Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 196

Глава 196. Я только и мечтал об этом Пожениться? С кем? Е Цзяхуай совершенно растерялся. Он собирался жениться только на ней — что же имела в виду эта девчонка? Судя по её прежнему отношению, уж точно не предлагала ему жениться на себе. Тогда что это за странная игра? Согласиться на его ухаживания — и тут же отправить его под венец с кем-то другим? Какие дурацкие мысли лезут в голову! В таком юном возрасте — и столько всякой чепухи в голове! Е Цзяхуай чувствовал, что всё меньше понимает эту девчонку перед ним. Гнев, который он с трудом подавил, вдруг вспыхнул с новой силой. Он прикрыл рот ладонью и тяжело закашлялся несколько раз, пытаясь взять себя в руки, и резко спросил: — С кем ты хочешь, чтобы я женился? Холодный и строгий тон напугал Айюнь — она чуть не вздрогнула. Она недоумённо подняла на него глаза. Его взгляд был устрашающим — явный признак надвигающегося гнева. Е Цзяхуай… зачем он так злится? Неужели не хочет? Она, конечно, вела себя слишком поспешно, и винить его за это не стоило. Но всё равно ей стало обидно. Если не хочешь — так и скажи прямо. Она же не станет тащить его насильно в отдел ЗАГСа. Зачем злиться и ещё спрашивать, будто не зная, с кем именно она предлагает ему жениться? Ноздри Айюнь задрожали. Она изо всех сил сдерживалась, но глаза всё равно предательски покраснели. Гордо не желая сдаваться, она шмыгнула носом, подавив дрожь в голосе, и ответила: — Со мной. Произнеся эти два коротких слова, она тут же опустила глаза и поспешила пояснить: — Ты не хочешь, я понимаю. Ничего страшного. Е Цзяхуай, не переживай из-за меня. Я просто… спросила. Прости, это было бестактно с моей стороны. — Прости, — быстро сказала Айюнь, провела тыльной стороной ладони по покрасневшему уголку глаза, выпрямилась и отвернулась в сторону. Отказ Е Цзяхуая не был поводом для стыда. Она и сама предполагала такой исход. Значит, останутся просто друзьями. Но сейчас находиться с ним в одном пространстве было неловко. Ей нужно время и место, чтобы прийти в себя. Айюнь глубоко вдохнула и тихо произнесла: — Е Цзяхуай, высади меня на следующей… На тыльную сторону её ладони легла прохладная рука. Сердце Айюнь дрогнуло. Она попыталась вырваться, но вежливое, сдержанное прикосновение вдруг превратилось в жёсткое, почти грубое — он крепко сжал её пальцы в своей ладони. Он причинил ей боль. Айюнь резко втянула воздух и стала вырываться: — Е Цзяхуай, больно! Так нельзя. К чёрту всю эту учтивость и благородство! Е Цзяхуай чувствовал, что сходит с ума от услышанных слов. Девчонка спрашивает, не хочет ли он жениться на ней? Неужели? Е Цзяхуай не мог поверить. Ему даже показалось, что он сошёл с ума от злости и начал галлюцинировать. — Айюнь, посмотри на меня, — дрожащим голосом попросил он, отчаянно желая ещё раз убедиться, что слова были настоящими. Е Цзяхуай слишком боялся, что это всего лишь иллюзия. Игнорируя её сопротивление, он притянул её к себе, прижав к груди. Носом он нежно коснулся её шеи, вдыхая сладковатый, родной аромат — это была та самая, о ком он так долго скучал. От ярости до недоверия — одно мгновение. Эти слова, словно из сна, открыли шлюзы его жадной, ненасытной тоски. Одного объятия уже было недостаточно. Он слишком сильно желал её. И больше не отпустит. Даже если это галлюцинация. Даже если она заплачет, закричит, устроит истерику — он всё равно не отпустит. Пусть считают его злодеем. Е Цзяхуай хрипло прошептал, прижав губы к её коже и обжигая горячим дыханием: — Айюнь, повтори ещё раз… с кем я… — Со мной, со мной, со мной! — выкрикнула Айюнь, сдерживая слёзы. Она боялась причинить ему боль, поэтому не вырывалась слишком сильно, но обида и стыд взяли верх. Отказал — и ладно! Она уже смирилась с этим. Зачем тогда так её обнимать? Что это вообще значит? Сдавленно всхлипывая, она прошептала: — Если не хочешь — так и скажи. Зачем повторять это снова и снова… — Я хочу, Айюнь. Все обиды и жалобы, что она собиралась высказать, мгновенно испарились. Он сказал: — Я только и мечтал об этом. Тёплая влага растекалась по её шее, постепенно остывая. Айюнь почувствовала солёный запах слёз — и сердце её замерло. Неужели… Е Цзяхуай плачет? Всего два коротких предложения — и будто в небе разверзлась пропасть, обрушив на неё ливень. В её душе поднялись бескрайние волны. Для неё это была ставка без гарантий. Целыми днями она колебалась, снова и снова размышляя — спрашивать или нет? Ведь предложение пожениться звучит слишком импульсивно, почти безумно. Особенно когда речь идёт о бывшем, с которым вы расстались год назад. Но Е Цзяхуай ответил слишком быстро и решительно, честно и прямо дав ей понять: в этой игре она никогда не проиграет. Это было почти как клятва. Айюнь даже засомневалась — а вдруг он просто не понял её? Вдруг он действительно не понял? Вдруг пожалеет? Она не могла не волноваться. Рука на её талии сжималась всё сильнее, воздуха становилось всё меньше. Айюнь слегка вырвалась: — Е Цзяхуай, ослабь немного, мне нечем дышать. Мне нужно кое-что сказать. Нужно хотя бы всё прояснить. Но тот, кто её обнимал, явно не собирался отпускать. Е Цзяхуай чуть ослабил хватку, но голову всё ещё уткнул ей в шею и глухо произнёс: — Я хочу жениться, Айюнь. Я хочу жениться на тебе. Больше ничего не нужно говорить. Пусть думает, что он капризничает — ему всё равно. Линь Сюйянь однажды сказал мудрую вещь: чтобы жениться, надо забыть о гордости. Главное — не дать девчонке передумать. Если она сейчас скажет, что всё это было шуткой, он, пожалуй, и вправду потеряет сознание. — Нужно, нужно сказать, — Айюнь чуть повернула голову и мягко, почти умоляюще спросила: — Давай так: я… я обниму тебя и скажу, хорошо? Прошло три секунды, прежде чем она получила ответ. — Хорошо, — сказал Е Цзяхуай. — Но не смей передумать. Рука на её талии наконец ослабла. Айюнь, как и договорились, пересела к нему на колени и обвила руками его шею. Давно они так не обнимались. Глядя на слегка влажные глаза Е Цзяхуая, Айюнь не могла понять — чувствует ли она горечь или вину. Она поднесла ладони к его лицу, прижала лоб к его лбу и извинилась: — Прости, Е Цзяхуай. — Не говори этого, — тихо покачал он головой с лёгкой улыбкой. — Айюнь, когда ты произносишь эти три слова, мне становится страшно. Страшно? Что он имеет в виду? Разве у самого Е Цзяхуая может быть что-то, чего он боится? Айюнь надула губы и пробормотала: — Теперь мне ещё стыднее стало. — Стыдиться? Чего? Айюнь самокритично ответила: — Я плохо к тебе отношусь. Думаю только о себе, постоянно раню тебя и не слушаюсь.