Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 168

Глава 165. Едим танъюань (34) Беспомощность! Глубокое чувство беспомощности окутало Лу Чуаня. Если не принимать солнечного света, настроение будет становиться всё мрачнее. Лу Чуань смотрел, как Шэнь Шандэн целыми днями только сидит, изредка тихо переговариваясь с членами команды. Весь съёмочный процесс словно обрёл опору — даже воздух стал легче дышаться. Обида и несогласие росли, как сорняки. Наблюдая, как съёмки входят в русло, Лу Чуань почувствовал, что снова «в форме». Воспользовавшись перерывом, он позвал своих старых соратников, работавших с ним ещё на «Кокосовом ущелье»: оператора Цао Юя и исполнительного режиссёра Чжао Ихуэя, совмещавшего эту должность с актёрской работой. Отведя обоих в укромное место, Лу Чуань понизил голос: — Старина Цао, Ихуэй, сейчас съёмки идут гладко, но направление — мимо цели! — Когда Шэнь Шандэн договаривался со мной, он чётко сказал, что собирается объединять роли актёров и сокращать персонажей! Подумайте сами: сколько актёров в группе, сколько времени они сдвигали графики, сколько сил вложили? Если так бездумно всё порезать, разве это честно по отношению к ним? Лу Чуань старался придать голосу нотки праведного негодования. — Мы не можем молча смотреть, как он исказит нашу картину до неузнаваемости! Найдите знакомых актёров и намекните им, что Шэнь Шандэн собирается «бриться»! Пусть будут готовы — надо защищать наше творчество! Цао Юй и Чжао Ихуэй переглянулись, на лицах обоих застыло смущение. Цао Юй теребил пальцы и осторожно возразил: — Режиссёр Лу, это… не совсем уместно. Съёмочная группа наконец-то пришла в порядок, все в ударе. К тому же слышали — Шэнь Шандэн как раз согласовывает повышение зарплаты для всей группы, чтобы поднять дух. — Распускать сейчас слухи безо всяких оснований — разве не подорвать самим себе ноги? Чжао Ихуэй тут же подхватил: — Да, режиссёр Лу! С приходом Шэнь Шандэна у нас чёткий план съёмок, каждый день заканчиваем вовремя, еда горячая… — Актёры только успокоились — такой слух их снова расстроит. — Чего вы боитесь? — резко оборвал их Лу Чуань, лицо его потемнело. — Я — режиссёр! Этот фильм носит мою фамилию! Делайте, как я сказал! Двое не осмелились спорить и покорно кивнули, но в душе оба горько вздохнули. Едва выйдя, Цао Юй топнул ногой и прошипел Чжао Ихуэю: — Так дело не пойдёт! Надо сообщить Цинь Лань — нельзя позволять режиссёру Лу так безрассудничать! Слух быстро дошёл до Цинь Лань. Она как раз снимала макияж перед зеркалом, когда ассистентка тихо передала ей новость. Рука Цинь Лань замерла. Глядя в зеркало на уставшие глаза, она почувствовала, как последний проблеск надежды на Лу Чуаня окончательно погас. Осталась лишь горечь и разочарование. Глубоко вдохнув, Цинь Лань приняла трудное решение. Собравшись, она направилась в комнату, которую Шэнь Шандэн использовал как временное офисное помещение. Постучавшись и войдя, она увидела, как Шэнь Шандэн что-то обсуждает с командой. Заметив, что у неё, видимо, важное дело, Шэнь Шандэн попросил остальных пока продолжить обсуждение без него и вышел с Цинь Лань в лестничный пролёт. Там они встали друг против друга. Цинь Лань была полна раскаяния. — Простите, что снова доставляю вам хлопоты, режиссёр Шэнь. Лу Чуань немного… застрял в своих мыслях. Я постараюсь его уговорить. Узнав о проделках Лу Чуаня, Шэнь Шандэн великодушно ответил: — Сестра Лань, вы преувеличиваете. Расхождения во взглядах на творчество — это нормально. Главное — общаться. — Кстати, слышал, что питание в группе улучшили, настроение у всех поднялось. Я как раз собирался поговорить с генеральным директором Танем о небольшой надбавке к съёмочному окладу — ведь все так усердно трудятся. Эти слова ещё больше уязвили Цинь Лань. Шэнь Шандэн думает, как укрепить команду и поднять боевой дух, а Лу Чуань — как устроить внутреннюю разборку. Цинь Лань натянуто улыбнулась, с горькой иронией сказав: — Спасибо, что заботитесь. Когда съёмки завершатся, я обязательно станцую для вас пару танцев в знак извинения. — Не стоит благодарностей, — отказался Шэнь Шандэн. Когда все ушли, появилась Гао Юаньюань. Она по-прежнему выглядела невинной и безобидной. Постучавшись, она вошла со сценарием в руках. — Режиссёр Шэнь, не помешаю? Я услышала кое-какие слухи и засомневалась — решила всё же прийти и предупредить вас. Она тихим, заботливым голосом передала слухи о «сокращении ролей», глядя на него чистыми, искренними глазами. Шэнь Шандэн понял: вот оно — доверие людей. — Спасибо, сестра Юаньюань, за предупреждение. Я в курсе. Гао Юаньюань заметно облегчённо вздохнула, но, увидев, что Шэнь Шандэн не собирается предпринимать ничего, слегка разочарованно ушла. Какой благородный человек! После окончания съёмок Шэнь Шандэн сразу же велел ассистенту заказать хороший ресторан с горшочным фондю. Он пригласил на небольшую встречу главных актёров — Фань Вэя, Лю Е, Цинь Лань, Гао Юаньюань — и не забыл пригласить Лу Чуаня. Над медным котлом поднялся пар, атмосфера быстро стала тёплой и непринуждённой. Лу Чуань опоздал, но, казалось, никому это не было важно. Шэнь Шандэн естественно поднял бокал: — В последнее время ходят слухи, будто я пришёл, чтобы сократить роли и объединить персонажей. Сегодня, пользуясь случаем, хочу прямо сказать: каждый китайский актёр играет ключевую роль — все они незаменимые свидетели этой истории. — Ни одной сцены не уберут. Напротив, мы сделаем их ещё более насыщенными и выразительными, учитывая ритм повествования. За столом все явно перевели дух — держаться до этого момента было нелегко. В этот момент дверь в кабинку открылась. Лу Чуань появился с опозданием и, услышав слова Шэнь Шандэна, не сдержал саркастической усмешки: — Режиссёр Шэнь, красиво говорите! Но ведь сначала вы мне совсем другое обещали! — Вы сами предлагали объединить функции нескольких персонажей, чтобы сбалансировать японскую точку зрения! Или теперь, при всех, отказываетесь? В комнате воцарилась тишина. Цинь Лань смотрела на Лу Чуаня с нарастающим разочарованием. Шэнь Шандэн поставил бокал и спокойно ответил: — Режиссёр Лу, тот вариант был срочной мерой, подобранной специально под ваш хаотичный сценарий и потерянный контроль над съёмками. — Это был компромисс, на который пришлось пойти, чтобы соответствовать вашим возможностям. — Ты!.. — Лицо Лу Чуаня мгновенно покраснело от стыда и ярости. Шэнь Шандэн чуть ли не прямо сказал, что он некомпетентен. Лу Чуань застыл, не зная, куда деться — хотелось провалиться сквозь землю. Гао Юаньюань, сидевшая напротив Шэнь Шандэна, своими глазами увидела его спокойную уверенность и железную хватку. В её душе что-то тонко дрогнуло. Глядя на униженного Лу Чуаня, она едва сдерживала смех — это чувство развеяло её уныние. После ужина, когда наступила глубокая ночь, Гао Юаньюань не пошла в свою комнату. Взяв сценарий, она постучалась в дверь к Шэнь Шандэну. Лу Чуань, возвращавшийся в номер, увидел это на лестнице и стиснул зубы так, что, казалось, они вот-вот треснут. Но сказать он ничего не мог — пришлось делать вид, что ничего не заметил. Гао Юаньюань извинилась: — Простите, режиссёр Шэнь, что так поздно вас беспокою. Они немного посмеялись над глупостями Лу Чуаня. Затем Гао Юаньюань приняла жалобный вид: — На самом деле… есть ещё кое-что. Не знаю, стоит ли говорить. — Режиссёр Лу несколько раз подходил ко мне наедине и говорил… не о сценарии. Мне немного страшно стало — не знаю, как быть. Она подняла глаза — влажные, испуганные, как у оленёнка, — вызывая желание защитить. — Вы же понимаете, режиссёр Шэнь… В нашем кругу девушкам иногда очень непросто. К счастью, теперь вы здесь — мне стало гораздо спокойнее. Шэнь Шандэн разозлился. Чёрт возьми, этот Лу Чуань не может сосредоточиться на фильме?! — У него же есть девушка! Как он вообще смеет так себя вести? Непорядочно! Гао Юаньюань будто нашла опору. Она чуть приблизилась, подняла на него глаза и томно прошептала: — Режиссёр Шэнь, вы совсем не такой, как Лу Чуань. Вы — настоящий мужчина. Надёжный. Сильный. Шэнь Шандэн смотрел на её лицо — невинное, но соблазнительное, — и дыхание его стало тяжелее. Он не святой, но связываться в группе — значит дать повод для сплетен. Он сделал полшага назад и сдержанно сказал: — Сестра Юаньюань, у меня тоже есть девушка. Поздно уже — идите отдыхать. Про сценарий поговорим завтра на площадке. Что до режиссёра Лу — я поговорю с ним о границах приличий. В глазах Гао Юаньюань мелькнуло разочарование, но тут же сменилось новой волной интереса. Она не ушла. Напротив, лёгкий смешок и мягкий, почти ласковый голос: — Режиссёр Шэнь, не понимайте меня неправильно. Просто… после горшочного фондю стало тяжело в желудке. Хочется чего-нибудь лёгкого. — Я принесла немного рисовой муки и начинку из белой лотосовой пасты. В моей комнате неудобно готовить — можно у вас в большой комнате скатать пару танъюаней на ночь? Попробуете? Отговорка была прозрачной и прямолинейной — почти открытое приглашение. Шэнь Шандэн молча смотрел на неё. Гао Юаньюань, будто получив молчаливое согласие, сама прошла в ванную. Шэнь Шандэн помедлил — и последовал за ней. В тесном пространстве воздух стал густым и тягучим. Гао Юаньюань высыпала рисовую муку в миску и сделала в центре углубление. Шэнь Шандэн встал за ней, взял чайник с горячей водой и начал медленно лить воду в ямку. Журчание воды, поднимающийся пар — всё расплывалось перед глазами, стирая черты лиц. — Надо помешивать, пока льёшь, — дрожащим голосом сказала Гао Юаньюань, беря палочки. Шэнь Шандэн не отстранился и начал аккуратно размешивать муку. Хлопья постепенно слипались. Когда тесто немного остыло, их руки почти одновременно опустились в миску, чтобы вымесить мягкую белую массу. Пальцы переплетались, тепло передавалось сквозь муку — щекотно и тревожно. Накрыв миску полупрозрачной плёнкой, они стали ждать, пока тесто подойдёт. Минут десять–пятнадцать никто не говорил ни слова — только дыхание звучало отчётливо. Когда тесто было готово, его вынули, скатали в колбаску и разрезали на маленькие кусочки. Гао Юаньюань взяла один, раскатала в ладони в виде маленькой чашечки, слегка смочила пальцы водой и нежно, почти ласково, начала формировать края. Шэнь Шандэн стоял чуть сбоку сзади, наблюдая за её тонкими пальцами, и повторял за ней движения. — Начинку надо распределить равномерно, иначе при варке вытечет, — тихо сказала она. Она зачерпнула ложечку белой лотосовой пасты, положила в «чашечку» и аккуратно залепила края, потом скатала в ровный шарик. Получился белый, пухленький танъюань. Шэнь Шандэн тоже попытался сделать такой же — получилось немного неуклюже. Они достали электрочайник из номера, налили воды и включили. Температура поднималась. Наконец, танъюани опустили в кипяток — они то всплывали, то опускались на дно. Они стояли рядом у окна, глядя на клубящийся пар. — Кажется, переварили немного, — осторожно заметила Гао Юаньюань. Шэнь Шандэн посмотрел в чайник — танъюани действительно лопнули, и белая лотосовая паста медленно вытекала, окрашивая воду в мутно-белый цвет. Гао Юаньюань подняла глаза. Взгляд её был затуманен, щёки порозовели от пара, а на губах блестели крошечные капельки влаги. Шэнь Шандэн посмотрел на неё, потом на разварившиеся танъюани. И вдруг всё понял. Его разыграли.