Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 139

Глава 139. Красавица стоит гнева героя Как только Бао Бутун выкрикнул эту фразу, Фэн Боэ похолодел и подумал: «Всё пропало! Неужели мой третий брат решил утолить жажду ядом?» И в самом деле, Цзян Минчжэ громко рассмеялся: — Отлично, отлично! Получи же этот железный кулак, как ты того желаешь! С лёгким щелчком он вернул меч в ножны. Теперь его левая рука покоилась на чехле, а правая — на рукояти, и вся поза раскрыла множество уязвимых мест. Бао Бутун про себя воскликнул: «Отличный шанс!» — и с диким рёвом одновременно выпустил вперёд левый кулак и правую ладонь, а ногой метнул стремительный удар снизу. Цзян Минчжэ вынес левую ступню в сторону, взметнул правую руку вверх и, крутясь, выпустил левый кулак — это была техника Большого посоха Вэйто под названием «Поднять посох к небесам». Удар ноги Бао Бутуна пришёлся прямо в левую голень Цзян Минчжэ, но ощущение было такое, будто он попал в чугунную колонну. Спину стопы пронзила нестерпимая боль. В то же мгновение его кулак и ладонь были полностью отбиты, а перед глазами стремительно разросся чужой кулак! Если представить плечи и оба бока человека как четыре точки, то верхняя часть тела образует некий четырёхугольник. Когда Цзян Минчжэ вложил меч в ножны, эти четыре точки сжались в единое целое, а затем, сделав шаг и выбросив руку, он мгновенно расправил их, направив всю силу в один мощный удар. Даже без внутренней ци такой удар был бы чрезвычайно тяжёлым. А уж тем более, когда внутренняя ци у него изобильна: внешняя и внутренняя сила слились воедино, словно пороховой заряд взорвался и ядро вылетело из ствола — прямиком в лицо Бао Бутуна. Тот в ужасе понял, что боевые навыки противника куда величественнее, чем он предполагал. Его атаку жёстко прервали, и отдача не дала возможности увернуться. В последний момент он судорожно поднял обе руки, закрывая лицо, будто досками ворот. В следующее мгновение кулак Цзяна достиг цели. Раздался хруст — два чётких, звонких звука. Руки пронзила острая боль, и они сами ударили его по лицу. Бао Бутун немедленно отлетел назад, запрокинув голову. — Третий брат! Фэн Боэ вскрикнул от ужаса, рванул вперёд и, подставив спину под спину товарища, сделал несколько быстрых шагов, чтобы сбросить импульс удара. Оглянувшись, он увидел, как из обеих ноздрей Бао Бутуна хлещет кровь, а предплечья согнуты под странным углом. Ещё один передний зуб был выбит и застрял в основании ладони — зрелище было ужасающее. — Третий брат! — в отчаянии завопил Фэн Боэ. — Тебе выбили передние зубы! — Нет, нет! — Бао Бутун чувствовал, будто земля уходит из-под ног, перед глазами плясали золотые искры, но он всё равно упрямо возражал: — Этот негодяй кричал, что обратит меня в прах! А теперь всего лишь выбил зуб. Пускай трубит в свою раковину до хрипоты — господин Бао Третий смеётся во всё горло! Цзян Минчжэ, видя, что даже в таком состоянии тот продолжает упрямиться, невольно почувствовал уважение и весело проговорил: — Ну и ладно, ну и ладно! Сегодня я сказал, что обращу тебя в прах — так и сделаю. Не стану нарушать слово! Бао Бутун в ужасе закричал: — Стой! Я смотрю, ты статен, благороден и явно человек слова — настоящий муж истинной чести! Неужели хочешь стать клятвопреступником и черепахой-трусом? Ты сам сказал: одним ударом обратишь меня в прах. Удар уже нанесён, но я ни убит, ни в прах не обращён. По законам Цзянху это значит, что ты проиграл! Если сейчас снова ударишь меня кулаком, все герои Поднебесной будут смеяться над тобой как над черепахой-трусом! Цзян Минчжэ кивнул: — Слова разумные. Я, может, и не святой, но черепахой-трусом быть не хочу… Бао Бутун облегчённо выдохнул — но не успел он закончить выдыхать, как услышал весёлый голос Цзяна: — Тогда я просто вытащу меч и убью тебя. Лицо Бао Бутуна окаменело. Он горько усмехнулся: — Ладно, ладно… На свете оказывается есть люди с ещё более толстой кожей, чем у меня, да ещё и с боевыми искусствами выше! Не иначе как ты мой роковой враг по судьбе. Делай что хочешь — убивай. Господин Бао Третий умрёт от руки такого толстокожего мастера — это даже достойная кончина. Фэн Боэ в ужасе завопил: — Нельзя убивать! Но, выкрикнув это, вдруг замер и удивлённо спросил: — А? Почему у меня эхо? Он обернулся — и побледнел: — Сёстры А-Чжу и А-Би, бегите скорее! Бегите! А-Чжу и А-Би, перепуганные до смерти, уже спешили с коней и вновь закричали: — Нельзя убивать! Нельзя! Господин Цзян, прошу вас, смилуйтесь! Цзян Минчжэ весело ответил: — Зачем мне миловать? Я славлюсь своей беспощадностью. Этот Бао воняет изо рта — обязательно должен умереть. А-Би, стараясь говорить на официальном языке, сквозь слёзы умоляла: — Вы уже выбили ему зубы! Он больше не посмеет! А-Би просит вас — не убивайте его, хорошо? Бао Бутун возмутился: — Нет, нет! Что значит «больше не посмеет»? Буду сметь! Обязательно буду! И впредь буду! Выбить один зуб — пустяки! Хоть все зубы вырвите, хоть язык отрежьте — я знаками покажу, как его ругать! А-Чжу же оказалась умнее. Она подбежала к Цяо Фэну и упала перед ним на колени: — Глава Цяо! Третий брат Бао и наш господин — как родные братья. Да, он говорит грубо и всех раздражает, но сердце у него доброе. Во всём Гусу много одиноких стариков живут на его деньги. А-Чжу умоляет вас поговорить с господином Цзяном и простить третьего брата Бао. Я готова искупить за него вину — вот, кланяюсь вам в ноги! С этими словами она сильно стукнулась лбом об землю. Бао Бутун в ярости закричал: — А-Чжу, вставай немедленно! Ты служишь семье Му Жунь — как можешь кланяться чужаку? Что такого великого в этом Цяо Фэне? Как только я разделаюсь с этим Цзяном, сразу пойду бить его! А-Би рыдала: — Да помолчишь ли ты хоть немного? Цзян уже собирается тебя убить — как ты собрался драться с главой Цяо? Бао Бутун гордо ответил: — Нет, нет! Маленькая А-Би, ты опять ошибаешься! Господин Бао Третий при жизни — герой, после смерти — злой дух. Я войду ему во сны и там изобью этого Цяо! А-Чжу не слушала его. Она продолжала кланяться Цяо Фэну, быстро и сильно, несмотря на грязь под ногами, пока на лбу не появились кровавые ссадины. Цяо Фэн вздохнул: — В доме Гусу даже девушки превосходят мужчин! Он легко поднял А-Чжу и мягко сказал: — Хорошо, хорошо. Я поговорю с братом Цзяном. Не волнуйся. Затем он повернулся к Цзян Минчжэ. Тот, не дожидаясь слов, заранее улыбнулся: — Сегодня здесь сбор Общины Нищих, а я всего лишь гость. Гость следует воле хозяина. Цяо Фэн рассмеялся: — Спасибо, брат. Потом он посмотрел на Бао Бутуна и грозно произнёс: — Настоящий муж, рождённый под этим небом, должен обладать гордостью и стойкостью. Ты, кажется, горд, но на деле лишь язык твой дерзок. Те, кого ты победил, презирают тебя; те, кого не победил, не признают. Если бы ты был одиноким странником, твои болтовни лишь портили бы твою собственную репутацию. Но раз ты брат Му Жуньфу, такое поведение позорит и его имя. Бао Бутун похолодел внутри и задумался… но упрямство взяло верх, и он, подняв окровавленное лицо, вызывающе бросил: — Дела господина Бао Третьего не твоё дело учить! Цяо Фэн остался невозмутим и спокойно ответил: — Обычно я и не стал бы с тобой, чужаком, разговаривать. Но А-Чжу ради тебя кланялась до крови — это вызвало во мне сочувствие. Мои слова — лишь доброжелательный совет, и говорю я их лишь ради неё. Слушать или нет — твоё дело. С этими словами он больше не обращал внимания на Бао Бутуна, а наклонился к А-Чжу и нахмурился: — Девушка А-Чжу, каждый в этом мире несёт свою ношу. Ты служанка господина Му Жуня — заботиться о его одежде и пище, о его быте — вот твоя обязанность. Остальное тебя не касается. Особенно такие упрямцы, как он: ты молишься за него, а он, возможно, злится, что ты опозорила его. Зачем тебе такие муки? Бао Бутун возмутился: — Чушь! Разве господин Бао — такой неблагодарный? Цяо Фэн даже не ответил. Он чуть приподнял рукав, будто хотел что-то сделать, но опустил его и тихо сказал: — Сотри с лба грязь сама. Иди, уводи их. А-Чжу поспешно вытащила платок и стала вытирать лоб, думая про себя: «Он хотел сам стереть мне грязь, но вспомнил, что между мужчиной и женщиной не должно быть близости… Хихи, глава Цяо грубоват с виду, а на самом деле очень внимателен!» Фэн Боэ тяжело вздохнул. Он понял, что сегодня их боевой пыл окончательно сломлен, и оба брата опозорили честь дома Гусу Му Жуня. Опустив голову, он уныло сказал: — Третий брат, пойдём. Бао Бутун молчал, лицо его почернело от злости. Тогда Фэн Боэ позвал: — Сестра А-Чжу, сестра А-Би, пойдёмте. В этот момент один из старейшин Общины Нищих грозно крикнул: — Куда собрались? Не так-то просто уйти! Сегодня никто не выйдет отсюда! Цяо Фэн слегка удивился и недоумённо посмотрел на того старейшину. Цзян Минчжэ про себя подумал: «Вот и началось!» Он взглянул на говорившего старейшину. Тот имел лицо цвета спелого финика, в руках держал огромный меч с широкой спинкой и тонким лезвием, украшенный черепом. При каждом слове его борода и волосы дрожали от сильного волнения. Цзян не помнил, как зовут этих старейшин, и, улыбнувшись, спросил: — «Никто не выйдет» — значит, и я тоже не могу уйти? Старейшина холодно усмехнулся: — Ваше боевое мастерство слишком странно и высокого уровня. Лучше пока остаться здесь. Цяо Фэн нахмурился: — Старейшина У, это мой близкий друг. Старейшина У избегал его взгляда, смотрел в сторону, но всё равно настаивал: — В общем, сейчас никто не может уходить.