Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 115

Глава 115. И слаб, и любит поиграть Цзян Минчжэ поднял голову. Перед ним колыхались бескрайние кроны, зелёные волны накатывали одна за другой. Он лёгким смешком произнёс: — Хе-хе, господин прячется, не показывая ни лица, ни имени. Похоже, вы не из добрых людей. В ответ раздался смех: — Я, конечно, не из добрых, но и ты, ученик Секты Сюйсу, не лучше. Не зря же ты ученик старика Дина — сразу же хочешь лишить человека боевых искусств! Цзян Минчжэ равнодушно ответил: — Это не имеет отношения к тому, чей я ученик. Мы спокойно пришли помолиться Будде, а этот лысый вдруг начал устраивать скандал без всякой причины. Неужели монахи из монастыря Шаолинь выросли на морской воде, раз так широко лезут не в своё дело? — Если уж он такой сильный, пусть идёт разбираться со всеми несправедливостями в мире — я бы даже похвалил его за это. Но почему он именно на женщин, заходящих в храм, так громко нападает? — Хе-хе, если женщины не могут входить в храм, то сама же Гуаньинь-Бодхисаттва — разве она не женщина? А все те Будды и Араханты — разве их не рожали матери? Если так презираешь женщин, вспомни, что и его собственная мать — тоже женщина! Эти слова заставили Му Ваньцин почувствовать радость и лёгкость в душе. «Все говорят, что имбирный братец добрый и мягкосердечный, даже слишком добрый, — подумала она. — А сегодня он без колебаний жёстко ударил! Оказывается, он заступился за меня!» «Хи-хи, видно, хоть он и не признаётся вслух, в душе уже считает меня своей женой!» Её глаза наполнились нежностью. Если бы не присутствие постороннего, она бы немедленно бросилась к Цзяну Минчжэ, крепко обняла его и вобрала в себя, чтобы утолить тоску по нему. Тот человек громко рассмеялся: — Великолепно, великолепно! Юный герой, ваш взгляд действительно отличается от других! Цзян Минчжэ покачал головой: — Пусть себе лезет не в своё дело — таких самодовольных людей в мире полно. Глупость хоть и раздражает, но не преступна. Мы могли бы просто стерпеть. Но он ещё и гордо обвиняет нас в том, что мы союзники Четырёх Злодеев! Это уже не глупость, а злоба! Он слегка улыбнулся: — Глупость можно простить, но злобу — нет. Монах должен стремиться к тому, чтобы «всё в этом мире было иллюзией», а он одновременно и глуп, и зол. Неужели он таким родился? Нет, нет! Просто он полагается на авторитет своего монастыря и на свою боевую силу. Раз так, я лишу его боевых искусств — возможно, тогда он станет немного умнее и добрее. Ах, вернуть заблудшего в силе верующего к мудрости — разве это не вклад в пользу буддизма? Среди четырёх средних по возрасту монахов-воинов те, кто первыми обругали Му Ваньцин, были Хуэйинь и Хуэйчжи. После того как Сюаньбэй остановил их, Хуэйинь прямо обвинил Цзяна и Му в том, что они союзники Четырёх Злодеев. Поэтому Цзян Минчжэ сразу же жёстко ударил, разрушив его даньтянь. Что до яда на его пальцах — на самом деле он выделил лишь тончайшую струйку, лишь чтобы подчеркнуть свою принадлежность к Секте Сюйсу. Если вовремя окажут помощь, смерти, скорее всего, удастся избежать. Ведь Шаолинь — знаменитая праведная секта, обладающая правом определять, где добро, а где зло. Цзян Минчжэ ещё не достиг такого уровня мастерства, чтобы в одиночку сражаться со всеми героями Поднебесной, и не хотел вступать в прямое столкновение. Поэтому ни под своим настоящим именем, ни под личиной поставщика клана Дуань — Лун Аотяня — ему выступать было неудобно. Лучше уж помочь старшему брату по школе Чжай Синцзы прославиться. Полагаю, сам Чжай Синцзы был бы этому рад. Что до Хуэйчжи — его вина была меньше, чем у Хуэйиня. Цзян Минчжэ сначала хотел лишь сломать ему руку в наказание, но тому не повезло: он попал под короткую стрелу Му Ваньцин. На стреле был смертельный яд, действующий мгновенно при попадании в кровь. Скорее всего, он уже мёртв. Хуэйчжэнь и Хуэйгуань вначале не говорили лишнего, даже уговаривали младшего брата помолчать. Цзян Минчжэ и не собирался с ними расправляться, но раз они сами напали вдвоём — пришлось просто оглушить их. Что до того, что Сюаньбэй вовремя спас Хуэйгуаня, — Цзяну было всё равно: ведь это всего лишь безымянные мелкие монахи. Он, впрочем, мало знал о жизни в Цзянху и не понимал, что в Шаолине более тридцати монахов поколения «Сюань», особенно восемь великих монахов, включая Сюаньбэя, — все они как золотые балки и нефритовые столбы, поддерживающие удачу секты. Именно монахи поколения «Хуэй», находящиеся в расцвете сил, и представляют Шаолинь в Цзянху. Куда бы ни пришли эти монахи «Хуэй», никто не осмеливался относиться к ним пренебрежительно. Разве можно назвать их «мелкими монахами»? Таинственный человек, услышав самоуверенные речи Цзяна Минчжэ, который заявлял, будто вносит вклад в буддизм, громко рассмеялся. — Интересно, очень интересно! Жестоких и сильных людей в Цзянху немало, но тех, кто умеет действовать с веским основанием, — единицы! Не стану скрывать, юный герой: я немного знаю характер и нрав твоего учителя Дин Чуньцюя. Не ожидал, что в его школе окажется такой талантливый ученик, как ты! «Он знает Старого Бессмертного Сюйсу?» — мелькнуло в мыслях Цзяна Минчжэ. Он тут же сделал смущённое лицо и раздражённо сказал: — Зачем вы, господин, издеваетесь надо мной? Я даже одного удара того старого монаха не выдержу — разве я талант? Голос того человека стал серьёзным: — Это не так! По твоему возрасту — тебе едва за двадцать, а сила ци уже так поразительна! Ты, должно быть, особый случай. Наверняка тебе посчастливилось съесть какие-то небесные сокровища или ядро мистического зверя. Но боевые искусства Секты Сюйсу делают ставку на коварство и яд, и тебе трудно в полной мере использовать свою внутреннюю ци… Цзян Минчжэ сделал вид, что внезапно всё понял, и кивнул: — Да-да-да! Вы совершенно правы! Я сам чувствую, что силы есть, а применить их не получается. Тот человек самодовольно сказал: — Я прожил десятки лет и кое-что повидал. Сразу понял: твои навыки не позволяют раскрыть всю мощь твоей внутренней ци. А что до монаха Сюаньбэя — среди монахов поколения «Сюань» в Шаолине он входит в тройку лучших именно по кулакам, и всё благодаря своему «Большому посоху Вэйто»! Его техника величественна, мощна и ярка — именно то, что побеждает коварные приёмы вашей Секты Сюйсу. Ха-ха! Если бы ты освоил эту технику, это было бы идеальное сочетание! Цзян Минчжэ сделал жадное лицо: — Вы ведь сказали, что эту технику можно освоить не только у шаолиньских монахов. Неужели вы сами владеете ею и готовы обучить меня? Тот человек спокойно ответил: — Верно! Да не только «Большой посох Вэйто» — у меня много шаолиньских секретных техник. Но, юный герой, мы же незнакомы. Ты должен дать мне причину передать тебе эти искусства. — Причину? — Цзян Минчжэ сделал вид, что задумался, и вскоре улыбнулся. — Вы явно следили за теми монахами и, видимо, не питаете добрых чувств к Шаолиню. А теперь и я в ссоре с Шаолинем. Враг моего врага — мой друг! Раз мы оба враги Шаолиня, разве нам не стать хорошими друзьями? А раз мы друзья, то передача мне «Большого посоха Вэйто» — это проявление дружеской доблести! Настоящий мужчина ставит доблесть превыше всего. Не верю, что вы — человек без доблести! — «Враг моего врага — мой друг»? — таинственный человек невольно повторил эти слова. По его тону было слышно, что он обдумывает их глубокий смысл. Затем он с восторгом воскликнул: — Юный герой, в этих словах — великая мудрость! Разве не на этом принципе строились союзы времён Чжаньго? Хорошо! Я соглашусь на дружбу с тобой. Но если я проявлю к тебе доблесть, согласишься ли и ты проявить доблесть ко мне? Цзян Минчжэ хлопнул себя по груди и уверенно сказал: — Я, Чжай Синцзы, на землях Тубо имею прозвище «Юй Мэнчан с лицом нефрита и доблестью, пронзающей небеса»! Кто не знает меня, кому я не знаком? Если вы обучите меня «Большому посоху Вэйто», я непременно стану вашим побратимом и проявлю доблесть! По тону этого человека было ясно: он не шаолиньский монах, но отлично знает шаолиньские секретные техники и даже знаком со Старым Бессмертным Сюйсу. Цзян Минчжэ уже смутно догадывался, кто это. Этот человек годами прятался в Шаолине, чтобы украсть знания, — настоящая ходячая библиотека «Сутр Шаолиня». Он считал себя хитрым стратегом, любил интриги, но на деле был крайне посредственен. Классический пример — и слаб, и любит поиграть! Цзян Минчжэ втайне обрадовался: не ожидал, что встретит этого человека! Если не воспользуюсь случаем по полной, будет обидно перед тем, кто пришёл сюда издалека, из тысяч ли! И тут же раздался голос того человека: — Отлично! За всю жизнь я больше всего уважал доблестных героев. Раз так, сегодня я исполню твоё желание!