Путь Ковки Судьбы — Глава 229

Глава 226. Божественное оружие с небес Пламя, следуя за лезвием клинка, разливалось и раздувалось, окрашивая весь мир в кроваво-красный оттенок. Раскалённая волна пронеслась по Пустоши Отчаяния, поднимая бесчисленные песчинки и унося их в небо вместе с грохотом разрушения. Мир бурлил в этом кровавом свете. Кровавое пламя, возбуждённое жаждой убийства, бушевало: сила рассеивалась, лишь чтобы тут же втянуться обратно — по воле асуры, направляя всю мощь в след от удара. Мгновенная вспышка — и всё исчезло. Звонкий щелчок — злой клинок вернулся в ножны. Пламя на теле погасло. Злой дух-асура вновь стал убийцей. Внутри его тела взорвалась слабость: сердце, истощённое до предела, сжалось и высохло, пронзительная боль ударила в мозг, будто пытаясь разорвать нервы на части. Поддержка, дарованная злым клинком, исчезла с окончанием боя. Тело Внешнего узла третьего уровня начало расплачиваться за предыдущую схватку — кровью, костями, мышцами и самой жизнью… Но Чу Хэнкун выдержал. Он даже не дрогнул. Ничего особенного. После воспоминаний о воине-призраке подобная боль для него была ничем. Мужчина, которого не смогли убить внешние силы, тем более не должен пасть от собственной руки. Он вдохнул раскалённый воздух. Магия, преобразованная Небесной Печью Жаждущих, превратилась в силу, постепенно возвращая оживление иссохшему телу. Злой клинок дрожал у пояса, его лезвие указывало на мир по ту сторону Вихря. Клинок был ещё не удовлетворён — Внешний узел 4 был для него лишь началом. Ему хотелось продолжать убивать. Но Чу Хэнкун даже не взглянул на него. Он прижал рукоять и бросился обратно к входу в пещеру, как раз вовремя подхватив падающего Кровавого Рыцаря. Кровавый лук Цинся рассеялся. Её когда-то могучее тело теперь не могло даже устоять на ногах. Яд чумного демона, проникнув через огненную печать, превратил её кожу в уродливый коричнево-жёлтый цвет. Губы шевелились, но звука не было — лишь безмолвные слова. — Мы… победили? — Победили, — схватил её Чу Хэнкун. — Поэтому ты ещё не можешь умирать. Мы уже творили столько чудес! Ты не должна падать здесь! Кровавое пламя вспыхнуло вновь — на этот раз за счёт собственной жизненной силы Чу Хэнкуна. Несколько кровавых лучей вырвались вперёд и один за другим коснулись Цинся, Сакса, Цинье и Фаньдэ, замедляя действие яда и удерживая их на грани жизни. Кожа Чу Хэнкуна побледнела до прозрачности от потери крови. Он с трудом поднял Цинся на плечи. В этот момент Цзи Хуайсу как раз создала земляную повозку. — У меня больше нет сил…! — Цзи Хуайсу прислонилась к доске повозки, лицо её стало пятнистым — половина синяя, половина зелёная. — Господин убийца, не могли бы вы приложить ещё немного усилий? — Могу. Но и ты должна держаться изо всех сил. Чу Хэнкун поочерёдно затолкал остальных на повозку, схватил её «Рукой Бедствия» и помчался к поселению. Чтобы ускориться, он вновь применил «Ци тысячи осеней». Теперь вокруг слышался лишь шелест ветра. У Цинье ещё билось сердце — Историческая Завеса в Костях Греха смягчила удар яда и спасла её. Хуже всего было у Сакса: Кровавый Рыцарь раздробил ему почти половину тела, и если бы кровавое пламя появилось хоть на секунду позже — он бы уже испустил дух. Цзи Хуайсу ещё могла двигаться, Фаньдэ молчал, а Цинся… Плоть Цинся начала неконтролируемо делиться и разрастаться. Под действием яда самовосстанавливающий инстинкт Жаждущих Наслаждений вышел из-под контроля, и из её ран начали расти бесформенные опухоли. Эти буйные наросты бессмысленно пожирали её жизненную силу. Она уже стояла на краю жизни и смерти, и именно опухоли толкали её в пропасть. — Цинся, не закрывай глаза! — крикнул Чу Хэнкун. — Скажи что-нибудь! Поговори со мной! Он сам переживал подобное состояние и знал: сейчас её жизнь держится лишь на боевом духе. Стоит сознанию погаснуть — и всё кончено. Уголки губ Цинся дрогнули, будто она хотела улыбнуться, но разросшиеся опухоли исказили половину лица, превратив выражение в нечто ужасающее. — Я… немного… посплю… — Не сейчас! — Чу Хэнкун потряс её «Рукой Бедствия». — Хочешь, я расскажу тебе историю? Как раз дослушаешь — и приедем! — В… следующий… раз… — голос Цинся стал почти неслышен. — В следующий… раз… Она медленно закрыла глаза. Ей было слишком тяжело — она слышала слова Чу Хэнкуна, но не могла ответить. Хотелось лишь немного отдохнуть. Всего чуть-чуть. В этот момент к ней подскочила Цзи Хуайсу и начала отчаянно её трясти, совершенно не считаясь с тем, что та тяжело ранена. Вне себя от волнения, она выпалила первое, что пришло в голову: — Цинся, Цинся, послушай! Ты… ты сейчас ужасно выглядишь! На тебе куча наростов, как осиные гнёзда! — Да заткнись ты уже! — взорвался Чу Хэнкун. — Правда! Как только откроешь глаза — сразу увидишь. Ужас-ужас! Даже я не выдерживаю смотреть. Дорогая, если ты и дальше будешь тянуть без лечения, будет поздно. Посмотри — Чу Хэнкун даже не смеет оглянуться! После этого он, может, и поцеловать тебя не посмеет… да и вообще бояться будет смотреть! Цинся стиснула зубы и приоткрыла глаза на щелочку: — Можно… побыстрее…? Цзи Хуайсу показала знак «окей» и тут же перевернулась на борт повозки. Чу Хэнкун растерялся и не понял, что происходит. — Эээ… почему? — Ты не поймёшь, — закатила глаза Цзи Хуайсу. Пока они говорили, печать, окружающая поселение, уже маячила впереди. Дорога, на которую ушло пол ночи в одну сторону, оказалась пройдена за несколько фраз в обратную. Чу Хэнкун ворвался в печать, промчался сквозь радостные крики воинов, ворвался на тренировочную площадку и остановился у Священного Столпа. Он почувствовал аромат — будто весенняя трава, только что проклюнувшаяся из земли. Запах цветов и листьев смешался с тёплым воздухом, создавая ощущение спокойствия и облегчения. Из светового столба вырвались лианы и обвили каждого из них. Лозы пульсировали, словно кровеносные сосуды, вливая в раненых жизненную силу Древа. — Я займусь этим, — выглянула зелёная головка Фэнь Я. — Быстро разорви связь с жизненной силой! Ты себя угробишь! Чу Хэнкун наблюдал несколько мгновений, убедился, что жизненной силы Древа хватит, чтобы поддержать их, и лишь тогда медленно прекратил кровавое пламя. Он рухнул у подножия Священного Столпа: — Вылечишь? — Трудно. Вливание жизненной силы — лишь временное средство. Сейчас мы можем лишь поддерживать их на плаву. Особенно Цинся — та женщина-демон сильно её покалечила. Яд и кровные факторы слились воедино. Чем больше мы вливаем жизни, тем быстрее растут опухоли, и это ещё больше угрожает её жизни. Но если прекратить поддержку — это тоже верная смерть. Опухоли на теле Цинся множились, почти полностью поглотив её конскую часть. Им нужны были лекарства, противоядие — что-то, способное уничтожить яд. Но все присутствующие были бойцами, а Древо второго узла не обладало такой способностью. Чу Хэнкун сжал виски. — Нужно просить подкрепления, — сказал он. — Каменное семя, ты уже прошла повышение. Ты можешь связаться с Городом Хуэйлун? — …Могу лишь сказать, что есть шанс, — на мгновение замолчала Фэнь Я. — Но это потребует огромной энергии. Если попытка провалится… — Мы рискнём. Фэнь Я посмотрела в глаза убийцы и на миг почувствовала, будто общается со старым другом. Их стиль был одинаков — без колебаний принимать решения с минимальной вероятностью успеха, веря, что их выбор обязательно сработает. Она кивнула и похлопала по Священному Столпу рядом с Гулибопом. Тот схватил листовой свисток и изо всех сил дунул в него. Исследователи за пределами площадки услышали сигнал и закричали: — Сигнал получен! Все по местам! Свисток пронёсся по поселению. Воины бросились на назначенные позиции. Ранее, во время восстановления Священного Столпа, они много раз репетировали активацию «Единства духа». Люди сжали кулаки, надеясь превратить молитвы в силу. Золотой свет вспыхнул и, следуя по линиям массива, устремился к центру Священного Столпа. Листья Фэнь Я окрасились в золото. Она подняла лиану к небу и произнесла древнее заклинание: — Сиянь звёзд, святая воля! Наследие Дракона-повелителя! — Вырежем ладью из древа, воплотим волю собравшихся. — Пока горит свеча — не угаснет боевой дух! — Откликнитесь на мой зов, Армия Союзников Праведного Пути! Тайные письмена засияли в воздухе, вливаясь в золотой свет. Луч взметнулся ввысь по Священному Столпу, пронзая небо над поселением. Историческая Завеса пришла в движение, образуя вокруг столпа туманный вихрь. Она, словно испуганное насекомое, закружилась, пытаясь погасить этот луч. Фэнь Я напряглась. Чу Хэнкун тоже не мог не волноваться. Никто не знал, удастся ли им на этот раз. Может, все снаружи уже сдались? Может, до сих пор не заметили сигнала Каменного семени? Может, городской правитель знает, но не может помочь… Но вдруг с той стороны Вихря раздался чистый драконий рёв. Прозрачный водяной шар пробился сквозь завесу и, следуя за световым столпом, начал опускаться. Его поверхность непрерывно вращалась — это была жемчужина потока, самая большая из тех, что видел Чу Хэнкун! Историческая Завеса, почувствовав угрозу, мгновенно сомкнулась вокруг золотого луча и уничтожила его. Лишившись проводника, жемчужина упала и начала стремительно менять форму в воздухе. Чу Хэнкун взмыл вверх, «Рука Бедствия» вытянулась — и он уверенно поймал жемчужину. Вернувшись к Священному Столпу, он положил её перед Фэнь Я. — Это… что такое, боп? — занервничал Гулибоп. Хлоп! Жемчужина взорвалась изнутри. Вода обдала визжащее существо. Внутри оказался неряшливый мужчина в жирной одежде и грязной бейсболке. В руке он держал золотой лекарственный пестик в форме лотоса — совершенно не вяжущийся с его внешним видом. Цзе Ань выглянул с хитрой ухмылкой: — Ну что, кому-нибудь нужны таблетки? Чу Хэнкун радостно вскрикнул.