Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 161

Глава 161. Ты победила, Айюнь Айюнь бросила взгляд на место, где только что сидел Е Цзяхуай. Он всё это время усердно накладывал ей еду, сам же почти ничего не съел. На самом деле за последнее время и он сильно похудел. — Сяо Цзюнь, тебе уже лучше? — с заботой обняла её тётя Линь, ласково поглаживая по волосам. — Давай я сварю тебе немного рисовой кашицы, чтобы согреть желудок, хорошо? — Со мной всё в порядке, пить не хочется, — покачала головой Айюнь и тихо позвала: — Тётя Линь. — А? Что случилось? Айюнь на мгновение замялась и сказала: — Потом, пожалуйста, зайдите к нему и уговорите поесть. Он ведь тоже почти ничего не тронул. Вот ведь как бывает: оба так заботятся друг о друге, а сто́ит им встретиться — и становятся будто чужие. Тётя Линь вздохнула: — Хорошо, я поняла. Айюнь подняла глаза, полные мольбы: — Только… не говорите, что это я попросила, ладно? — Хорошо. Айюнь не могла есть, но под настойчивым взглядом тёти Линь всё же выпила немного рисового отвара и вернулась в кабинет. Последнее время они постоянно находились в разных комнатах, хотя и жили под одной крышей. Каждый занимался своими делами, пока за окном не становилось совсем поздно. Примерно в шесть часов поступил видеозвонок от Линь Шаопу. Как только Айюнь ответила, в кадр устремились несколько румяных личиц. — Поздоровайтесь же, — напомнил им Линь Шаопу. Дети помахали ей руками и громко прокричали: — Здравствуйте, учительница Ай! Брови Айюнь, которые в последнее время всё чаще сходились от тревог, постепенно разгладились. Она улыбнулась: — И вам здравствуйте! Дети наперебой рвались первыми поговорить с ней, но в итоге Линь Шаопу пришлось вмешаться, чтобы навести порядок и выстроить их в очередь. Айюнь уже какое-то время регулярно общалась с Линь Шаопу по видеосвязи. Всё началось с того, что однажды, когда они обсуждали по видео новую компанию-спонсора, к нему подошёл один из учеников с контрольной работой в руках. Линь Шаопу пришлось на время отложить телефон и заняться объяснением задачи. Это была, кажется, задача по математике: найти площадь круга радиусом два сантиметра. Ребёнок просто нарисовал на листе кружок и сказал: «Ну примерно вот такой величины». Айюнь не удержалась и фыркнула от смеха. На самом деле до этого она уже много дней пребывала в унынии, и тот смех стал её первой искренней радостью за долгое время. Звук рассмеявшейся женщины привлёк любопытный взгляд ребёнка. Хотя мальчик лишь мельком увидел её лицо, этого хватило, чтобы навсегда запомнить её нежную и ослепительную улыбку. С тех пор среди учеников пошёл слух: в телефоне у учителя Линя живёт очень красивая фея. Дети стали наперебой проситься посмотреть на эту «фею». Линь Шаопу и сам давно переживал за состояние Айюнь, и этот повод показался ему удачной возможностью — и детям радость, и, может быть, ей немного поднять настроение. После того как он спросил разрешения у Айюнь, такие видеозвонки стали происходить раз или два в неделю. Айюнь объясняла детям задачи, рассказывала сказки, просто беседовала с ними. В такие моменты она чувствовала себя живой, а все тревожащие её мысли временно уходили на задний план. Её тёплый, наполненный улыбкой голос доносился сквозь щель под дверью. Е Цзяхуай положил руку на дверную ручку, но так и не повернул её. В последнее время он редко слышал, чтобы она смеялась так искренне и радостно. Он боялся, что стоит ему появиться — и её улыбка тут же исчезнет. С тех пор как она однажды вырвалась после еды, Е Цзяхуай почти перестал садиться с ней за один стол. По ночам он тоже не позволял себе ничего лишнего — просто обнимал её. Так прошли дни вплоть до июня, когда в Северном городе стало по-настоящему жарко. Накануне выпускного вечера, за два дня до вылета её запланированного рейса, Айюнь рано легла спать — ведь наутро ей предстояло вставать ни свет ни заря. Будет ли она спать — это уже другой вопрос. Е Цзяхуай, возможно, задержался на совещании и вернулся очень поздно. Он лёг уже после полуночи. Айюнь только-только уснула и, полусонная, собралась перевернуться лицом к окну. Почти в тот же миг Е Цзяхуай резко притянул её к себе. Её глаза ещё не успели открыться, как его страстный поцелуй уже коснулся её губ. Все её вздохи и тихие стоны он поглотил в себе. Айюнь, находясь между сном и явью, отвечала ему почти инстинктивно. Страсть в начале была бурной, но почему-то Айюнь ощутила в ней глубокую, почти трагическую печаль. В ту ночь Е Цзяхуай был особенно неистов. Он не позволял ей кусать собственное запястье, и чем сильнее она сдерживалась, тем яростнее он становился. Он послушался её просьбы и немного сбавил накал, символически поцеловав её в губы, но всё равно не давал ей передышки. Айюнь, чувствуя стыд, прикрыла глаза ладонью. Напряжение было настолько сильным, что она чуть не прикусила губы до крови. Е Цзяхуай сжал её подбородок, заставив разжать зубы от боли. Тогда она, словно пытаясь спрятаться, прикрыла рот другой рукой. — Скажи, чего хочешь, — хрипло спросил он. Айюнь больше не собиралась, как в прежние ночи, покорно подчиняться всем его желаниям. Она отвернулась и упрямо молчала — явно обидевшись. Е Цзяхуай обожал видеть её такой — капризной, как раньше, когда между ними ещё царила любовь и нежность. Он знал её лучше всех — знал, как доставить ей радость, как заставить заговорить. Глядя на его благообразное лицо, Айюнь недоумевала: неужели только она одна мучается? Конечно, нет. Через пять минут её ногти оставили на его спине тонкие царапины. Она приоткрыла губы, но никакое дыхание не могло унять внутреннего жара. — Скажи, милая, — прошептал он. Давно он так её не называл. Его голос манил и пугал одновременно, заставляя то отступать, то стремиться к нему всем существом. На этот раз Айюнь решила последовать за своим сердцем. — Что? — притворился он невинным. Айюнь слегка укусила его за плечо. Её спина упёрлась в прохладную кожаную поверхность, перекрывая всякий путь к отступлению. Айюнь вдруг почувствовала сожаление и уже хотела сказать: «Ладно, забудь». Но Е Цзяхуай не дал ей шанса. Он поцеловал её, прежде чем она успела произнести отказ. От слёз, вырвавшихся из глаз, Айюнь тихо всхлипнула и покачала головой, снова умоляя дать ей передохнуть. Но, как он и говорил ранее, назад дороги нет. Он не смягчился, лишь ласково целовал её, чтобы хоть немного утешить. Звук дождя заглушал не только её приглушённые рыдания, но и другой, столь же ритмичный звук, сливавшийся с шумом капель за окном. Она пила столько воды, сколько могла, но всё равно чувствовала себя обезвоженной. Позже Айюнь уже не могла понять, сколько прошло времени. Она лишь знала, что дождь шёл, потом прекращался, снова начинался — снова и снова. Когда именно он закончился — она не помнила. Умываться её тоже отнёс Е Цзяхуай. Она всё это время держалась за его шею, повиснув на нём, и, выйдя из ванной, уже почти засыпала. Он уложил её спать в гостевой спальне, но даже лёжа продолжал нежно приподнимать её подбородок и целовать в губы. Сознание Айюнь ещё не совсем покинуло её, и, когда поцелуй стал слишком глубоким, она тихо «хмыкнула» и спрятала лицо у него на груди. Сколько уже прошло времени с тех пор, как она заговорила о расставании? Как давно она не позволяла себе так с ним нежничать, не проявляла такого доверия и близости? Е Цзяхуай всю ночь просто смотрел на неё, прижав к себе. За окном начало светлеть. Он поцеловал её в волосы и, наконец, сдался, тяжело вздохнув: — Ты победила, Айюнь.