Путь Ковки Судьбы — Глава 171

Глава 168. После работы, если будет время, давай вместе поспим Ло Хунь мёртв. Того, кого никто не мог ранить и никто не мог победить — даже легендарный Кровавый Рыцарь не смог пробиться сквозь его туман, — налогового чиновника, долгие годы бывшего воплощением страха, уничтожил на месте новичок-убийца прямо в разгаре его горделивой рукопашной схватки… Рассыпался в прах! Этот факт, вместе с силуэтом убийцы со светящейся серебряной рукой, навсегда отпечатался в сознании монстров. Они издавали бессвязные стоны, всхлипы, смех — все эти звуки слились воедино, превратившись в ликующий рёв, прокатившийся над песчаным морем. — Он победил! — Отлично!! — Ло Хунь мёртв!! — Этот человек одолел самого посланника страха! Второй посланник, Е Син, появился у входа в Подводную Долину Призраков. Его взгляд, скрытый за маской, скользнул по ликующим монстрам. Цзи Хуайсу немедленно воздвигла ледяную стену и встала перед ней с мечом «Безбрежность» в руках. — Положение для тебя выглядит неважнецки, — сказала она. — Теперь вас двое против одного. Е Син убрал свой чёрный клинок. — Мне было поручено помогать в сборе налогов. Налоговый чиновник мёртв. Оставаться здесь больше нет смысла. Его фигура растворилась, словно призрак, оставив после себя лишь слабый, безжизненный голос: — Встретимся на поле боя. Его присутствие исчезло полностью — ни следа, ни запаха. Посланник просто и решительно покинул место боя. Цзи Хуайсу рассеяла ледяную стену и, наконец, позволила себе расслабиться. Ликование монстров усилилось: — Даже Е Син отступил… — Новички оказались сильнее! — Это величайшая победа за всю историю! На самом деле всё обстояло совсем иначе, подумала Цзи Хуайсу. Посланник по имени Е Син был невероятно силён. В отличие от Ло Хуня, чья мощь зависела от Исторической Завесы, в его технике владения клинком чувствовалась аура воина, достигшего когда-то вершин мастерства. Вероятно, в расцвете сил он был одним из самых высокопоставленных люгуй. Даже сейчас, будучи лишь тенью прежнего себя, с ним можно было справиться, только приложив все свои силы. Она обернулась и зажгла в ладони целительное пламя. Чу Хэнкун всё ещё стоял в позе победителя, не шевелясь ни на дюйм. — А-Кун! — Цзи Хуайсу забеспокоилась. — Держись! Убийца моргнул. — Ещё… нормально… — медленно произнёс он. Затем его лицо залила кровь. «Непреходящая техника», которую он еле-еле поддерживал до этого момента, прекратила работу. Все внутренние и внешние раны одновременно дали знать о себе, и поток крови хлынул вверх, к небу. — А-Кун! Он не откладывал использование «Ци тысячи осеней» ради театральности. Просто к началу боя его состояние уже было критическим. Монстры видели лишь, как легко он уничтожил Ло Хуня, но забыли, что всего несколько минут назад Чу Хэнкун едва выжил после «подарка» Милосердного Старца. Каждый удар он наносил, насильно используя силу протеза. Любое применение секретной техники в таком состоянии привело бы к немедленной смерти. Поэтому во второй половине боя он использовал только левую руку и применил секретную технику лишь в решающий момент. Ло Хунь этого, конечно, не знал. Наверное, он умер в уверенности, что его весь бой водили за нос… Неужели это хоть немного восстановило его честь? Ликующие крики вокруг внезапно оборвались. Фигуры окружающих расплылись перед глазами. Чу Хэнкун беззвучно улыбнулся и погрузился во мрак. Он знал, что снова попадёт в сон, но не мог предугадать, какой кошмар ждёт его на этот раз. · Открыв глаза, он увидел белоснежную комнату: белые стены, белая кровать, даже занавески на окне — всё белое. В воздухе витал запах дезинфекции, капельница размеренно отсчитывала время, а иногда доносился шелест переворачиваемой газетной страницы. Он с трудом повернул голову и заметил единственное пятно цвета. Рядом с кроватью сидел человек в костюме. Раскрытая газета, словно чёрно-белая стена, закрывала половину его фигуры и загораживала обзор Чу Хэнкуну. Всё было так знакомо, что он некоторое время просто смотрел, оцепенев, прежде чем пробормотать: — Доброе утро, босс. — У меня не очень, — ответил человек в костюме. — Раз уж мне редко снятся сны, то хотелось бы, чтобы этот закончился побыстрее. — ……………… Чу Хэнкун закрыл глаза. Потом снова открыл. Дата на первой полосе газеты полностью совпадала с его воспоминаниями. Этот сон повторял день после того, как его подстрелил Сакс. — Ты тогда говорил иначе, — слабо возразил он. — Ты помнишь мои слова? Похоже, сны на Границе Небесной Тюрьмы куда реалистичнее, чем я думал. — Да уж, будто всё настоящее. Газета перевернулась. Босс сделал глоток чая. Чу Хэнкун захотел провести рукой по лицу, но не смог поднять руку — даже во сне его состояние было ужасным. Он уставился в потолок. — Это сон, верно? — Ты задаёшь вопрос, на который и сам знаешь ответ. — Мне кажется, это нечестно, — попытался объяснить он. — Если это мой сон, ты хотя бы должен проявить ко мне немного заботы, а не сидеть вот так… равнодушно. — Это твой сон? — усмехнулся босс. — А-Кун, откуда у тебя такое заключение? — Потому что я сплю. — Я хочу, чтобы ты понял: как ты можешь доказать, что являешься хозяином этого сна, а не просто персонажем в нём? — с издёвкой спросил босс. — Может, это мой сон? Может, я просто вспоминаю, как навещал убийцу в больнице? А может, это сон какого-то невообразимого существа, и мы с тобой — всего лишь мимолётные тени в его сновидении? Чу Хэнкун открыл рот, потом закрыл. Повторил это несколько раз, словно выброшенная на берег рыба. — Этот сон слишком реален, — наконец сказал он. — Ты осознал, что не можешь ничего доказать. Именно в этом и заключается главное противоречие Границы Небесной Тюрьмы. Люди в Тумане — как тени во сне: они не могут подтвердить своё существование. Выжившие в великой войне находятся за пределами чёрного ящика и не могут дать свидетельств о том, что происходит внутри. В итоге единственные, кто способен «доказать» своё существование, — это боги, опирающиеся на внешние силы… Босс говорил без остановки, как в старые времена, когда объяснял свою диссертацию или патенты. В такие моменты Чу Хэнкуну всегда хотелось вскочить и выпрыгнуть в окно. — Ладно, босс, давай договоримся, — отчаянно сказал убийца. — Я только что выгреб из адской схватки, сейчас я буквально разваливаюсь на части и не в силах ничего доказывать. Допустим, это твой сон, и я — персонаж в нём. Давай поговорим о чём-нибудь другом? — Хорошо, — согласился босс без колебаний. — Тогда исчезни как можно скорее. Не хочу тратить в сне лишнюю энергию. — Ты злишься на меня. — Нет. — Тогда не стоило говорить такие вещи у постели раненого, — указал Чу Хэнкун. — Я сейчас серьёзно ранен. — Ты мог решить проблему эффективнее, вместо того чтобы довести себя до такого состояния. — …О какой именно? — Чу Хэнкун напрягся, пытаясь вспомнить. По контексту босс, должно быть, имел в виду ту ситуацию на Земле, после убийства Сакса. Но в их диалоге проскальзывали детали, относящиеся к Миру Погружённых. Содержание сна было таким сумбурным, что он не мог понять, о каком эпизоде идёт речь. — О каждом. Чу Хэнкун промолчал. — Я не такой умный, как ты… — попытался он оправдаться. — Ага, Чу Хэнкун, первое, что ты делаешь после пробуждения, — пытаешься меня разозлить, — холодно произнёс босс. — Я просто… — вздохнул убийца. — Я просто рад, что могу снова с тобой поговорить, даже если это всего лишь сон. — Напоминаю: только те, кто отчаялись в реальности, вкладывают чувства в сны, — сказал босс, переворачивая страницу. — Ты подумал, что может быть за газетой? Представь: там сидит извращённый кошмар, который подражает голосу твоего бывшего начальника. Он постоянно перелистывает газету, чтобы заглушить собственный шум, потому что ликовал, завладев контролем над сном, и ждёт лишь твоей слабости, чтобы вырвать тебе сердце и мозг. — Если это так, я убью Вансалара, — заявил Чу Хэнкун. — Я не шучу. — Тебе обязательно надо меня вывести из себя? — Да при чём тут это? — Чу Хэнкун попытался сесть. — Честно, я не понимаю. Или это несправедливо. Я заботился о тебе целых девять лет! Почему ты можешь три месяца терпеливо вести переговоры с заклятыми врагами, но постоянно злишься на своего собственного убийцу? — Ты испытываешь чувства во сне, — сказал босс. — Ты проиграл. Чу Хэнкун изо всех сил пытался подняться, но безуспешно. Скрежеща зубами, он выдавил: — Ладно, мне всё равно. Это мой сон. Дай сигарету. Я хочу курить. — Нет. Ты бросил курить. Убийца повысил голос: — Это. Мой. Сон! — Значит, во сне можно нарушать обещания? — босс встряхнул газету. — Какая гибкая мораль. — … Чу Хэнкун почувствовал, что сейчас сам себя разбудит от злости. Внезапно он сказал: — Отложи газету. — Ты так торопишься встретиться с кошмаром? — Да. — Пора просыпаться. Чу Хэнкун глубоко вздохнул. В который раз он пытался договориться со своим бывшим начальником, хотя тот никогда не слушал логики. — Босс, послушай. Мне сейчас чертовски тяжело. Я просто вымотан. Я внезапно оказался в каком-то месте, где одни психи, только что вышел из смертельной схватки, а после пробуждения мне предстоит решать кучу проблем, которые я даже не представляю, как решать. Одна ошибка — и погибнут люди рядом со мной. — Звучит как наш обычный день, — прокомментировал босс. — Именно! — сказал убийца. — Этот сон, наверное, мой единственный законный отпуск за последнее время. Мне просто нужно передохнуть. Я не хочу больше спорить со своим бывшим боссом. Я уже просыпаюсь — через пару секунд всё кончится. Не можем ли мы хотя бы на миг вернуться к тому, как было раньше? — Мне кажется, ты стал слабее, чем в детстве. — Я проснулся. — Если тебе так нужны фальшивые утешения кошмара… — Прощай. Босс опустил газету. Её лицо было таким же прекрасным, как и раньше, а в глазах светилась та самая улыбка, по которой он так скучал. — Ты непобедим. Ведь ты — мой убийца. Чу Хэнкун с удовлетворением закрыл глаза и покинул постепенно расплывающийся сон. Отлично. Поспал отлично. · Проснувшись, Чу Хэнкун уставился в тусклый белый потолок и некоторое время не мог вспомнить, где находится. Только потом до него дошло: он всё ещё в Подводной Долине Призраков. Цзи Хуайсу спала на ледяной кровати рядом. Девушка выглядела спокойной и, судя по всему, крепко спала. Он просидел почти полминуты, оцепенев, пока его взгляд не встретился с Фаньдэ, сидевшим на тумбочке. Глаз-демон сухо произнёс: — Говорят, того, кто побеждает посланника страха, Король Кошмаров награждает тем, что некоторое время ему не снятся кошмары. — А, вот как. Фаньдэ продолжал смотреть на него странным, неприятным взглядом: — Дружище, тебе на этот раз хорошо спалось? — Что случилось? — Ты только что улыбался, как полный идиот, — сказал Фаньдэ.