Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 104

Глава 104. Белка-Молния учуяла аромат А-Цзы схватила Цзян Минчжэ за руку и вместе с ним выпрыгнула в окно, не сделав ни единой остановки, — прямо из Долины Десяти Тысяч Бед. У самого выхода из долины их встретили Цзо Цзыму, Синь Шуанцин и более десятка мастеров секты Бесконечного Меча, мрачно застывших у обочины. Одного взгляда хватило, чтобы понять: почти у всех были раны, но, к счастью, погибших не было. Цзян Минчжэ резко остановился и с удивлением спросил: — Неужели вы сражались с Первым Злодеем? Цзо Цзыму оглянулся по сторонам, но все лишь потупили глаза. Старому Цзо ничего не оставалось, кроме как самому ответить, смущённо кивнув: — Тот негодяй вышел из долины раненым и заявил, будто князь Дуань лично разрешил ему уйти. Мы сразились с ним и сочли его слова в целом правдой, поэтому и отпустили. А-Цзы громко расхохоталась. Цзян Минчжэ тут же зажал ей рот и с облегчением произнёс: — Хорошо, что вы его отпустили. Если бы вы просто убили его на месте, все подумали бы, что князь Чжэньнаня нарушил своё слово. Лица мастеров секты Бесконечного Меча сразу прояснились, и все в один голос подтвердили: — Именно так мы и рассуждали! Что за беда — пощадить одного злодея? А вот запятнать честь князя — это уже серьёзно. Цзян Минчжэ с восхищением сказал: — Такое прозрение у вас — истинное благо для народа! С таким умом вам не миновать высоких постов при дворе. Всего несколькими фразами он всех успокоил и обрадовал, после чего заявил, что у него срочные дела, и простился. Как только они скрылись из виду, А-Цзы отбросила его руку и хохотала до упаду: — Ха-ха-ха! Имбирный братец, не зря же Учитель тебя любит… Ой! — вдруг вскрикнула она. Упомянув Дин Чуньцюя, она вспомнила важное и жалобно заныла: — Мы совсем забыли про имбирного братца! Он же остался у той противной девчонки! Не успела она договорить, как раздался весёлый голос Чжун Лин: — Глупая Цзы! К счастью, я подумала наперёд. Правда ведь, братец Цзян? А-Цзы резко обернулась. Чжун Лин бежала за ними, на спине у неё был особый двойной плетёный короб, который Цзян Минчжэ когда-то для неё сделал. А-Цзы схватила Цзяна за руку и закричала: — Быстрее беги, имбирный братец! Цзян Минчжэ, смеясь, спросил: — А имбирного братца бросаем? А-Цзы надула губы и остановилась. Чжун Лин подбежала, схватила её за рукав и весело сказала: — Цзы, твой отец велел передать: он просит братца Цзяна отвести тебя во Дворец Озера Мечей. Когда он вернётся, вы поедете во дворец князя Чжэньнаня, а потом ещё и императора Дали увидишь! А-Цзы поджала губы и покачала головой: — Не пойду. Моя мама ведь не княгиня. Если я появлюсь во дворце, как настоящая княгиня будет на меня смотреть? А если я рассержусь и отравлю её — всем будет неприятно. Цзян Минчжэ улыбнулся: — Не хочешь — не ходи. Но твой отец, хоть и не выполнил своих отцовских обязанностей, всё же, по-моему, любит тебя. Сегодня он изо всех сил старался освободить твои точки. Если бы ты не была его дочерью, стал бы он таким глупцом? А-Цзы нахмурилась: — Если бы он любил меня, меня и мою сестру не отдали бы чужим. Цзян Минчжэ мягко и спокойно сказал: — Поэтому я не стану говорить тебе: «Прости его, ведь он твой отец». Ты имеешь полное право не прощать, ведь тебе причинили боль. Но иногда, когда человек молод, он полон амбиций, считает, что у него столько важных дел, что не замечает тех, кто рядом. А потом, с годами, начинает жалеть обо всём, что упустил… Только часто бывает уже поздно. В ту эпоху господствовали строгие нормы: «государь — государю, подданный — подданному, отец — отцу, сын — сыну». Даже такой злодей, как Дин Чуньцюй, гордился тем, что родом из Цюйфу. Поэтому слова Цзяна, обычные для людей будущего, звучали для А-Цзы и Чжун Лин как ересь. Обе девушки были в том возрасте, когда особенно хочется бунтовать. Услышав такие дерзкие мысли, они пришли в восторг. А-Цзы прошептала: — Значит… я, его дочь, имею право его не прощать? Чжун Лин энергично кивнула: — Братец Цзян точно не ошибается! Хотя… когда я представила, как твой отец, такой взрослый человек, сидит на земле и плачет, мне стало его жалко. Наверное, он уже сожалеет. А-Цзы надула губы: — Ну и пусть сожалеет ещё несколько дней! Они же бросили меня на целых двенадцать лет! Неужели я должна простить их, как только они чуть-чуть пожалеют? Пусть сожалеет… семь дней! Хорошо, имбирный братец? Цзян Минчжэ рассмеялся: — Ты сама решай. Чжун Лин с восхищением посмотрела на него: — Братец Цзян, тебе ведь тоже немного лет. Откуда у тебя такие мудрые мысли? А-Цзы гордо заявила: — Он же чюфуский талант! Ты думала, он такой же, как ты — дикарка из гор? — Имбирный братец, — продолжила она, — а куда мы поедем эти семь дней? — У подножия горы Улянь есть кузница, — ответил Цзян Минчжэ. — Я заказал там у кузнеца веер-меч. Семь мечей Младенчества слишком бросаются в глаза, так что я буду носить тот. Сначала заберём меч, потом поймаем друга имбирного братца, а в конце заглянем во дворец князя Чжэньнаня, чтобы повидать твоего отца. Хорошо? Семь мечей Младенчества он уже обернул в несколько слоёв шёлка и спрятал в обычный дорожный мешок, привязав за спиной. Чжун Лин захлопала в ладоши: — Отлично! А-Цзы бросила на неё презрительный взгляд: — Мы не звали тебя с собой. Чжун Лин ласково улыбнулась: — Возьми меня! Я помогу ловить змей! А-Цзы вспомнила, что недавно открыла все точки канала Огня и как раз собиралась ловить змей для смешения ядов. Поколебавшись, она кивнула. Договорившись, трое не пошли во Дворец Озера Мечей, а направились прямо в городок, где жил кузнец Ду Гу. Там они сняли комнату в гостинице, днём ловили змей в горах, а по ночам занимались практикой. В назначенный день Цзян Минчжэ повёл обеих девушек к Кузнице Ду Гу. Подойдя к двери, они увидели, что вывески нет. Цзян Минчжэ замешкался, но тут из кузницы вышел юноша и радостно воскликнул: — Великий воин Лун, вы пришли… Он не договорил — увидев двух прекрасных девушек с ясными глазами и сияющими лицами рядом с Цзяном, юноша покраснел и, заикаясь, бросился обратно, крича: — Отец! Великий воин Лун пришёл! Кузнец вышел наружу, весь в улыбках: — Великий воин Лун, ваш меч и ножны готовы. Прошу, осмотрите — удобны ли? Цзян Минчжэ вошёл во двор и улыбнулся: — Я уж подумал, не ошибся ли, — вывески-то нет. Кузнец добродушно пояснил: — Вы не знаете, великий воин: мы с сыном родом из Хэшо. В юности я отказался ковать клинок для одного местного тирана и был вынужден бежать из родных мест. С тех пор скитаемся здесь. А пару дней назад встретил земляка-торговца — оказалось, тот тиран уже умер несколько лет назад. Так что мы решили вернуться домой, как только передадим вам заказ. В доме действительно уже не осталось почти ничего — видимо, всё продали за эти дни. Лишь кровать да стол. На кровати лежали аккуратно упакованные свёртки, а на столе — веер-меч и ножны, заказанные Цзяном. Кузнец подал ему веер: — Проверьте, великий воин, подходит ли? Цзян Минчжэ взял оружие, сделал несколько взмахов — длина, вес, баланс — всё идеально. Присмотревшись к качеству стали и отделке, он одобрительно кивнул: — Отличная работа! Такого мастера потерять — ученикам секты Бесконечного Меча теперь не видать хороших клинков. Затем он осмотрел ножны — в точности как просил: две секции, одна видимая, другая скрытая, и кожаный ремень для переноски за спиной. Он вложил веер-меч в открытую секцию, перекинул ремень через плечо и улыбнулся: — Большое спасибо вам обоим. Отец с сыном переглянулись, оба счастливо улыбались. Кузнец скромно пробормотал: — Главное, чтобы вам понравилось. Цзян Минчжэ сложил руки в поклон: — Желаю вам счастливого пути! Ладно, я пошёл. Он вышел из двора, но не успел сделать и пары шагов, как юноша выбежал следом. Цзян остановился. Парень, весь красный, протянул ему маску, вырезанную, похоже, из бамбукового корня — грозного и живого Чжун Куя с длинной бородой из естественных волокон корня. Цзян надел маску — сидела как влитая. — Мне? Юноша кивнул и торжественно сказал: — Вы подарили нам средства на клинок. У меня нет ничего ценного в ответ, кроме этой маски. Надеюсь, она не слишком уродлива. Великий воин Лун, по возвращении домой отец устроит меня учиться фехтованию! Цзян Минчжэ улыбнулся: — Прекрасно! Тогда я буду ждать твоего угощения на дорогах Поднебесья. Юноша застеснялся, почесал затылок, кивнул и убежал в дом. Чжун Лин тут же засыпала вопросами: — Какое угощение? Братец Цзян, вы с ним договорились выпить? Цзян, не снимая маски, начал рассказывать, как в прошлый раз приходил в кузницу. Но не успели они пройти и нескольких шагов, как из кожаного мешка выскочила Белка-Молния, принюхалась и вдруг пронзительно пискнула. Лицо Чжун Лин изменилось: — Ой! Похоже, Белка учуяла что-то знакомое! Неужели мои родители здесь? Не успела она договорить, как зверёк прыгнул на землю, пробежал несколько шагов и оглянулся, торопливо пища. — Ты хочешь нас куда-то повести? — спросила Чжун Лин и тут же побежала за ним. А-Цзы обрадовалась: — Наверняка что-то интересное! Лучше всего, если родители той противной девчонки приехали, чтобы увезти её домой… и заодно хорошенько отлупить! Она ещё не знала, что Чжун Лин последовала за ними именно по наущению своей матери, и с восторгом мечтала о сцене порки, крепко держа Цзяна за руку. Пройдя два перекрёстка, они увидели, как Белка-Молния запрыгнула на повозку. Та и десяток коней были привязаны у входа в таверну. А-Цзы удивилась: — На повозке змеи? Иначе зачем Белка сюда? Но тут же принюхалась и радостно вскрикнула: — Ах! Это же аромат Деревянной Куклы! Она в повозке! И конь — Чжун Лин, смотри, тот чёрный конь разве не её? Деревянная Кукла? Цзян Минчжэ на миг опешил, но тут же вспомнил — это же Му Ваньцин! «Как же я её забыл! — подумал он. — Хотел предупредить, а теперь, видимо, поздно. Без Дуань Юя на этот раз она, скорее всего, попала в руки бабушек Жуй и Пин. Только неизвестно, живая ли ещё та, что в повозке…»