Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 166

Глава 166. Император в Минтане Бэйцзи У сидел на драконьем троне в Минтане, погружённый в дела. Его руки лежали на письменном столе, и он подсчитывал налоговые поступления этого года. Данные из газет были неточными — всё это лишь приблизительные оценки. Окончательный подсчёт требовал суммирования данных из множества регионов, а в эту эпоху приходилось полагаться только на счёты и устный счёт, из-за чего расчёты шли крайне медленно. Бэйцзи У считал соляной налог на черновике. — Заработная плата рабочих не учитывается. Цена на один цзинь соли фиксирована — пятьдесят вэнь, то есть 0,05 ляна. — Если предположить, что десять миллионов человек потребляют сто миллионов цзиней, получится пять миллионов лянов. — Санъян Ань и Юнь Юн прислали данные по соляному налогу: восемьсот двадцать четыре тысячи лянов медью и серебром. Похоже, реальное потребление ещё выше. Соль используется для консервации — из неё делают вяленое мясо и солёные овощи. В эпоху без приправ люди действительно едят много соли, хоть это и вредно для здоровья. Бэйцзи У быстро отмахнулся от забот о чужом здоровье. Средняя продолжительность жизни в древности — тридцать пять–сорок пять лет. Люди умирали от изнурения задолго до того, как успевали заболеть хроническими болезнями. — Соляной налог, кажется, в порядке. Железный налог, чайный, тканевый, газетный, конский, торговый… Он считал один налог за другим. В настоящее время специалистов в экономике крайне мало и остро не хватает. В ремесле и сельском хозяйстве хотя бы есть общее направление — поставь цель, и люди будут двигаться к ней. И спешить некуда. Но в экономике всё держится пока лишь на контроле и добросовестности. Отсутствует эффективный орган статистики и координации, а главное — не хватает мастера-экономиста, способного определить стратегию и разработать разумную политику, учитывая сложную текущую ситуацию. Если этим займётся кто-то другой, подчинённые легко начнут халтурить. Только когда Бэйцзи У лично берётся за дело, его подчинённые прилагают все усилия. — Чёрт возьми… Бэйцзи У уже более двух часов решал арифметические задачи и исписал несколько листов черновиков. — Да ё-моё! — выругался он снова. — Моим сыновьям пора уже учиться! Столько мальчишек целыми днями бегают в штанишках с прорезями, ни черта не делают! Как они будут помогать семье, если ничему не научатся? Он решил, что в следующем году обязательно отправит детей в школу. Те, у кого ум пойдёт в дело, будут помогать при дворе, а неспособные — пойдут воевать. А если кто не согласен — пусть возвращается в родную деревню на покой. Деревня Бэйтянь всегда рада им. Считать налоги было утомительно до чёртиков. Убедившись, что основные налоговые статьи в порядке, Бэйцзи У завершил этот изнурительный рабочий день. Реальное богатство страны значительно превосходило бумажные цифры, но серебро и золото не равнялись силе. Настоящей стабильной гарантией были запасы зерна, хотя хранить их было крайне неудобно — максимум три–пять лет, в отличие от драгоценных металлов, которые можно хранить веками. Пока он размышлял об этом, вдруг услышал звук, будто проехала машина. Бэйцзи У встал и выглянул наружу. В зал уже быстро входил евнух. — Ваше Величество, на улице пошёл дождь. — Дождливый день — самое время насладиться танцами и музыкой, — равнодушно сказал император. — Пусть подготовят выступление. Ужинать буду здесь. — Слушаюсь! — евнух низко поклонился и вышел. Бэйцзи У направился в задние покои. Минтан одновременно был и Мингуном — императорским дворцом. Зал для аудиенций занимал лишь небольшую часть здания. Иногда Бэйцзи У даже ночевал здесь, в спальне при Минтане. Это помещение раньше было главной спальней нескольких предыдущих императоров. Бэйцзи У не любил подниматься по лестницам, поэтому большую часть времени отдыхал в храме Гуаньинь, где временно проживали императрица-мать и наложницы. Снаружи начался сильный ливень. Более двух тысяч служанок, музыкантов и евнухов, держа зонты, выстроились в две колонны и поднимались по ступеням к Минтану — резиденции Сына Неба. Небо потемнело, дождь лил стеной, то приближаясь, то отдаляясь, словно проезжающий автомобиль. Неподалёку, под мрачным и торжественным небосводом, возвышался Вансянский дворец — гигантское сооружение высотой более ста метров, обращённое фасадом прямо к Мингуну. Ливень загораживал внешний свет, но внутри дворца Яочи, где находился Бэйцзи У, горели свечи и фонари, отчего всё вокруг сияло золотом и роскошью. И всё же атмосфера оставалась унылой из-за дождя. Бэйцзи У безучастно откинулся на мягкую спинку кресла и наблюдал за танцующими девушками. Сначала ему было скучно, но вскоре внимание привлекли новые танцовщицы. На них были полупрозрачные белые шелковые одеяния. Когда девушки поднимали руки, сквозь ткань при свете ламп проступали изгибы их тонких талий. Каждая из этих грациозных красавиц с томным взором смотрела на Бэйцзи У, словно цветы, готовые распуститься. В центре их окружения стояла самая прекрасная и соблазнительная из всех. Одни девушки приседали перед ней, другие прятались за спиной, третьи поднимали руки по бокам — все они, как звёзды вокруг луны, подчёркивали её великолепие. Их тела извивались, будто цветы под дождём или водоросли в весенней реке. Музыканты, скрытые за ширмами и колоннами, играли так, чтобы музыка идеально сочеталась с движениями танцовщиц — с каждым взмахом рук и покачиванием бёдер. Бэйцзи У улыбнулся и громко воскликнул: — Отлично! Мне нравятся такие распутные танцы! Продолжайте! Покачивайте задницами быстрее! Изящные и сдержанные танцы его не вдохновляли. Он любил страстные, откровенные выступления. Танцовщицы, видя, что Воинственный Ван доволен, ещё усерднее демонстрировали своё обаяние. Снаружи бушевали ветер и дождь, вода хлынула потоками, словно морские волны. По всему городу лил проливной дождь, поднимая туман из брызг, будто сама стихия оживала. Дождь не прекращался десять дней подряд. И, как и следовало ожидать, мачеха Хуанхэ устроила очередной скандал. Поддавшись соблазну волн, она содрогнулась и сжала ноги — северный и южный рукава слились в один поток, и вся вода хлынула в русло реки Хуайхэ, затопив десять миллионов му земель и разрушив более сорока городов. Поток пронёсся от Пуяна до Цзишуй в Цзичжоу, прорвав на юге Ци огромное озеро и заполнив все низменности по пути. В северном Цзянсу и восточном Хэнане образовались сразу несколько крупных водоёмов: озеро Вэйшань, озеро Ло Ма, озеро Хунцзэ. Когда дождь наконец прекратился и вода сошла, Бэйцзи У лично отправился осмотреть последствия наводнения. Рядом с ним ехали несколько министров по управлению водными ресурсами и цяньху. Всего более пятидесяти человек верхом объезжали восемьсот ли затопленного русла Хуанхэ. Они выехали из Лояна на восток. Дороги были раскисшими и труднопроходимыми, но повсюду зеленела свежая трава, словно природа уже оправлялась после катастрофы. Ци Тянь, ехавший рядом с императором, почтительно говорил: — Ваше Величество, пострадали лишь пойменные зоны, а затопленные города — небольшие. Благодаря Вашей дальновидности большинство людей построили укреплённые поселения на возвышенностях. Бэйцзи У действительно проявил прозорливость. Он заранее предположил, что мачеха Хуанхэ не примет «чужаков с юга», поэтому при распределении земель отдавал предпочтение участкам, не подверженным наводнениям. Остальные территории либо отдавались вассалам как зоны сброса паводков, либо раздавались беднякам. Он никогда не отдавал лучшие земли другим, оставляя себе худшие. Так же и с женщинами — самые красивые оставались у него. Вождь должен вести себя как вождь. Императором становятся не для того, чтобы страдать. Земли вокруг Лояна были розданы служанкам, евнухам, чиновникам, солдатам и членам производственных бригад. Прошло уже почти пять лет. Теперь, объезжая утихшую Хуанхэ, Бэйцзи У размышлял о том, чтобы вернуть эти земли обратно в казну. Служанки и евнухи сами не обрабатывали поля и не могли нанять работников. Земли пустовали почти пять лет — пора их вернуть. Достаточно будет символически компенсировать владельцам по нескольку лянов серебром. Урожай с одного му земли в лучшем случае продаётся за двести–триста вэнь. Пятьсот вэнь — это уже урожайность казённых полей, где есть удобрения и технологии. Обычные крестьянские поля дают максимум сто двадцать–сто тридцать цзиней. При этом нужно платить за посев, уборку, сушку, обмолот и ещё искать, кому продавать зерно. Цена будет ниже казённой — максимум три–четыре вэнь за цзинь. Ещё хуже то, что урожайность казённых полей постоянно растёт. В этом году цены на зерно уже очень низкие, и многие крестьяне вынуждены есть свой урожай сами или раздавать его. С развитием крупномасштабного земледелия и активной распашкой земель цяньху и ваньху цены в следующем году упадут ещё больше. Никто не хочет арендовать землю. На этих участках нельзя строить дома и выращивать что-то кроме зерна. Сейчас большинство таких земель используют просто под пастбища для скота. Люди не занимаются убыточными делами. Те, кто упорствовал и пытался сеять пару лет, тоже сдались. Бэйцзи У владел огромными землями по всей стране. В основе его системы лежали крупные коллективные фермы. Пять сверхкрупных производственных бригад, объединявших в общей сложности около ста тысяч хозяйств, обеспечивали продовольственную безопасность. Эти сто тысяч хозяйств включали более ста тысяч постоянных работников, семь миллионов сезонных подёнщиков и десятки тысяч членов семей постоянных работников. Они обрабатывали 120 миллионов му земель. В провинции Шаньнун — 30 миллионов му, распределённых между четырьмя бригадами: в северном Цзиньчжоу, центральном Цзиньчжоу, южном Цзиньчжоу и Гуаньчжуне. Они охватывали весь северо-запад и вели сезонные посевы — яровая и озимая пшеница, просо — убирая урожай с весны до осени. В провинции Пинъюань — 50 миллионов му, включая Юйчжоу, Цзичжоу и Цинчжоу. Две бригады: одна — на севере, другая — в центре и на юге. В провинции Хуанхуай — 40 миллионов му. Четыре бригады ваньху: 30 миллионов му под пшеницу, а также 10 миллионов му под чай, тутовые деревья, овощи, рис, специи, лекарственные травы и цветы. Почти всё население государства Шаньнун, кроме чиновников, ремесленников, служанок и солдат, участвовало в сельскохозяйственных работах в сезон. Число сельхозработников исчислялось не десятками тысяч, а миллионами — более пяти. Жатва серпами по-прежнему оставалась основным методом. Просто теперь они работали не на себя, а на государство. С каждым годом требовалось всё меньше людей для обработки земель. Раньше пять ваньху в Хуанхуае еле справлялись с шестью миллионами му, а теперь четыре ваньху и миллион работников легко обрабатывают 30 миллионов му пшеницы. Затопленные поля в основном принадлежали частным владельцам или были феодальными наделами — тем, кто не слушал указов императора. Бэйцзи У бесстрастно объезжал пострадавшие районы. Он обошёл всё, выслушал бесчисленные жалобы — и остался совершенно равнодушным. Что поделать? Такова природа воды — она всегда течёт вниз. Даже самый мощный поток Хуанхэ не затопит гору Тайшань. Нужно просто раздать продовольствие, выделить деньги, переселить пострадавших, перераспределить земли, похоронить погибших и принять меры против эпидемий. Эти территории и так изначально предназначались для сброса паводков и выпаса скота. Те, кто не послушал приказа и упрямо вернулся домой, сами виноваты. Как император государства Шаньнун, Бэйцзи У не обязан заботиться обо всех. По закону, кто не платит налоги — тот бунтовщик. Особенно если это пришлые с юга. Чем меньше людей — тем меньше жертв. Из 4 миллионов жителей провинции Хуанхуай большинство находились либо в окрестностях Лояна, либо рядом с крупными городами — Наньяном, Синьяном, Чжэнчэном, Кайфэном, а также в Яньчэнге, Янчжоу и других местах. Остальные жили в городах и в случае бедствия могли укрыться на стенах. Пятьдесят тысяч погибших — ничто для всего государства Шаньнун. Все здесь были закалены опытом: за годы с первого по четвёртый год правления династии У ежегодно гибли десятки, а то и сотни тысяч людей. — Переселите этих пострадавших в уделы наследственных цяньху, где не хватает населения. Пусть соседние вассалы отвечают за их размещение. Изначально Бэйцзи У хотел продавать людей за деньги, но теперь он и так не нуждался в деньгах. Ради ста–двухсот тысяч лянов оставлять в летописях чёрное пятно было бы глупо. — Выделите из казны два миллиона лянов на переселение. Каждому — по десять лянов, каждой семье — по одному чугунному котлу, сто цзиней зерна и двадцать цзиней семян пшеницы. — Расселяйте их у тех вассалов, кто хорошо обращается с подданными. Остальных — десять тысяч семей — отправьте к Ван Даоцзи. Остальных разместите в Чанъане, Янчжоу, Яньчэнге и уезде Течжоу. — Это бедствие небесное, противостоять ему невозможно. Хотя они и не уроженцы Шаньнуна, все они — мои подданные. Видеть их страдания мне тяжело. Пусть живут в процветающих краях и скорее забудут о горе. Окружающие чиновники и офицеры единогласно воскликнули: — Ваше Величество — воплощение милосердия! Да здравствует Император! Да здравствует десять тысяч лет, сто тысяч лет, миллион лет! Вернувшись во дворец, Бэйцзи У тут же забыл о пострадавших. Сто тысяч переселенцев — пустяк, с которым легко справиться. Опыт управления переселенцами в Шаньнуне накоплен годами и позволяет справляться с любыми сложными ситуациями. Проскакав верхом больше месяца и стерев штаны до дыр, Бэйцзи У решил себя побаловать. — Издать указ! — приказал он. — Повсюду набирать красивых девушек во дворец в качестве служанок. Пусть главы богатых округов отвечают за отбор. Искать скромных, но привлекательных, с изящной внешностью и добродетельным нравом. — Мужчинам этим заниматься не подобает. Пусть поручат это своим жёнам, наложницам, сёстрам или невесткам. Не брать замужних женщин. — Пусть городские начальники представляют девушек. Из каждых десяти тысяч жителей — одна красавица в возрасте от шестнадцати до двадцати восьми лет. Отбор — по данным переписи. — Каждый октябрь в Лояне проводить набор служанок. Отбирать тысячу самых красивых. Желающие могут подавать заявки сами. Бедные семьи могут продать дочерей во дворец за сто лянов. — Владельцы уделов могут преподносить красавиц в качестве дани. У Бэйцзи У было полно денег и зерна. Служанок может быть сколько угодно — главное, чтобы ему самому было приятно! — Печатать в газетах! — приказал он. **** — «Шаньнунские новости»! «Шаньнунские новости»! Воинственный Ван выбирает наложниц! Созыв всех красавиц страны во дворец! Этот выпуск газеты разошёлся мгновенно и быстро распространился по всей стране. Но в тот же день пять тысяч служанок — без особых навыков и без особой красоты, уже в возрасте — были изгнаны из дворца. Им некуда было идти. Вскоре их раскупили производственные бригады, бордели и богатые дома. Кого-то выдали замуж, чтобы рожали детей, кого-то использовали для заработка, кого-то держали в услужении, чтобы наслаждаться «императорским» чувством власти, а кого-то даже забирали домой в качестве служанок и наложниц. Оставшиеся во дворце служанки, фрейлины и танцовщицы сразу стали послушными. Они усердно начали тренировать тела, учиться танцам и искусству угодничества императору. Не только служанки — даже часть евнухов была отправлена в провинциальные храмы зарабатывать деньги. Дворец заметно уменьшился, но скоро снова наполнится жизнью. Во дворике одного из домов в Лояне Ма Туchai сидела вместе с несколькими женщинами и читала газету. Гао Цюйюэ тяжело вздохнула, на лице её читалась печаль. С тех пор как они приехали в Лоян, радости не было. — Мама! Брат отобрал моего коня! А-а-а-а! У-у-у-у… Глядя на плачущего ребёнка, Гао Цюйюэ снова вздохнула. Эти неразумные детишки целыми днями беззаботно шумели, смеялись и дрались. Раньше Гао Цюйюэ и другие женщины были довольны жизнью. Но с тех пор как они попробовали деликатесы Лояна и увидели роскошь императорского дворца, им стало невкусно есть просо и солёные овощи. Казалось, что работы несть конца, силы покинули их, и даже пошевелиться не хочется. Раньше солёные овощи не казались невкусными, просо легко глоталось, дом и дворик не казались тесными, а детский шум — раздражающим. Но стоит однажды испытать роскошь, увидеть настоящую роскошь — и жить в этом маленьком дворике, откуда видны императорские дворцы Вансянь и Мингун, становится всё равно что сидеть в тюрьме. — Неблагодарный… Когда же ты вспомнишь нас, бедняжек… (Глава окончена)