Бездельничать в мире Небесных Демонов — Глава 66

Глава 66. Это тоже называется страданием? (Большая глава — 51 тыс. знаков) — Хе. — Хе-хе-хе-хе… — Ха-ха, ха-ха-ха-ха-ха!! Нин Сюань внезапно расхохотался — дико, безумно, до слёз, текущих по щекам. У него оставалось всего шестнадцать вдохов. Он уже всё подсчитал: ни больше, ни меньше — ровно шестнадцать. Через шестнадцать вдохов его ждала либо смерть, либо восемьдесят четыре года заточения. Поэтому, даже корчась от смеха, он не переставал действовать. Его действие — удар клинком. Клинок Желаний раскололся: один превратился в тысячу, вытянувшись в гигантский меч длиной в сто чжанов. Он следовал за каждым движением руки Нин Сюаня, и всё, что оказывалось на его пути, обращалось в прах, стираясь с лица земли. Грохот, сотрясения и волны энергии сплелись в единый хаос, поднимая в небо густые облака пыли. Деревья и камни были ничем — его целью были дома. Все дома деревни. За шестнадцать вдохов он должен был изо всех сил уничтожить каждый из них! Перед его мысленным взором проносились картины прошлого. За пределами Управления Шаньяна, за вратами Ледяного ада, Тянь Юйцзы сидел в паланкине, не выходя из него. Лишь когда даосская дева Яо Чжэнь звала его, он слегка приподнимал занавеску, позволяя увидеть своё лицо. Во все остальные моменты он добровольно заточал себя в тесной повозке: не показывался, не разговаривал — даже когда накладывал Печать Небесного Наставника. В первом кошмаре, когда его подавляли, Тянь Юйцзы открыл дверь деревенского дома и вошёл внутрь. Он оставался там восемьдесят четыре года. Целых восемьдесят четыре! Нин Сюань всё это время слушал, но так и не услышал ни единого звука, будто Тянь Юйцзы снова вышел наружу. Неужели это означает: в мире кошмаров, лишившись своего тесного экипажа, Тянь Юйцзы начал искать замкнутые помещения? Восемьдесят четыре года — и всё ещё жив. Это могло означать лишь одно: его оболочка — всего лишь оболочка, не имеющая никакого отношения к истинной сущности. Во втором кошмаре, когда его почти подавили, оболочка Тянь Юйцзы уже была уничтожена, но он всё равно упрямо вошёл в закрытое помещение и плотно запер за собой дверь. Почему? Нин Сюань не знал. Откуда ему было знать? Но он знал одно: в смертельной схватке противнику нельзя позволять делать то, чего он хочет, особенно если это доставляет ему удовольствие. Поэтому он должен был уничтожить все возможные укрытия — дома, пещеры — всеми силами за эти шестнадцать вдохов. Тогда Тянь Юйцзы не найдёт, куда войти. А затем он хотел проверить: что произойдёт, если его снова подавят в таких условиях? Ведь он уже пробовал: за короткий промежуток между появлением и падением Печати Небесного Наставника, даже если он уничтожал оболочку Тянь Юйцзы, тот не умирал. Повторяя это снова и снова, он лишь тратил драгоценные шансы. Дома деревни рушились, словно детские кубики под ударом гигантской ладони. Густой дым, грохот, будто земля трескалась и небо рушилось — даже землетрясение с оползнями не сравнится с такой мощью. Когда шестнадцатый вдох подходил к концу, вдали ещё оставались отдельные домики, рассыпанные по лесу. Зрачки Нин Сюаня сузились. Он взмахнул Клинком Желаний — и один клинок превратился в тысячу, обрушившись на несколько ли вперёд, словно метеоритный дождь. Каждый осколок нес в себе силу Нин Сюаня; каждый удар был не просто рубящим — он взрывался. Это стоило огромных затрат, но эффект был великолепен. Будто гигантская металлическая печать, начинённая лезвиями и порохом, рухнула на это место. Бум!! Последние дома исчезли. Лес и дома — всё стало ровной пустыней. Нин Сюань всё это время чётко контролировал траекторию своих движений. За шестнадцать вдохов он сделал полный круг, и конечной точкой этого круга стало именно то место, где появился Тянь Юйцзы. Когда он нанёс последний удар, без остатка истощив силы, чтобы уничтожить последнее укрытие, он как раз оказался на том самом месте. Его глаза налились кровью, будто вот-вот лопнут. Он знал: на этот раз его, скорее всего, снова заточат на восемьдесят четыре года. Та боль… Ради избавления от неё он готов был разорваться на куски. Но чтобы вернуться живым, он должен был сохранять терпение, сдерживать безумие. Он был до предела напуган, но вынужден был сохранять самую жестокую, самую острую ясность, чтобы смело предполагать, осторожно проверять и шаг за шагом… идти вперёд. Жить. Клинок уже возвращался к нему, ещё в воздухе, когда внезапно бледно-белое солнце исчезло — будто его проглотил какой-то зловещий демон. Тот же демон открыл насмешливый чёрный глаз, повисший в небе в виде чёрной… полной луны, смотрящей вниз на землю. Правая рука Нин Сюаня сжалась в кулак, жилы на руке вздулись. Его мощный контроль над Клинком Желаний заставил осколки мгновенно собраться в решётчатую клетку. Клетка была редкой — между лезвиями зияли огромные промежутки, и о ней нельзя было сказать, что она «заперта». Но живой человек всё равно не смог бы выбраться наружу. И в эту клетку из клинков внезапно материализовался средних лет мужчина в фиолетовых одеждах, с фиолетовым лицом и козлиной бородкой. Тянь Юйцзы смотрел на Нин Сюаня, но не узнавал его. Ведь это было место «корня жизни и духа», а не реальный мир с памятью. Здесь шло запечатление в фулу, а не перековка человека. Два «существа» встретились взглядами вплотную. Тянь Юйцзы вдруг заговорил. Он никогда не говорил вслух — только через «Шёпот». Даже когда его младшая сестра по школе, даосская дева Яо Чжэнь, радостно звала: «Старший брат!», он отвечал ей лишь через «Шёпот». А теперь он заговорил. Его голос был ужасающей смесью механических голосов мужчины, женщины, старика и ребёнка, слившимися в один пронзительный крик. — Ты… как… жалкое… насекомое… Мужчина кричал. Женщина кричала. Старик кричал. Ребёнок тоже кричал. Из одного рта вырвался хор множества голосов. Нин Сюань наконец понял, почему тот не разговаривает: он просто не способен издавать нормальный звук. Тут же уголки фиолетовых губ Тянь Юйцзы дёрнулись вверх — в жуткой, зловещей усмешке. Он поднял руку и нажал вниз. Без печати. Дело зашло слишком далеко — маскировка больше не нужна. Из его тела хлынула чёрная аура — не туман и не дым, а будто гигантское морское чудовище из глубин океана выпустило струю чернил. Эти чернила стремительно расползались, заставляя всё вокруг гнить, сохнуть и покрываться плесенью. Из чернил вырвались тёмные силуэты — человеческие фигуры. Они игнорировали клетку из клинков и мгновенно навалились на Нин Сюаня: прижали ноги, обхватили бёдра, скрутили талию, надавили на плечи — один слой за другим, один ряд за другим, пока от Нин Сюаня не осталось видно лишь глаза. Но и глаза вскоре закрылись. Он снова не мог пошевелиться. Эти фигуры, которых теперь можно было назвать «призраками», плотно облепили его, лишив возможности двигаться, говорить или использовать силу. Но на этот раз всё было иначе, чем в первый раз. Потому что обездвижен был не только он. Тянь Юйцзы запер его. Но он, в свою очередь, запер Тянь Юйцзы. В реальном мире Тянь Юйцзы мог бы приказать человеку-демону убить его. Но здесь не было человек-демонов. Один день… Десять дней… Полмесяца… Однажды Нин Сюань почувствовал, как по его клетке из клинков прошла вибрация резких порезов, и услышал мерзкий, скрежещущий звук — будто гладкое лезвие резало плоть и кости. Шшшш… Хрум-хрум… Тянь Юйцзы выбрался из клетки. Он выбрался, разрезав себя на полосы — как мясник на разделочной доске одним ударом рубит кусок мяса с костью, кожей и всем прочим. Даже голова не избежала этого. Но, несмотря ни на что, он всё равно выбрался. Почему ему так необходимо было выйти? Что случилось после? Нин Сюань не знал. Он ничего не видел. Он лишь знал: Тянь Юйцзы готов был пожертвовать своей оболочкой ради выхода. Но на этот раз по всему лесу не осталось ни одного закрытого помещения, куда мог бы войти Тянь Юйцзы. Какие перемены это вызовет? Возможно, никаких. А ему предстояло провести восемьдесят четыре года в «объятиях» призрачной волны, не в силах ни умереть, ни выжить. Ещё полмесяца, тянущихся, как годы, прошло. Внезапно Нин Сюань почувствовал, что его тело будто «освободилось». Он пошевелил пальцами. Пошевелил руками. Призраки, давившие на него, начали рассеиваться, превращаясь в странный дым, который исчезал так же быстро, как и появлялся. Скоро вокруг него стало чисто. Почему всё внезапно развязалось? Нин Сюань был одновременно благодарен и крайне любопытен. Он не понимал причину, но знал две ключевые разницы между этим и первым разом: у Тянь Юйцзы не было оболочки, и он не смог войти в закрытое помещение. Он огляделся — Тянь Юйцзы нигде не было. Наблюдая за окрестностями, он нетерпеливо начал разминаться: поворачивал шею, прыгал, делал отжимания, стойку на одной руке, прыжки лягушки. Эти простые движения наполняли его счастьем. Затем он поднял руку — и клетка из клинков «свистнула», вернувшись к нему, снова превратившись в Клинок Желаний. Длина клинка — сто чжанов. Он беспорядочно размахивал гигантским клинком, рубя и круша всё под чёрной луной. Но ничего не происходило. Тянь Юйцзы исчез. Однако Нин Сюань знал: тот всё ещё здесь. Его «Тёмная скрижаль демона» не продвинулась ни на йоту — значит, он вообще не нанёс вреда Тянь Юйцзы. Это была схватка за пределами его понимания. Он знал, что враг — Тянь Юйцзы, но не знал, где тот находится. Он даже не понимал, почему Тянь Юйцзы вдруг не может использовать Печать Небесного Наставника. Нин Сюань остановил взмахи клинка. Вся деревня в мире кошмаров была превращена им в руины — полные, абсолютные. Ни один кирпич, ни одна доска не остались целыми. Он стоял среди этих руин, окружённый прозрачной, едва заметной мембраной из благовонного дыма. Он настороженно оглядывался. Внезапно у него за ухом возникло леденящее ощущение. Мгновенно он активировал Силу Драконьего Рыка, направив её от ушей во все стороны. Бах! — А-а-а-а-а!!! Громкий взрыв и странный вопль. Нин Сюань мельком увидел, как у его уха рассеивается густой дым, в котором на миг проступило ужасное, застывшее лицо. Мгновение спустя лицо разлетелось на части и исчезло в прахе. «Демоны-головы?» «Нет.» «Это существо страшнее демонов-голов.» «Но даже оно было уничтожено. Неужели это новый способ атаки Тянь Юйцзы?» Нин Сюань долго стоял на месте — тишина. Но ясно было одно: события вступили в новую, странную фазу — вторую стадию. Он сел, скрестив ноги. Клинок Желаний превратился в защитный кокон вокруг него. Он сосредоточил ци и закрыл глаза. Через день перед его носом взорвался клуб дыма — снова то же застывшее лицо. Ещё через день — перед ртом, опять то же лицо. День за днём… Прошёл месяц. Весь этот месяц «усиленные демоны-головы» навещали его ежедневно. Месяц за месяцем… Прошёл год. Ничего нового не произошло. Нин Сюань так и не нашёл Тянь Юйцзы, а «усиленные демоны-головы» продолжали приходить каждый день, пытаясь завладеть его телом. Он начал подозревать: не является ли этот «усиленный демон-голова» истинной сущностью Тянь Юйцзы? Если да… Тогда Тянь Юйцзы вообще неуязвим? Он убивал его целый год — и тот всё равно появлялся каждый день. Что за чёртовщина? Если нет… Тогда где же Тянь Юйцзы? Поскольку визиты «усиленных демонов-голов» стали предсказуемыми, у Нин Сюаня появилось время переосмыслить свои силы. Три месяца он оттачивал «Взрывную силу Драконьего Рыка» и «Режущую силу Ласточкиного Хвоста», пока не научился выпускать их даже с одного волоска. Но он так и не смог достичь «двухуровневой силы». Первый уровень силы — это движение тела. Второй уровень — это движение плоти и крови. Это две разные силы. Превратить одну в другую невозможно. Можно лишь создать «две волны», но их эффект слабее, чем полная сила первого уровня — чистая показуха. Он также пытался укрепить тело. Провёл множество тренировок. Но его физическая форма уже была доведена до предела — никакие усилия не давали результата. Так прошли три года. Однажды «усиленный демон-голова» пришёл, как обычно, и снова ударился о его ухо, создав рябь на защитной оболочке из благовоний, пытаясь проникнуть внутрь. Нин Сюань не стал уничтожать его силой — других вариантов не оставалось. Единственный выход — позволить «усиленному демону-голове» войти в его тело. Больше не было перемен. Если бы это был не мир кошмаров, он никогда не рискнул бы так. Но здесь, умирая, он возрождался и мог попробовать снова. Как только «усиленный демон-голова» вошёл в него, сознание Нин Сюаня оказалось в странном пространстве. Перед ним стоял жуткий, застывший гигант. По сравнению с ним, Нин Сюань был ребёнком. Этот гигант, очевидно, и был «усиленным демоном-головой», проникшим в него, а мир — духовным. То, что гигант так силён, означало: его дух невероятно мощен. В этот момент Нин Сюань почти убедился: это и есть Тянь Юйцзы. Тянь Юйцзы не проявлял желания разговаривать. Он внезапно бросился вперёд, повалил Нин Сюаня и яростно впился зубами в него. Нин Сюань не мог пошевелиться, но в момент, когда тот приблизился, он резко дёрнул шеей и тоже укусил в ответ. Это была третья стадия. В следующее мгновение Нин Сюань почувствовал, как часть его воспоминаний исчезла, заменившись новыми: чёрная комната, закрытые окна, он в ужасе бегает, стучит в стены, в дверь, но не может выйти. Из этих воспоминаний на него обрушился ужас заточения. Он «попробовал» это чувство — и усмехнулся. Это называется страхом? Тянь Юйцзы, откусивший от него большой кусок, тоже потерял воспоминание и получил новое — глубокое, сильное. Он застыл. Его застывшие зрачки выразили изумление и оцепенение, будто он только что проглотил экскременты — настолько трудно было переварить, несмотря на то, что его «зубы» и «желудок» были крепче, а дух сильнее, чем у Нин Сюаня. Нин Сюань гордо поднял голову и вгрызся ещё раз. Новые воспоминания обрушились на него: множество яростных криков, его запихивают в клетку для свиней, он отчаянно сопротивляется, кричит: «Это не я! Не я!», но его никто не слушает. В клетку бросают тяжёлые камни, дверь захлопывают. В его душе вспыхивает ужас заточения. Он снова «попробовал» это чувство. Ну… Неплохо. Но разве это можно назвать страхом? Он съел два куска и взглянул на придавившего его Тянь Юйцзы. На лице того читались страдание и ужас. Он всё ещё был парализован. Нин Сюань вгрызся в третий раз. Новые воспоминания втянули его внутрь: «Бульк!» — клетку сбрасывают в воду. Он отчаянно машет руками, но тяжёлые камни тянут клетку ко дну. Свет на поверхности удаляется, водоросли на дне извиваются, чёрный ужас заточения смешивается с муками утопления. Эта боль гармонировала с предыдущим ужасом, создавая мощнейший духовный удар. Но… Нин Сюань быстро пришёл в себя. Он окончательно убедился: Тянь Юйцзы — настоящий злой дух. И этот злой дух пытается завладеть его телом, слиться с ним. Но происходящее казалось немного странным. Разве утопление — такая уж страшная боль? Ведь смерть наступает быстро. Разве это так мучительно? Не завышены ли требования? Нин Сюань вполне мог принять такую смерть. Более того — он даже начал мечтать, чтобы каждый кошмар заканчивался именно так. Какое счастье! Он переварил воспоминания Тянь Юйцзы. И после переваривания они не мешали его памяти, а превращались в чистую духовную силу, укрепляя его душу. В процессе переваривания из тела Тянь Юйцзы потекли чёрные нити дыма, направляясь к нему. Он начал расти, а Тянь Юйцзы — уменьшаться. Тянь Юйцзы, похоже, почувствовал неладное. Его лицо исказилось от всё усиливающейся боли — очевидно, воспоминания Нин Сюаня причиняли ему страдания. Наконец, когда Нин Сюань откусил пятый кусок, Тянь Юйцзы переварил первый. И тогда он яростно вгрызся во второй раз, оторвав от Нин Сюаня большой клок воспоминаний и проглотив его. Но внезапно выражение его лица застыло в крайне странной гримасе. Он замер, будто пытался что-то вытерпеть. Через несколько вдохов он не выдержал — и начал бешено рвать, извергая обратно второй кусок, а заодно и первый, в тело Нин Сюаня. Тот сразу почувствовал, как воспоминания вернулись. Тянь Юйцзы мгновенно отпустил его и попытался бежать. Но Нин Сюань не отпускал. Он крепко держал и воспользовался шансом, чтобы вгрызться ещё раз. Тянь Юйцзы отчаянно бился. Его дух был силён, и, изо всех сил, он всё же отшвырнул Нин Сюаня. Он бросился бежать. Он уже понял: даже если этот дух слабее его, завладеть им невозможно — он слишком странен. Дзынь!! Он врезался в защитную оболочку из благовоний и отлетел назад. Нин Сюань снова бросился вперёд — и начал… пожирать.