Викинги: Повелители Ледяного моря — Глава 229

Глава 229. Змея и дракон Вернувшись в Кан, Гуннар проводил Роберта и Энью под ядовитым взглядом жены. Он с тревогой смотрел вслед удалявшейся карете, сомневаясь, сумеет ли «Энья» убедительно сыграть роль «принцессы». Внезапно слуга доложил, что прибыл посланник короля Британии для переговоров о выкупе пленников. Гуннар принял его в замковом зале и, внимательно сверяя список, всё больше раздражался. — У меня нет столько денег. Посланник был готов к такому ответу: — Его величество предупреждал: вы можете расплатиться боевыми конями — по три фунта серебра за каждого, но не менее чем триста голов. После второго вторжения Рагнара в Западную Франкию отношения между странами окончательно разорвались. «Лысый» Карл строго запретил дворянам контрабанду боевых коней и даже лишил двух баронов их владений под этим предлогом. Затем Карл лично возглавил армию и вновь покорил Британию, уничтожив почти всех сопротивлявшихся дворян. С тех пор у Британии не осталось ни одного канала для получения боевых коней. Услышав условия, Гуннар уже собрался отказаться, но посланник опередил его: — По дороге сюда я распространил слухи в приграничных городах. Семьи пленников уже всё знают. Если вы не хотите, чтобы они донимали вас без конца, лучше побыстрее выкупить своих людей. Выкуп за восемьдесят два дворянина указан в списке, а за рядового солдата — по полфунта. Рядовой солдат? Гуннар почесал подбородок. Он собирался выкупить только своих подданных-крестьян, остальных же оставить на произвол судьбы. Поразмыслив, он договорился с посланником выкупить первую партию пленных уже в следующем месяце. Перед уходом тот тихо предложил: — Господин, не думали ли вы возобновить контрабанду коней? Цена — предмет для обсуждения. Гуннар резко покачал головой. В последние годы власть «Лысого» Карла только усиливалась, и он не осмеливался ради такой прибыли навлечь на себя его гнев. К тому же он всё ещё мечтал вернуть Британию и не желал снабжать Вигга боевыми конями, чтобы тот не создал мощную кавалерию. — Правда? Какая жалость… Посланник поклонился и удалился. Наступил 859 год. — Опять дождь! Да дадут ли нам хоть жить? Прожив в Лондиниуме больше месяца, Вигг возненавидел местный сырой и холодный климат. Единственное утешение — здесь почти не бывает снега и морозов. Проведя полчаса утренней зарядки в саду, он вскользь перекусил завтраком и ровно в восемь приступил к работе. Нажить такое состояние было нелегко, и он не позволял себе ни малейшей лени. Два часа он просидел за документами, когда к нему явился Гудвин с кратким отчётом о заседании кабинета министров. В прошлом месяце Вигг специально назначил писца, который вёл письменные записи во время совещаний. Прочитав всё от начала до конца, Вигг устало потер глаза: — Почему управляющие серебряными рудниками до сих пор не ответили? Ещё во времена Рагнара королевская власть национализировала три наиболее богатые серебром жилы: — Дерби в Ноттингеме, где серебро добывалось вместе со свинцом и цинком; — Карлингтон в Корнуолле, где серебро извлекалось из медно-оловянных руд; — Камбрия на северо-западе (в пределах владений графа Девента, земли Ивара), где серебро сопутствовало свинцовым залежам. Когда Вигг занимал пост премьер-министра, он изучал соответствующие данные и, пересчитав по современным меркам, пришёл к выводу, что общий годовой объём добычи с трёх рудников составляет примерно 600–700 килограммов. Тогда он заподозрил, что местные управляющие скрывают реальные объёмы добычи, и собирался послать проверяющих, но не дождался результатов — ушёл в отставку. Став королём, он стал рассматривать эти рудники как свою личную собственность и приказал немедленно прислать отчёты о добыче и отправить слитки в Королевский монетный двор для чеканки серебряных пенсов. Зная характер Вигга, Гудвин не стал смягчать формулировки: — На руднике в Дерби серьёзные проблемы. Рекомендую арестовать управляющего. С двумя другими чуть лучше — вероятно, просто задержка в пути. Мои деньги! Гнев Вигга вспыхнул мгновенно. — Хорошо. Разберись сам. При необходимости привлеки гвардию. Через две недели хочу видеть результаты расследования. Отпустив Гудвина, Вигг продолжил разбирать бумаги и бухгалтерские отчёты. В мирное время главное — финансы, и он терпеть не мог, когда кто-то пытался украсть у него из кармана. Перед обедом стража доложила, что посланник королевства Норвегия ждёт приёма. — Пусть войдёт. Вскоре в кабинет вошёл посланник и, увидев сидящего за столом мужчину в чёрной золотошитой драконовой мантии, почтительно поклонился. — Маленький Эрик прислал меня по делу? — Вигг спешил поесть и не стал тратить время на вежливости. — Э-э… Он узнал, что вы взошли на престол, и велел передать поздравления вместе с дарами. Посланник достал из-за пазухи список подарков: шкуры белого медведя и белого волка — не столько ценностью, сколько символикой. Ведь именно маленький Эрик стал первым монархом, признавшим власть Вигга после его коронации. — Очень благодарен. Внезапно Вигг вспомнил кое-что: — Ранее ваш король заказал три двухмачтовые каравеллы на верфи замка Тайн. Эта сделка отменяется: я создаю постоянный флот, и верфь не имеет свободных мощностей. Вот что предлагаю: я верну вам полную сумму аванса и вдобавок подарю маленькому Эрику две когги в знак ответного уважения. Посланник согласился. Сейчас Вигг был на пике своей славы, и ссориться с ним было бы неразумно. К тому же две когги даром — король точно не станет его винить. Днём Вигг продолжал разбирать документы. Неизвестно сколько прошло времени, когда стража сообщила: кортеж королевы и двух принцев уже подъезжает к городу. — Чёрт, совсем забыл об этом! Он тут же вызвал Утгарда и приказал гвардии выехать навстречу. Месяц назад Херигиф прислала письмо, в котором писала, что почти полностью опустошила замок Тайн: кроме багажа, с ней едут почти все слуги — в общей сложности пятьдесят обозных повозок. Тогда Вигг специально отправил эскадрон рейнджеров и пехотный батальон для сопровождения. Под вечер Херигиф сошла с кареты и окинула взглядом роскошный особняк. В душе у неё возникло лёгкое разочарование: она мечтала переехать в королевский дворец, но, зная скупой нрав мужа, понимала — в ближайшее время это маловероятно. После ужина Вигг вернулся в кабинет, а Херигиф отправила обоих мальчиков спать. — Покажи мне дом, — попросила она и, в сопровождении служанки, начала осматривать новое жилище. Через некоторое время свет всё ещё горел в кабинете на втором этаже. Войдя, Херигиф увидела мужа, сидящего за столом, подпёршего подбородок ладонью и уставившегося в медное зеркало в углу комнаты. О чём он задумался — неизвестно. Она подошла сзади, нежно погладила его мягкие волосы и тихо сказала: — Помнишь, как в юности ты спорил со всеми, что твой герб — дракон, а не змея? Все упрямо твердили: «Змея!» А теперь, приехав в Лондиниум, я слышу, как все сами исправляются: «Это Асгардский дракон, сошедший на землю, ему суждено покорить всё!» Ха-ха… Вот она, судьба. Вигг спокойно смотрел на своё размытое отражение в зеркале и тихо произнёс по-китайски: — Благородный муж должен уметь меняться, как дракон и змея. Затем перешёл на норнский язык: — Впрочем, мне всё равно. Я уже перестал обращать внимание. Пусть зовут как хотят — змеёй или драконом. Моё начало — всего лишь скандинавский свободный крестьянин. И в этом нет ничего постыдного. Боги никогда не устанавливали, что крестьянин должен оставаться крестьянином всю жизнь. Власть не священна. Раб может стать императором — как Макрин, первый римский император африканского происхождения, бывший раб, гладиатор, солдат и командир гвардии, взошедший на престол в 217 году. Странствующий рыцарь может стать императором. Торговец, продающий сандалии, может стать императором. В конце концов, императором или королём становится тот, у кого сильная армия и мощная конница. А фраза «королевская власть священна и неприкосновенна» — всего лишь ложь, придуманная знатью и церковью, чтобы обманывать простолюдинов. — За все эти годы ты совсем не изменился, — Херигиф давно привыкла к подобным высказываниям мужа. Она наклонилась, обвила его мягкими руками сзади, прижавшись к его спине, и про себя подумала: «Возможно, знание — это проклятие. Чем больше знаешь, тем одиночнее и тревожнее становится. Так было с Виггом, так и со мной. С детства я была замкнутой, не могла найти себе товарищей, и родители постоянно меня за это отчитывали. Хорошо, что он женился на мне. Хотя бы иногда можем поговорить по душам. Если бы он взял в жёны такую, как Аслауг — безграмотную, умеющую только размахивать топором, — они бы и слова друг другу не сказали».