Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 131

Глава 131. Когда ты собираешься со мной помолвиться? Звукоизоляция двери была отличной — Айюнь не знала, о чём они говорили, да и особо не хотела знать. Когда Е Цзяхуай вернулся в комнату, его лицо оставалось таким же спокойным, как всегда. Он ничего не сказал — и Айюнь тоже ничего не спросила. Он обнял её сзади, как делал это бесчисленное множество раз, прижав к себе. Айюнь подумала: иногда неведение — тоже счастье. В комнате было очень жарко, но одно окно не до конца закрылось, и сквозь щель проникало несколько струй прохлады. Айюнь смутно открыла глаза в темноте и увидела, как лёгкий занавес колышется от ветра. Слабый ветерок, но холод пронзил её до самого сердца. Ветер не мог удержать занавес, и в образовавшейся щели проступала глубокая, чёрная, как тушь, ночь — далёкая, пустая, тёмная, словно предвещающая их будущее. В прошлом году она лишь вскользь упомянула, что здешний зимний пейзаж, наверное, очень красив. В этом году она не только увидела снег, но и встретила здесь Новый год, проведя множество дней и ночей. Билет домой Айюнь заказала позже обычного. Впервые за долгое время она солгала дедушке и бабушке, сказав, что у неё подработка, поэтому задержится ещё на несколько дней. Ей хотелось провести с ним ещё пару дней. После долгого пребывания на улице Цуйу лицо Айюнь заметно округлилось. В университете она питалась как придётся, а теперь стоило лишь спуститься по лестнице, чтобы насладиться едой по своему вкусу. Правда, хотя цвет лица у девушки явно улучшился, выносливость не прибавилась. По ночам, едва начав, она уже начинала всхлипывать, жалуясь, что задыхается, что сил нет и что хочет спать. С тех пор Е Цзяхуай, выходя выгуливать Орео, обязательно брал её с собой. Говорил, что ради её физической формы, но на самом деле, сколько в этом было личной заинтересованности, знал только он сам. Под конец года, когда следовало бы отдыхать, Е Цзяхуай, напротив, стал ещё занятее. Накануне отъезда Айюнь Е Цзяхуай был на деловом ужине и вернулся поздно. После ужина Орео, почувствовав, что настало время прогулки, сам принёс поводок и подошёл к ней. Айюнь сказала тёте Линь, что выходит, и повела его на улицу. Последнее время она гуляла каждый день, и окрестные улицы наконец-то запомнила — больше не боялась заблудиться в каком-нибудь переулке. Сегодня она задержалась с Орео в соседнем парке подольше. По дороге домой она бормотала: — Орео, сестрёнка скоро уезжает домой на Праздник Весны. Ты должен скучать по сестрёнке, ладно? Орео громко и уверенно гавкнул. Айюнь похвалила его: — Молодец! Я и знала, что ты больше всех любишь сестрёнку. Произнося «молодец», Айюнь почувствовала лёгкую неловкость — у неё никак не получалось повторить ту непринуждённую, свободную интонацию, с которой это говорил Е Цзяхуай. Получалось скорее как попугайское подражание. Подумав об этом, Айюнь невольно улыбнулась. Она взглянула на часы. Интересно, вернулся ли он уже? Говорят, есть такое выражение — «сбылось то, о чём думал». Только она подумала об этом, как, завернув за угол, увидела знакомый автомобиль, припаркованный у входа. Фары ещё не погасли — значит, он только что приехал. Орео тоже оживился и уже собрался залаять, но Айюнь прикрыла ему пасть ладонью и прошептала, сговариваясь: — Тс-с, Орео, молчи. Давай вместе его напугаем. На улице и так было холодно, а Е Цзяхуай стоял с таким ледяным выражением лица, что вокруг него, казалось, температура упала ещё на несколько градусов. Даже тёплый жёлтый свет фар не мог добавить уюта. Из-за положения тел тени двух людей перед машиной сливались на земле в одно пятно. — Приехали. Иди домой сама, — холодно произнёс Е Цзяхуай, стоя у машины и разговаривая с Тань Жань. Сегодня вечером Е Бо, воспользовавшись предлогом семейного ужина, вызвал его в старый особняк. Как только Е Цзяхуай вошёл, он увидел там Тань Жань вместе с её родителями. Е Цзяхуай кивнул в знак приветствия и уже собрался уходить, но дед его остановил. Не желая устраивать сцену при посторонних, Е Цзяхуай лишь сказал: — У меня дела. Е Бо пристально посмотрел на него и твёрдо произнёс: — От ужина никто не умрёт. Бабушка с дедушкой так давно тебя не видели. Садись. Раньше дед всегда говорил прямо, а теперь, оказывается, научился хитрить — сначала делает, потом объясняет. — Цзяхуай, сядь сначала, — Чжан Цзисюэ, заметив, что у него испортилось настроение, поспешила подойти и сгладить ситуацию, тихо добавив: — От ужина мяса не убудет. А если устроишь скандал, у дедушки сложится ещё хуже впечатление об этой девушке. Е Цзяхуай с трудом сдержал раздражение и сел. После ужина он не задержался ни на минуту дольше, но едва вышел за дверь, как за ним последовала Тань Жань. Е Бо строго приказал: — Кстати, Жаньцзюнь недавно тоже переехала на улицу Цуйу. Отвези её домой. Родители Тань переглянулись позади них: — Это не слишком ли обременительно для Цзяхуая? — Да ведь по одной дороге — в чём обременение? Е Цзяхуай внутренне раздражался, но, как сказала мать, раз уж он стерпел весь ужин, то и эту минуту потерпит. Если сейчас откажет, дед наверняка придумает что-нибудь ещё. Перед тем как сесть в машину, Тань Жань невинно пожала плечами и хитро улыбнулась: — Спасибо тебе, братец Цзяхуай. Е Цзяхуай сел на пассажирское место, и всю дорогу молчал. Лишь когда машина остановилась у их дома, он впервые за вечер заговорил с ней. Тань Жань скрестила руки на груди и насмешливо сказала: — Е Цзяхуай, у тебя, похоже, совсем нет благородства. Ведь до твоего дома ещё поворот, а в такую позднюю пору одной девушке идти обратно — разве не опасно? Опасно? В этом переулке? Да бред какой-то. Е Цзяхуай засунул руки в карманы и, не желая с ней разговаривать, развернулся, чтобы идти домой. Чем больше он так делал, тем интереснее ей становилось: — Эй, Е Цзяхуай! Даже эти два шага проводить не хочешь? Может, прогуляемся вместе? Увидев, что он всё ещё молчит, Тань Жань, раздражённая, решила специально сказать то, что он не любит слышать: — Эй, Е Цзяхуай, когда ты собираешься со мной помолвиться? — Гав! — не выдержал Орео, радостно увидев хозяина. — Ах! — Тань Жань испугалась и вскрикнула. Айюнь сама не поняла, что с ней случилось. В тот миг она почувствовала, будто все силы покинули её тело, и даже не смогла удержать поводок. Орео вырвался и бросился вперёд. Они стояли — один у капота машины, другой у багажника — и смотрели друг на друга. В глазах Айюнь не было печали, а в глазах Е Цзяхуая — лишь спокойная откровенность. Этот эпизод, казалось, не стоил и упоминания. Как далеко они были друг от друга? Всего-то несколько шагов — а будто между ними пролегли тысячи рек и гор, которые невозможно преодолеть. Орео подбежал к Е Цзяхуаю и радостно замахал хвостом, но, заметив незнакомку, насторожился и зарычал. Обычно Орео был очень послушным и лаял только на чужаков, вторгшихся на территорию дома. Но сегодня он, словно почуяв что-то, проявлял явную враждебность к Тань Жань и даже оскалил зубы, пытаясь её запугать. Тань Жань испуганно отступила на два шага. Е Цзяхуай схватил поводок, но Орео не переставал лаять. Было уже поздно. Если он продолжит, это станет беспокоить соседей.