спросил Нин Сюань. Медведь кивнул, а потом переспросил: — А ты? Нин Сюань не ответил, а просто протянул левую руку: — Если голоден — ешь. Медведь замер. Нин Сюань спокойно улыбнулся: — Я вижу, учитель практикует буддийские учения, а я всего лишь мирской человек. Если моё тело и плоть смогут прокормить вас, это будет добродетельным деянием. Медведь молчал. — Конечно, у меня есть и личный интерес, — добавил Нин Сюань. — Какой? — спросил медведь. — Учитель, без сомнения, достиг высочайшего уровня в буддийской практике. Если моя плоть и кровь войдут в ваше тело, я смогу вместе с вами читать сутры, принимать благовония и, возможно, даже раньше отправлюсь в Землю Чистой Радости. Это большая удача для меня. Медведь окончательно остолбенел. Он был потрясён. Нин Сюань нетерпеливо протянул руку: — Учитель, ешьте скорее, пока горячо. Медведь взял руку, но тут же отложил её в сторону: — Я привык начинать с ног. Нин Сюань сразу лёг на землю, снял сапоги и сказал: — Как вам угодно. Медведь схватил его ногу, вытер её лапой, обнажил острые клыки и впился в плоть. Нин Сюань будто онемел от боли. На лице заиграла улыбка, и он начал смеяться. — Ха-ха-ха! — Ха-ха-ха-ха-ха! — Быстрее! Ешь быстрее! Ха-ха-ха-ха! Он не просто смеялся — он ещё и подгонял демона. От этого у медведя по коже побежали мурашки. Он съел немало людей, но сегодняшний ужин стал самым странным за всю его жизнь. — ХА-ХА-ХА-ХА! Нин Сюань хохотал всё громче. Медведь перестал обращать на него внимание и усердно ел, стараясь побыстрее. Этот человек такой добрый. Он должен исполнить его желание. И в этом безумном, истеричном смехе Нин Сюаня демон жадно пожирал плоть, чавкая, разбрызгивая слюну, рвя зубами жёсткие волокна мышц и кожу. А Нин Сюань вдруг забыл о боли. Он всё так же безумно смеялся, но правая рука тем временем поднялась ко рту. В ней лежали те самые осколки метательного ножа величиной с ноготь — и он одним движением отправил их себе в рот. Метательный нож был лишь особым металлом, способным нести энергию. Даже раздробленный, он всё ещё мог служить проводником силы. «Слияние Ласточки». Осколки, попав в рот Нин Сюаня, мгновенно наполнились силой «Слияния Ласточки». Тонкий звон, словно щебет весенних ласточек под чёрной черепицей, пронзил тишину. Осколки резко ускорились, пронзили полностью расслабленное тело Нин Сюаня, разорвали внутренние органы, прошли сквозь плоть ног и вырвались наружу из ставших костяными ступней! Свист! Осколки, пролетев сквозь тело Нин Сюаня, вонзились прямо в горло белого медведя-демона. Он сумел использовать собственное тело как канал для запуска клинка! Ради этого удара он проделал немало. Он показал демону силу ножа, чтобы тот почувствовал угрозу. Он попросил разломать нож — демон, чувствуя опасность, раздробил его как следует, но всё же не до конца, ведь помогал «доброму человеку». Он смеялся, заглушая звук выстрела, чтобы внезапный резкий звук не насторожил врага. Он подгонял медведя есть быстрее — чтобы тот широко раскрыл пасть и глотал торопливо. Ранее его уже ели, поэтому он знал все предвестники напряжения демона и мог выбрать идеальный момент для атаки. Всё это — ради одного удара. Когда противник слишком силён, чтобы с ним сражаться в открытую, убийство становится единственным выходом. Убийство и прямая схватка — вещи разные. В открытом бою важна сила, а в убийстве — момент. С древних времён убийцы шли на всё ради подходящего момента: разрушали семьи, калечили себя, приносили в жертву головы — всё это обыденность. Иногда на подготовку уходили месяцы или даже годы. Но убийца, который одновременно кормит врага своей плотью и прячет в ней самый смертоносный удар… такого ещё не было. Этот удар Нин Сюань уже нанёс. Он отдал ему все свои силы. С того самого мгновения, как клинок вырвался из его тела, он больше не мог им управлять. И, как и ожидалось, осколки пронзили горло медведя и, воспользовавшись его последним глотком, устремились внутрь — прямо в его внутренние органы. Тело белого медведя содрогнулось. Он резко прекратил есть, схватился за живот и замер, а затем начал судорожно кашлять. Его плоть была крепка, но внутренние органы не обладали такой же защитой. Мышцы там не могли сжиматься в чешую, как наружные. Поэтому его пищевод и внутренности не выдержали удара «Слияния Ласточки». Нин Сюань всё ещё смеялся, но вскоре начал задыхаться и кашлять — изо рта вылетели куски разорванных органов. Белый медведь тоже согнулся пополам и начал извергать кровь. Вместе с кровью из него повалил чёрный дым. Этот дым отделился от тела демона и устремился к Нин Сюаню, врываясь в его глаза, уши, нос и рот.