Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 48

Глава 48. Ты нарочно меня мучаешь, да? Е Цзяхуай тоже чувствовал, что ведёт себя чересчур странно. Через несколько часов ему предстояло сесть в машину и ехать в Цзиньши на совещание, а он вместо того, чтобы спать глубокой ночью, увлечённо размышлял, как помочь девушке снять макияж. Хотя, если подумать, это и вправду было удивительно: Айюнь, которая ещё минуту назад не позволяла даже прикоснуться к лицу, теперь стала послушной, как котёнок, стоило только Е Цзяхуаю взяться за дело. Он лишь тихо сказал: — Не двигайся. И она действительно ни разу не пошевелилась до самого конца — максимум издала лёгкое «м-м», но когда Е Цзяхуай мягко добавил: — Ещё немного потерпи, она тут же разгладила брови. Такая покорность невольно растопила сердце. Менее чем за десять минут он не только аккуратно снял весь макияж, но даже нанёс ей лёгкий слой тоника и крема. Завёрнутая в одеяло, маленькая фигурка была совершенно довольна и не проявляла ни малейшего желания открывать глаза. Е Цзяхуай рассмеялся от досады и слегка щипнул её щёчку, блестящую от свежести: — Ты нарочно меня мучаешь, да? Айюнь нахмурилась, пробормотала что-то во сне, перевернулась на другой бок и снова погрузилась в спокойный сон. Шторы были плотно задернуты, яркие городские огни бесшумно исчезли из комнаты, оставив лишь ровное, размеренное дыхание — знак того, что Айюнь спит в полной безопасности. Впервые за долгое время этой ночью Айюнь не осталась одна перед лицом одинокой тьмы. Е Цзяхуай принял душ в гостевой спальне люкса, поспал несколько часов и ровно в назначенное время услышал стук в дверь: — Господин, машина уже готова. Перед тем как уйти, он тихонько приоткрыл дверь главной спальни и заглянул внутрь. Айюнь по-прежнему крепко спала, удобно устроившись прямо по центру большой кровати, уютно завернувшись в одеяло. Е Цзяхуай слегка улыбнулся, осторожно прикрыл дверь и не стал её будить. Айюнь проснулась от непрерывной вибрации телефона, лежавшего на тумбочке. Она нащупала этот холодный, назойливый прямоугольник, машинально провела пальцем по экрану и приложила трубку к уху, всё ещё в полусне: — Алло… С другого конца провода раздался тёплый, заботливый голос: — Айюнь, ты уже встала? Это была бабушка. Мозг, пребывавший в простое всю ночь, наконец начал работать. Айюнь медленно открыла глаза, огляделась вокруг и внезапно почувствовала, как сердце ушло в пятки. «Всё пропало», — три слова мгновенно заполнили сознание. Она резко села на кровати, быстро осмотрела себя — одежда была на месте. Потом потёрла поясницу и только тогда смогла выдохнуть с облегчением. Хорошо, по крайней мере, не произошло ничего из тех пошлых клише, что водятся в старых дорамах. Последнее, что помнила Айюнь об этой ночи, — как она упала в объятия, пропитанные прохладным, чистым ароматом, и в голове крутился лишь один вопрос: как запах, напоминающий лунный свет в горах, может так тепло обволакивать сердце? Она собралась с мыслями и постаралась говорить так, чтобы голос не выдавал похмелья: — Уже встала. Поболтав с бабушкой о повседневных делах и учёбе, Айюнь вдруг вспомнила вчерашнюю ссору с Су Линъи. Она даже немного побаивалась, не пожаловалась ли та бабушке, но по тону разговора стало ясно — нет. Но ведь нельзя же каждый раз врать дедушке с бабушкой! Нужно решить этот вопрос раз и навсегда. Айюнь обхватила колени руками и протяжно, с детской ноткой в голосе, сказала: — Бабушка, я по тебе соскучилась. Ся Юнь мягко успокоила её: — Через несколько месяцев уже Новый год, вернёшься домой. Скажи заранее, чего захочешь поесть — бабушка обязательно приготовит. — Отлично! — радостно подхватила Айюнь и добавила с наигранной серьёзностью: — Я ведь правда по тебе соскучилась! Ся Юнь звонко рассмеялась: — Ой-ой, да ты просто сахарница! Сколько лет уже, а всё ещё капризничаешь. У бабушки от твоих слов мурашки по коже! Айюнь тоже засмеялась «ха-ха», радуясь, что бабушка в хорошем настроении, и лишь потом перешла к главному: — Бабушка, мне нужно тебе кое-что сказать. — Говори. Айюнь бессознательно сжала в руке комочек одеяла, нервничая: — Бабушка, у меня с… мамой действительно не получается найти общий язык. Я хорошо всё обдумала — лучше нам оставить всё, как раньше. Как раньше: встречаться раз в год, посидеть за столом, пообедать — и на этом всё. На другом конце провода воцарилось молчание. Айюнь не стала торопить, а твёрдо заверила Ся Юнь: — Бабушка, я сама отлично справлюсь. Уже нашла стажировку, скоро буду зарабатывать очень много денег… Голос её невольно дрогнул в конце: — Бабушка, дедушка… пожалуйста, не волнуйтесь за меня, хорошо? Она подождала немного, но Ся Юнь всё молчала. Тогда Айюнь смягчила тон: — Ну пожалуйста, бабушка? Ся Юнь не выдержала натиска внучкиного кокетства, да и Су Буцин в последние дни многое ей растолковал — постепенно она начала принимать ситуацию. Дети и внуки сами выбирают свою судьбу. Главное, чтобы её Айюнь была счастлива. Ся Юнь вздохнула: — Хорошо. Айюнь, лишь бы ты была довольна. Мы с дедушкой уже ко всему равнодушны — только и хотим, чтобы ты жила хорошо. Поняла? Айюнь энергично кивнула, сияя от радости: — Поняла! — А дедушка? Где он? — Старикан? Да где ему быть — опять курит где-то. Айюнь тут же напомнила: — Я видела по камерам! Скажи ему, чтобы меньше курил. И спроси, не болит ли у него нога? А у тебя, бабушка, давление контролируешь? Сейчас холодно — пусть не ходит больше кататься на лодке! А то станет ещё холоднее, земля замёрзнет, и он упадёт! Ся Юнь, услышав, как голос внучки задорно повышается, тоже не удержалась от смеха: — Опять затараторила! У бабушки от тебя уши заболели. Ладно, не буду мешать, кладу трубку. — Бабушка, ты не смей меня считать надоедливой! Запомни всё, что я сказала! — Хорошо-хорошо. Разговор длился больше десяти минут и, наконец, закончился. Одна важная проблема была решена. Но впереди маячила другая, куда более сложная: воспоминания о прошлой ночи полностью исчезли без следа. Айюнь подняла глаза на плотно закрытую дверь и с тревогой смотрела на неё, боясь, что в следующую секунду она распахнётся и на пороге появится тот самый человек, с которым она совершенно не знает, как себя вести. Ладно, всё равно — сначала соберусь и уйду. Приняв решение, она больше не медлила, быстро вскочила с кровати и решила просто умыться, чтобы скорее вернуться в университет. Подойдя к двери, она осторожно нажала на ручку, приоткрыла лишь узкую щёлку и одним глазом выглянула наружу. Выглядело это крайне подозрительно — будто воришка, боящийся быть пойманным. За дверью царила тишина — явно никого не было. Тогда Айюнь набралась храбрости, распахнула дверь и громко спросила: — Привет? Кто-нибудь есть? В ответ раздалось лишь эхо её собственного голоса. Она облегчённо выдохнула, но не стала терять времени и поспешила в ванную. С зубной щёткой во рту она одновременно чистила зубы и собирала вещи. Когда сборы закончились, зубы были почти почищены. Она уже собиралась взять стакан, чтобы прополоскать рот, как вдруг телефон на умывальнике завибрировал. Айюнь опустила взгляд, увидела имя на экране — и сердце её дрогнуло. (Конец главы)