Пепел Тайюаня — Глава 82

Глава 82. Пожаловаться родителям Факт оставался фактом: даже такой человек-бессмертный, как Сугоу, глубоко изучавший время и пространство и способный летать по небесам и прятаться в земле, всё равно не выжил бы, если бы малый котёл угодил ему прямо в голову. Это придало Цинь Юэ огромную уверенность. Он прекрасно понимал: в прямом бою убить кого-то вроде Сугоу — «верховного владыки Поднебесной» — или даже земного бессмертного из Сферы Разлома было бы чрезвычайно трудно! Обладая достаточным временем и пространством, мастер Сферы Дао способен высвободить невероятную энергию. Стоит только отступить на дистанцию — и у тебя остаётся лишь одно: драпать. Убийства подобных великих мастеров возможны лишь в двух случаях: либо тщательно спланированное убийство, когда жертва ничего не подозревает; либо как сегодня ночью — когда ты заранее получил предупреждение и совершил неожиданную контратаку. На самом деле он, Цинь Юэ, пусть и не боится встречи с высокими наставниками Бессмертного Двора, всё ещё остаётся довольно слабым даже перед лицом лучших мастеров этого мира. По сути, он всего лишь «убийца», которому нельзя показываться на свет. Ему ещё многое предстоит натренировать. Раньше Цинь Юэ считал, что большинство еретиков из секты Чжаоян — это те, чей путь культивации зашёл в тупик и у кого нет достаточных ресурсов. Теперь же он понял, насколько ошибался. Ни Сюэ Сун, ни Ван Янь не страдали от нехватки ресурсов. С самого основания секты её основатель начал взращивать еретиков, и даже бывшая святая дева входила в их число. Это явно не имело ничего общего с «тупиком на пути культивации». Независимо от древности происхождения или ранга техник, секта обладала целостной и полной преемственностью. С самого начала она была «гибридной» организацией! И, возможно, ничуть не уступала некогда могущественной секте Тяньло! Это, несомненно, усложняло задачу по свержению этой древней секты. Пока всё шло гладко лишь потому, что никто не знал его истинной сути. В секте Чжаоян существовало семь древних родов: род Линь, стоявший за нынешним главой секты Лин Цзиньсуном; род Юэ, к которому принадлежал Юэ Минси; а также роды Сюэ, Ван, Дунфан, Пан и Ян. Они были тесно переплетены друг с другом, поколениями заключая брачные союзы. Каждые выборы главы секты становились результатом компромисса, выверенного на весах выгоды и убытков. В целом, секта с древнейших времён находилась под контролем этих семи родов — без единого исключения. Даже те редкие «таланты из простолюдинов», что появлялись время от времени, либо были учениками, связанными с семействами, либо становились их зятьями. Как ручей, который, хоть и разделяется на несколько рукавов, в итоге неизбежно впадает в единое море этих семи родов. Даже такие острые конфликты, как противостояние между Лин Цзиньсуном и Юэ Минси из-за борьбы за пост главы секты, не нарушали фундаментального единства интересов их семей! Семь великих родов были едины, как ветви одного дерева: в случае процветания все процветали вместе, в случае падения — все падали вместе. Пусть даже между отдельными представителями и возникали кровавые распри — они были лишь ветвями. Пусть даже очень крупными. Их отсечение ранит дерево, но не убьёт его целиком. После убийства Сюэ Суна и Ван Яня Цинь Юэ остро осознал: чтобы свергнуть секту Чжаоян, сначала нужно разобщить семь великих родов. Иначе сколько бы он ни убивал людей, основу это не поколеблет. Именно это стало самым ценным выводом, сделанным им за всё время пребывания в секте на основе собранной информации! Прошлой ночью из-за Ван Яня Цинь Юэ не успел как следует поговорить с Тан Цинсюань. Утром он отправил ей сообщение с расспросами. Тан Цинсюань ответила, что уже послала людей на поиски, но надежды мало. — Учительница на самом деле очень её любит. У неё даже больше высококлассных артефактов, чем у троих сыновей — Лин Куня, Лин Ханя и Лин Чэня! Если она сама не хочет, чтобы её нашли, то в ближайшее время с этим ничего не поделать. — У неё высокий уровень культивации и ум острый. С ней ничего не случится, — утешал Цинь Юэ. — Надеюсь… На самом деле Тан Цинсюань немного обижалась. Если бы младший брат Цинь Юэ сначала не подбодрил Чу Ваньцинь, а потом не отказался от помолвки, ничего подобного бы не произошло. Но она понимала: винить в этом Цинь Юэ нельзя. Всё дело в том, что Чу Ваньцинь как раз переживала возраст бунтарства, влюбилась в Цинь Юэ, получила отказ и не смогла вынести позора. — Даже если она ушла, скорее всего, останется в пределах государства Ся. Мы уже дали соответствующие указания… — Отлично. На самом деле Цинь Юэ не слишком волновался об этом. Гениальная девушка не настолько беспомощна — у неё полно способов защитить себя. К тому же Чу Ваньцинь вовсе не должна торчать среди этих коварных стариков из секты Чжаоян. Лучше бы уж вступила в Бессмертное Двор! Кто сказал, что для входа в Бессмертное Двор обязательно нужна помолвка? Неужели у девушки пятнадцатого уровня прозрения пустоты совсем нет авторитета? Поэтому Цинь Юэ не придал этому особого значения. Утром его забрали люди Лин Куня. Он продолжил помогать этому старшему молодому господину «улучшать» такие драгоценные травы, как Сюаньлиншэнь и Цветок Пожирающей Луны. … При встрече Лин Кунь с улыбкой поддразнил: — Слышал, ты отказался от помолвки с Чу Ваньцинь, из-за чего бедняжка так расстроилась, что даже сбежала из дома? Цинь Юэ был ошеломлён. — Откуда вы это узнали? — Где это видано, чтобы стена не имела ушей? — хмыкнул Лин Кунь. — Сначала я даже не верил, но теперь уважаю. Твоё Даосское сердце и вправду непоколебимо. Даже я, увидев ту девочку, почувствовал слабость в коленях. Но я-то знаю своё место и никогда не лез бы туда, где мне не рады. А ты, оказывается, отказался… Не успел Цинь Юэ ответить, как Лин Кунь вдруг предупредил: — С моим младшим братом третьим у тебя хорошие отношения, он ничего не сделает. Но будь осторожен с моим вторым братом. — С Лин Ханем? — нахмурился Цинь Юэ. Лин Кунь кивнул: — У вас и раньше не всё гладко было. Говорят, он с самого утра бушует. Может, и к тебе заявится. — Но при чём тут он? — Он несколько раз просил отца разрешить жениться на Чу Ваньцинь, но каждый раз получал отказ, — хихикнул Лин Кунь. — Отец даже назвал его жабой, мечтающей съесть лебедя… Цинь Юэ: «…» Старик Линь всё-таки не лишился здравого смысла. Лин Кунь оказался настоящим вороном-зловещем! Цинь Юэ только успел вернуться в свою пещерную обитель после обильной трапезы в саду Лин Куня, где вдоволь насытился эссенцией драгоценных трав, как Лин Хань уже в ярости примчался к нему. Магический корабль даже не успел полностью приземлиться, как он распахнул люк и прыгнул на площадь перед обителью, громко ругаясь и требуя, чтобы Цинь Юэ немедленно вышел. — Ты кто такой, пёс? Дали тебе титул приглашённого советника — и ты уже возомнил себя за важную персону? Навстречу вышел Сюй Лян. Как бывший ученик внешнего двора, он хорошо знал этого влиятельного исполнительного старейшину внешнего двора. — Старейшина Линь, вы что… — Ты кто такой, чтобы со мной разговаривать? Быстро позови Цинь Юэ, пусть вылезает! Сюй Ляну стало неприятно. Он не возомнил себя кем-то большим, но за последнее время даже слуги главы и заместителя главы секты улыбались ему и вежливо здоровались. Сам глава и его заместитель кивали ему при встрече. Так кто такой этот Лин Хань, чтобы приходить в обитель его господина и вести себя так вызывающе? — Ученик осмелится напомнить Старейшине Линь о благоразумии. Это обитель приглашённого советника секты, — сказал Сюй Лян, слегка поклонившись, но без малейшего унижения. Бах! Разъярённый Лин Хань махнул рукой и со всей силы ударил Сюй Ляна по лицу. Он привык к своеволию: на внешнем дворе часто избивал учеников. В его глазах Сюй Лян был ничтожеством, поэтому он даже не сдерживал силу. Сюй Лян тут же отлетел на более чем три метра, упал на землю, щека мгновенно распухла, а изо рта выпало несколько зубов. Он был оглушён и не мог сразу прийти в себя. После удара Лин Хань немного пришёл в себя. Как бы он ни пренебрегал Цинь Юэ, тот всё равно занимал должность, равную старейшине внутреннего двора. А Сюй Лян давно перестал быть тем учеником внешнего двора, которого можно было посылать и бить безнаказанно. Теперь он — официальный ученик внутреннего двора и доверенное лицо приглашённого советника. Однако, будучи таким высокомерным, даже осознав, что перегнул палку, он не собирался извиняться. Напротив, он стал ещё грубее, чтобы скрыть внутреннее замешательство. — Ты кто такой, чтобы так со мной разговаривать? Это тебе урок. Если ещё раз осмелишься… — А что будет в следующий раз? — раздался спокойный голос. Из обители вышел Цинь Юэ. Увидев изуродованного Сюй Ляна, он нахмурился и холодно посмотрел на Лин Ханя. — Гос… господин, со мной всё в порядке, — запинаясь, пробормотал Сюй Лян, поднимаясь и прикрывая лицо рукой. Зубы выпали, и речь стала невнятной, но он всё равно пытался уладить конфликт. Он не хотел втягивать своего наставника из-за себя. В это время Вэнь Лан и Жуань Цзюнь, два других ученика внутреннего двора, тоже вышли на шум. Увидев происходящее, их лица потемнели. Хоть они и недолго служили Цинь Юэ, тот относился к ним исключительно хорошо. Их глаза полыхали гневом. Стоило бы их господину дать приказ — и они бросились бы в бой, даже зная, что проиграют. Даже несколько учеников внешнего двора, вышедших следом, с негодованием смотрели на Лин Ханя. Цинь Юэ обратился к Вэнь Лану и Жуань Цзюню: — Отведите Сюй Ляна к Старейшине Юй. У него есть пилюли для восстановления зубов. Затем спокойно посмотрел на Лин Ханя. Он уже узнал, что трое братьев Линь — не родные. Их отношения нельзя было назвать просто плохими. Скорее, они были как вода и огонь. Лин Хань был значительно старше Лин Чэня, но его талант был гораздо ниже. Несмотря на все лучшие ресурсы, он достиг лишь пятого уровня Прозрения Тонкостей. В мире за пределами секты такой возраст и такой уровень культивации сделали бы его выдающимся молодым мастером. Но внутри секты Чжаоян, перед лицом настоящих гениев, он выглядел довольно бледно. — Ты, Цинь, не думай, что раз отец и заместитель главы тебя поддерживают, ты уже крут. В моих глазах ты — ничто! Ты нарушаешь древние заветы секты, защищая людей из Ледяной Бездны. Рано или поздно кто-нибудь с тобой разберётся! — злобно прошипел Лин Хань, его взгляд был полон ярости. Он понимал, что ведёт себя несправедливо, но стоило вспомнить, что та гениальная девушка, в которую он так отчаянно влюблён, была жестоко отвергнута этим человеком и ушла в одиночное странствие, как ненависть к Цинь Юэ вскипала в нём. С самого первого взгляда он невзлюбил этого красивого юношу. Возможно, потому что Цинь Юэ, будучи ещё совсем молодым, уже стал великой фигурой над головой сына главы секты. А может, потому что такие цветы секты, как Тан Цинсюань и Чу Ваньцинь, кружили вокруг него. Во всяком случае, чем дольше он смотрел на него, тем сильнее его раздражало. К тому же прошлой ночью, когда он пил с двумя старейшинами внутреннего двора — Сюэ Фэнем и Пан Цзя — и уже порядком подвыпил, услышал, что Чу Ваньцинь тайком ушла в странствие. Тогда он наговорил много дерзостей. А главная причина его наглости заключалась в том, что этот юноша — всего лишь красивая, но пустая посудина! Низкий уровень культивации, трусливый характер, всего лишь земледелец, умеющий разве что выращивать цветы и травы. Что с того, если его немного потрепать? «Пусть лучше в гневе сам уйдёт из секты. А я тут же отправлюсь искать Чу Ваньцинь и воспользуюсь моментом…» — думал Лин Хань. Именно так его и утешал прошлой ночью Старейшина Пан Цзя. Лин Хань сочёл эти слова очень разумными. Цинь Юэ по-прежнему спокойно смотрел на этого идиота. Честно говоря, даже если бы он мог свободно демонстрировать свою силу, бить такого человека было бы ниже его достоинства. Он уже почувствовал шум и сразу же отправил передачу мысли Лин Цзиньсуну. Тот, вероятно, уже почти прибыл. Ведь магический корабль главы секты очень быстр — способен развивать сверхзвуковую скорость. — Что, не согласен? — ещё больше разозлился Лин Хань и сделал шаг вперёд. В этот момент с небес раздался грозный окрик: — Пёс! Кто дал тебе смелость устраивать здесь беспорядки? Услышав этот голос, Лин Хань опешил и с яростью и недоумением посмотрел на Цинь Юэ. Вы что, жалуетесь родителям из-за дел между молодыми людьми? Все Лини были вспыльчивы, и Лин Цзиньсун тоже не стал дожидаться, пока его корабль приземлится. Он мгновенно появился перед Лин Ханем и, не говоря ни слова, в ярости ударил сына по лицу.