Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 162

Глава 162. Неужели он действительно так просто отпустил её? Когда дверь закрылась, Айюнь открыла покрасневшие глаза. Красные прожилки в них появились от недосыпа, но румянец вокруг глаз и влага — не от этого. Тепло рядом ещё не рассеялось, и Айюнь прижала лицо к тому месту — осталась лишь ледяная прохлада. Их чувства были подобны этой температуре, этому дыханию — всегда призрачны, неуловимы, не поддаются удержанию. Слёзы хлынули из глаз. Айюнь услышала — и поняла — тихий шёпот Е Цзяхуая. Значит, он согласился. Они расстались. Во рту разлилась горечь. Оказывается, даже получив то, чего так долго хотел, человек всё равно может плакать от боли. Прежде чем спуститься вниз, Айюнь собралась с мыслями и постаралась, чтобы Е Цзяхуай ничего не заподозрил. Но внизу не оказалось той фигуры, которую она ожидала увидеть. Тётя Линь сказала ей, что Е Цзяхуай вышел из дома ещё до того, как она проснулась. Айюнь моргнула и медленно кивнула: — Хорошо. Она с трудом проглотила немного завтрака, а когда пришло время, как обычно взяла сумку и попрощалась с тётей Линь и Орео. Казалось, это был самый обыкновенный день, ничем не примечательный. Когда люди видятся каждый день, они перестают придавать значение каждой встрече и расставанию. Они инстинктивно считают, что увидеться снова — самое простое дело на свете. Айюнь думала так же. Лишь в тот самый момент, когда она вышла из машины, до неё вдруг дошло: возможно, они больше никогда не увидятся. Автомобиль остановился у ворот университета. Сяо Чэнь вышел, открыл ей дверь и вежливо сказал: — Госпожа Айюнь, если вам понадобится машина позже, просто свяжитесь со мной. Айюнь на мгновение замерла, потом кивнула: — А… хорошо, спасибо. Как только она попрощалась, машина быстро уехала. Айюнь смотрела вслед удаляющемуся выхлопу и лишь теперь осознала — будто кусочек её сердца исчез. Она подумала: такого шанса больше не будет. Разве она не должна радоваться? — спросила она себя. Но сколько бы она ни старалась, сколько бы ни убеждала себя — уголки губ так и не дрогнули в улыбке. Это была тупая, запоздалая боль, словно крошечный порез на коже, на который ты даже не обратил внимания, пока по нему не хлынула вода — и лишь тогда, с опозданием, понимаешь: оказывается, эта рана болит. Айюнь думала, что давно готова, что ей не терпится уйти от Е Цзяхуая. Но на самом деле всё было иначе. Она просто делала вид, что сильна. Время неумолимо катит вперёд. Подруга позвонила, торопя её и спрашивая, добралась ли она. Суета не оставляла времени на грусть. Айюнь поспешила в зал. После церемонии вручения дипломов однокурсники и преподаватели удерживали её, чтобы сделать множество фотографий. Шу Лои даже специально взяла выходной, лишь бы лично вручить ей букет. — Завтра уже уезжаешь домой? — спросила она, обняв Айюнь за руку, когда они шли по кампусу. Айюнь решительно кивнула: — Да. Она знала: теперь никто не станет её удерживать. Шу Лои, думая о том, как долго им не видаться, вытирала слёзы и напоминала: — Смотри, береги себя, ладно? Каждый день звони мне по видеосвязи! — Хорошо, — Айюнь обняла её и искренне сказала: — Спасибо тебе, И И. В этот день, ясный и спокойный, её студенческая пора и эта пронзительная любовь одновременно подошли к концу. — Гао Цзисин налил бокал и подвинул его Е Цзяхуаю: — Выпьешь? Е Цзяхуай равнодушно взглянул на стакан, но не тронул его. Он боялся, что алкоголь вскружит голову — и тогда он вновь совершит что-нибудь импульсивное. Гао Цзисин, глядя на него и вспоминая всё, что тот натворил в последнее время, до сих пор не мог поверить. Это же Е Цзяхуай — человек, который с детства был самым расчётливым и хладнокровным среди них. А теперь он выглядел так убито, приходил к нему не раз, чтобы угрюмо пить в одиночестве, и даже собирался силой удержать её рядом. Когда Гао Цзисин впервые услышал об этом, он был потрясён до глубины души. С Линь Сюйянем он бы ещё как-то свыкся — но чтобы Е Цзяхуай сошёл с ума от любви? Это действительно вышло за рамки всех ожиданий. Неужели любовь способна свести с ума любого? Подумав об этом, Гао Цзисин ещё больше убедился: к «чувствам» лучше не прикасаться вовсе. — Самолёт завтра? — с лёгкой издёвкой спросил он. — Неужели ты действительно так просто отпустил её? Е Цзяхуай безучастно ответил, закрыв глаза и глубоко выдохнув: — А что ещё мне остаётся? Оставить её рядом с собой, чтобы она исхудала до кожи да костей? Гао Цзисин с любопытством спросил: — Почему ты передумал? Ведь ещё недавно говорил, что главное — чтобы она просто была рядом. Слова друга вернули Е Цзяхуая к той бессонной ночи, к мучительным размышлениям и сомнениям. В темноте он вновь и вновь перебирал каждое слово, с которым Айюнь просила расстаться, и вдруг понял: за всё это время, незаметно для него самого, она перенесла столько обид и унижений. Е Цзяхуай всегда думал, что быть рядом с ним — лучший выбор для Айюнь. Он мог защищать её, дать всё, чего она пожелает, заранее продумать любой путь, по которому она захочет идти. Но в ту ночь, глядя на её нежный профиль, он вынужден был признать: он ошибался. Эта девушка, чьи черты казались такой мягкой и кроткой, в глубине души всегда была независимой и стойкой. Все его «заботы», которые он считал проявлением любви, на самом деле были попытками силой лишить её права расти и выбирать самой. У неё есть свои мечты. Конечно, он мог проложить для неё гладкую дорогу прямо к вершине, но это был лишь его собственный взгляд на «правильное». Не факт, что это то, к чему стремится Айюнь. К тому же есть ещё старик, сплетни, её мать… Если хорошенько подумать, между ними и вправду слишком много преград и забот. Если сейчас, не разобравшись со всем этим, он насильно удержит её рядом, то всё действительно станет так, как она боится: она «потеряет» своё имя. Когда люди будут упоминать её, они больше не вспомнят в первую очередь, какая она талантливая девушка, как блестяще она владеет своей профессией, какое у неё чуткое и прозрачное сердце. Вместо этого — лишь язвительные комплименты и насмешливые сомнения. Раньше Е Цзяхуай не задумывался об этом, но теперь понял: трудностей и унижений, с которыми сталкивается Айюнь, несомненно, гораздо больше, чем у него. И тогда она, вероятно, возненавидит его. Е Цзяхуай вдруг осознал, почему в последнее время, целуя её, он всё чаще закрывал ей глаза и не смел смотреть в них. Он боялся, что в тех глазах, где раньше сияла любовь и восхищение, останется лишь безграничная ненависть. Айюнь и так пережила в жизни слишком много горя и обид. Он не может, под предлогом любви, стать ещё одним, кто причиняет ей боль. Нет… он уже причинил ей боль. Теперь у Е Цзяхуая тоже появилось, чего бояться: что она запомнит его злость, что, когда он наконец всё уладит, маленькая девочка уже забудет его. Он готов отпустить её. Но… неужели всё действительно закончится вот так? Они навсегда пойдут разными дорогами? Невозможно.