Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 252

Глава 252. Победитель по умолчанию — 2 В самый разгар зимы, в лаюэ, вернулась служанка, отправленная Бэйцзи У. Бэйцзи У возлежал на удобной широкой кровати. В комнате, помимо печки, действовало самое современное напольное отопление, а даже свечи заменили более яркими электрическими лампами. Электрическая система предназначалась исключительно для Бэйцзи У. На данный момент лишь немногие избранные обучались этой засекреченной технологии. Некоторые технологии передавались только своим людям, и лучшими кандидатами оказывались евнухи без потомства. Доля евнухов при дворе выросла с первоначального одного процента до нынешних пяти. При численности императорского двора свыше ста тысяч человек пять процентов составляли уже около пяти тысяч. Более чем девяносто пять процентов прислуги были иностранцами — линъи-рабы и линъи-служанки, синьлоуские служанки и рабы… В общем, из покорённых государств завезли немало людей в рабство. Стать евнухом при дворе ни ханьцы, ни люди Шаньнун не желали, и Бэйцзи У милостиво не принуждал их к этому. Хотя все на словах готовы были «излиться до последней капли сил», умоляя о чести стать слугами, на деле никто не рвался становиться евнухом. Служанок же не хватало куда меньше: большинство девочек родители сами приводили во дворец, мечтая о богатстве и почестях. В обществе общинных семей, где в каждом доме рождались десятки детей, приглашение дочери во двор к Воинственному Вану считалось удачей. С таким количеством детей девочку можно было отдать и просто так. Бэйцзи У сидел в кресле и читал газету, привезённую с юга. Несмотря на окружение прекрасных женщин, он никогда не был человеком, одержимым плотскими удовольствиями. Служанки стояли по обе стороны кабинета и в коридоре за дверью. Весь коридор, кабинет и прилегающие помещения хранили полную тишину, чтобы ничто не мешало чтению Бэйцзи У. — Дело сделано? Вэйлань, услышав вопрос хозяина, склонила голову: — Да, господин. Я отобрала для вас сто красивых служанок. Все они прошли очищение и обучение. Бэйцзи У, не отрываясь от газеты, спросил: — В письме ты писала, что ездила в Цзяннани. Как там дела? Вэйлань ответила: — Всё улажено. Я узнала, что несколько красивых служанок попали в бордели Цзяннани, и сразу отправилась туда. Нескольких, которых ещё только готовили, удалось спасти. Те, к кому уже прикасались, тоже были выкуплены и отправлены жить в Линнань. Возможно, в будущем они пригодятся. Бэйцзи У был удивлён. Он не ожидал, что эта служанка сумеет действовать так точно по его замыслу — догадаться о том, о чём он сам не подумал и не приказал. — Я ещё ни разу не бывал в Цзяннани. Каково там сейчас? Он поднял глаза на эту красивую, элегантную молодую служанку с золотистыми волосами и благородной осанкой. Её брови были аккуратно подведены, а одежда контрастно сочетала чёрный верх и белую юбку. Вэйлань, держа руки на животе и выпрямив спину, ответила чётко и уверенно, без малейшего подобострастия: — По сравнению с Линнанем Цзяннани сильно отстаёт. Кое-где там пытаются подражать нам и строят цементные многоэтажки, но в основном всё ещё деревянные постройки. Говорят, дело в том, что не удаётся договориться о сносе старых зданий — многие не хотят терять доходы из-за перестройки. — Кроме архитектуры и одежды, особенно бросается в глаза разрыв между богатыми и бедными. На улицах повсюду нищие. — Я встретила мальчиков-газетчиков. Они говорили, что делают то же, что раньше делали дети Шаньнун, но зарабатывают всего несколько медяков в день, ходят в лохмотьях и постоянно получают побои и оскорбления. — Когда я впервые приехала в Линьаньфу, за мной стали следить — из-за моей необычной внешности за мной увязалась целая толпа. — Сначала я подумала, что это просто недоверие к чужакам, но позже поняла: среди них были те, кто хотел воспользоваться моей красотой, и другие — с явным намерением ограбить. — К счастью, у меня с собой был пистолет, и я справилась с проблемой. — Потом я посидела в тихом чайном домике и поговорила с местными девушками. Оказалось, что многие женщины сталкиваются с подобным. Там далеко не каждый может позволить себе жену, поэтому красивых женщин преследуют на улицах, и большинство дам боится выходить на улицу в одиночку. — Я попробовала совершить покупки, но торговцы говорили на непонятном языке, обвешивали и постоянно пытались меня обмануть. — Еда тоже оказалась ужасной. Говядина, поданная в правительственном учреждении, и та, что подают в уличных забегаловках, казались двумя разными видами мяса. — Несколько раз меня окружали нищие, требуя денег и не давая пройти. Некоторые мужчины даже пытались трогать меня — пришлось стрелять, чтобы разогнать их. — Потом местные власти прислали стражников, и ко мне больше никто не смел приближаться. Но я заметила, что некоторые мои вещи начали пропадать. А когда я пришла выкупать девушек из борделей, меня потребовали заплатить в пятьдесят раз больше обычной цены. — Мои действия там были крайне ограничены. Даже когда я объясняла, что ищу красавиц для вас, это было всё равно что рыбе пытаться плыть в грязи — каждое движение давалось с огромным трудом. — Ко мне постоянно обращались посторонние люди, умоляя взять их дочерей во дворец. Я сколько раз ни повторяла, что вам нужны только иноземные девушки, они всё равно не сдавались. — Как только я отговаривала одну группу, тут же появлялась следующая. Еду и жильё мне предоставляли именно они. Они знали все мои передвижения, а мои личные вещи явно кто-то обыскивал. — Ни мой пистолет, ни упоминание о вас не помогали быстро завершить дело и уехать. Пришлось задержаться надолго. Впечатления — просто ужасные. Бэйцзи У получил общее представление о положении дел. Пришло время заняться устройством Цзяннани. Он не хотел лично разбираться с этим народом. Раз они так стремятся к процветанию через труд, пусть управляются сами. В Цзяннани есть порты, продовольствие и торговая культура. В будущем каждая область и уезд будут самоуправляться. Кто столкнётся с проблемами — тот и решает их сам. Дороги пусть строят сами, еду едят свою, ресурсы покупают сами, работников нанимают сами, а с бандитами разбираются как умеют. Раз уж автономия — значит, больше никто не будет вмешиваться. Бэйцзи У не безразличен к судьбе ханьцев. В Линнани живут те же ханьцы, и последние годы они процветали под его опекой. Те люди действительно трудились на него и помогали подавлять пленных из других стран. — Хорошо, иди отдыхать. В этом году на праздники я поеду в Летний дворец. Вы все поедете со мной. Вэйлань немедленно поклонилась: — Слушаюсь, господин! Убедившись, что хозяину больше нечего сказать, Вэйлань вышла из кабинета под безэмоциональными взглядами других служанок и прошла по коридору, где стояли сотни таких же. Сейчас было рабочее время, и служанки должны были быть наготове в любой момент. Хотя столько людей и не требовалось, все уже привыкли. Иметь работу — уже хорошо. Если работы нет, значит, скоро увольнение. Работа и служба — вот смысл существования, вот путь к тому, чтобы стать настоящим человеком Шаньнун. Только трудящиеся — свои люди. Так их учили и наставляли. Ленивых безжалостно отбрасывали! Общинные семьи начали сокращаться лишь два года назад, а императорский двор «худел» почти ежегодно. Увольняли тех, кто не мог совладать с собой. После того как Бэйцзи У собрал информацию о Цзяннани от десятка людей с разным опытом и профессиями, он наконец решил предоставить провинции автономию. Автономия — не ради феодальной раздачи земель, а ради стабильности. Лишнее население отправят в Фусан и провинцию Дамин на Американском континенте. Те, кто туда переедет, неизбежно обретут независимость. Географическое положение и пространство для развития таковы, что любой, кто туда попадёт, обязательно создаст собственные войска и откажется платить налоги. Но Цзяннани — совсем другое дело. Эта территория прямо под рукой, её можно захватить в любой момент. Никакой обороны там нет. Бэйцзи У намеревался решить проблему избытка населения на севере. Люди упорно отказывались ехать в Сюййи или в Сибирь, где хозяйничали сяньбэйцы. Да и сами сяньбэйцы не горели желанием мерзнуть в сибирских пустошах. Всего за шесть–семь лет три племени провинции Гуйнун полностью синифицировались: взяли ханьские имена и заговорили на языке Шаньнун. Автономия, конечно, означала снятие с себя ответственности. Бэйцзи У не хотел платить зарплаты и разгребать бесконечные проблемы. Пусть живут в спокойном месте, как умеют. Цзяннани в этом смысле была настоящей глубинкой. Не из презрения, а потому что с точки зрения уже индустриализованного севера она всё ещё оставалась в аграрной эпохе. Каждая провинция должна иметь своё предназначение. Создание автономного района для развития частного и мелкого бизнеса было необходимо. Государственных предприятий не должно быть слишком много. Бэйцзи У уже построил систему общинных производственных отрядов, где люди Шаньнун несли основную тяжесть, но такие отряды слишком дорого обходились. Не все могли быть членами общинных семей. Автономные провинции также защитят регион от произвола наследственных феодалов и бюрократов. Не важно, хороши ли торговцы или плохи — их интересы сами объединят их в сильные группы. Бэйцзи У хотел посмотреть, сможет ли Цзяннани, находясь буквально у него под носом и будучи лишённой доступа к передовым технологиям, самостоятельно развить науку и технику. Если получится у неё — значит, смогут и другие. Север и юг должны конкурировать, сравнивать друг друга. Иначе всё застоится. Бэйцзи У ясно понимал, что его собственного разума уже недостаточно для дальнейшего прогресса. Поэтому он намеревался заставить разные команды соревноваться между собой и отсеивать устаревшие методы производства. Именно Цзяннани была выбрана потому, что там идеальные условия: много людей, высокий уровень образования — всё для того, чтобы стать одним из самых процветающих регионов мира. * * * «Шаньнунские новости! „Шаньнунские новости“! Воинственный Ван отправляется в южный инспекционный тур — посетит Линнань!» «Шаньнунские новости! „Шаньнунские новости“! Цзяннани получает автономию! Отныне не нужно платить налог дружбы!»