Верховный Маг — Глава 29

Услышав эти слова, мужчина собрался с духом и вновь обрёл храбрость, достойную солдата, не раз встречавшегося лицом к лицу со смертью на поле боя. Когда Лит позволил ему заговорить, страх уже покинул его. — Я рыцарь! Моя честь принадлежит моему господину! Я никогда не предам его доверие, грязная дворняга! — Ой-ой! Да вы просто клад! Благодаря вашему другу я уже знал, что за засадой стоит какой-то лорд. Но я думал, вы всего лишь наёмники. Вы что, настоящие рыцари? Может, его личная гвардия? Осознав свою ошибку, рыцарь буквально прикусил себе язык, пытаясь умереть, прежде чем выдать хоть что-нибудь ещё. — Цок-цок! Не так быстро! Лит снова обездвижил его, отвёл зубы от языка и исцелил рану светлой магией. — Вы намного глупее, чем кажетесь, — спокойно и мягко, как мать с маленьким ребёнком, произнёс Лит, не переставая улыбаться. — Давайте я вам всё объясню. Даже смерть не спасёт вас от меня. Я могу разобрать вас по кусочкам, а потом собрать обратно — как куклу из плоти, какой вы и являетесь. В глазах Лита исчезло всякое подобие человечности, а голос наполнился только ненавистью и яростью. — Но если вы хотите боли — я с радостью её предоставлю. Лит сжал кулак, и вдруг рыцарь почувствовал, как его нижние части сдавливаются и раздавливаются, будто в тисках. Глаза его наполнились слезами, изо рта вырывались лишь хриплые звуки. Лит время от времени ослаблял хватку, давая передышку, а затем снова поворачивал ладонь — и вместе с ней яички рыцаря. — Готов говорить? Рыцарь страдал так сильно, что едва мог понять слова. — Нет? Ничего страшного. Я просто хотел протестировать свою новую и улучшенную «Стрелу Чумы». Как только тёмная стрела вонзилась в грудь рыцаря, Лит отпустил его из хватки «Хозяина Кукол», позволив рухнуть на землю. — Раз. Прежде чем рыцарь успел поискать оружие, его начало трясти от холода, а зубы застучали сами собой. — Два. Он свернулся клубком, обнимая себя в попытке сохранить хоть каплю тепла. — Три. Внезапно холод исчез. Рыцарь стал обливаться потом. Его будто опалило жаром — таким же, какой он испытывал, когда часами стоял на посту под палящим летним солнцем. — Четыре, пять. Ему стало нечем дышать. Он сорвал рубашку и жадно глотал воздух. Горло пересохло настолько, что он начал хватать горстями снег, благодаря богов за прохладное облегчение. — Шесть, семь. Теперь казалось, будто кровь потекла в обратную сторону. Всё тело пронзала боль. Весь мир стал его врагом: земля жгла кожу, снег резал горло, свет слепил глаза. Не было ни одного положения, где можно было бы отдохнуть — только смена одной пытки на другую. — Восемь, девять. Вены заполнились ядом, собственная слюна стала на вкус как кислота. Рыцарь начал безудержно рвать, пока в кишечнике не осталась одна лишь жёлчь. — И десять! Теперь готов говорить? Лит рассеял «Стрелу Чумы» с помощью светлой магии. — Пожалуйста, больше нет… Больше нет! Если вы потратите ещё хоть час, вы сыграете им прямо на руку! Рыцарь был почти мёртв, но в его глазах ещё теплилась искра надежды. Претерпев все эти муки, он теперь имел козырь в рукаве. — Часы? — рассмеялся Лит. — Я убил ваших солдат за три минуты. С тех пор, как вы признались в своём рыцарстве, прошла ещё минута. Даже округлив, получается максимум пять минут. О каких часах вы говорите? Рыцарь был потрясён — такого не могло быть. Он взглянул на солнце в поисках доказательства этой жестокой лжи. Но солнце только-только поднималось над горизонтом. — Боги милосердные… Как вся эта боль и мука могут длиться всего минуту? Мне показалось, прошли часы! — Вы действительно глупы, — сказал Лит, снова парализуя его. — Прошла минута с того момента, как вы попытались откусить себе язык. «Стрела Чумы» действовала меньше десяти секунд. Разве вы не слышали, как я вслух считал? — Похоже, «Стрела Чумы» исказила его восприятие времени, — заметил Солюс, изучая реакцию тела на новое заклинание. — Отсутствие маны позволило тёмной энергии проникнуть в мозг и исказить его ощущения. Лит был на седьмом небе — всё складывалось идеально. — Я спрошу второй и последний раз. Готовы говорить? Разум рыцаря сломался. Все клятвы и честь были забыты. Единственное, чего он хотел, — чтобы боль прекратилась. Даже смерть казалась теперь желанной. И он рассказал Литу всё. О том, как после унижения на весеннем фестивале Рикер Травн переосмыслил ценность Наны. Он осознал, насколько плохо подготовлен, и решил во что бы то ни стало стать её единственным учеником. Обратившись к отцу, баронет Травн объяснил глупому сыну всю глубину его ошибки. Нана питала огромную неприязнь к аристократам, и поскольку их знакомство началось наихудшим образом, ни мольбы, ни подкупы не помогут. Единственный выход — устранить конкурента, надеясь, что Нана согласится заменить одного ученика другим, более надёжным. Причина, по которой они устроили засаду на Лита, была той же, что мешала баронету Травну принуждать Нану: он не мог позволить себе вызвать её гнев. В противном случае весь дом Травнов был бы уничтожен. Несмотря на то что падение статуса Наны в магической ассоциации лишило её большинства привилегий и полномочий, она всё ещё оставалась её членом. В графстве Лустрия её власть была равна, а то и превосходила власть самого графа Ларка. Это означало, что она могла казнить мелких дворян, таких как они, по собственному усмотрению. Нане даже не нужно было оправдываться за такое действие — достаточно было отправить в ассоциацию письмо с объяснением причин. Простая формальность. Именно поэтому баронет Травн отправил свою личную гвардию на секретную миссию. Он бесчисленное количество раз подчёркивал важность незаметности. Нана ни в коем случае не должна заподозрить неладное. Их приказ был заставить Лита отказаться от ученичества с помощью запугивания и угроз. Если это не сработает — заставить его исчезнуть бесследно. — На весеннем фестивале Нана сказала мне, что могущественные маги — словно знать, но я и представить не мог, что она сама такая страшная сила. Похоже, мой выбор стать магом повлечёт за собой куда больше последствий, чем я думал. Знатный статус, да ещё и проклятая магическая ассоциация! От всего этого голова раскалывается. Что же делать с этим подонком? Это был риторический вопрос, но Солюс всё равно ответил: — Уничтожение тел сыграет нам на руку. Если мы хотим заставить этого баронета заплатить, нам нужны тела и доказательства, связывающие его с засадой. Лит мысленно кивнул. — Именно то же самое я и подумал. — Последний вопрос. Где кожаные куртки с гербом семьи Травн? — М-мы оставили их дома. Мы не могли позволить кому-либо нас узнать — это сразу указало бы на баронета. Рыцарь дрожал от ужаса. Глаза Лита чернели, наполняясь тёмной энергией. — Подождите! Свистки! Мы взяли с собой серебряные охотничьи свистки, которые баронет подарил нам, когда мы поклялись ему в верности! На них тоже изображён герб его семьи! — Спасибо. Договор есть договор. Лит дважды ткнул рыцаря в голову ледяными стрелами, безболезненно убив его. Затем он собрал все свистки с тел погибших, тщательно стерев следы своей духомагии. — Эти вывернутые шеи и разорванные головы вызовут слишком много вопросов. Надо замести следы. Достаточно будет отрезать первые и заморозить вторые. После этого Лит использовал воздушное слияние, чтобы устремиться к деревне. Будить Нану теперь волновало его меньше всего — он жаждал мести. Воздушное слияние позволяло развивать скорость до 60 км/ч, поэтому он добрался менее чем за две минуты. Но, достигнув окраины деревни, пришлось отменить заклинание. — Не могу позволить, чтобы кто-то увидел самого быстрого мальчишку на свете. Чёрт, как же сильно я хочу эти книги! Нужно выяснить, являются ли духомагия и магия слияния общеизвестными или всё ещё тайными. Я не рискну раскрывать свои козыри, если это не вопрос жизни и смерти. Лит продолжал бежать, пока не увидел вдали дом Наны. Заметив роскошную карету прямо у её двери, он прибавил ходу. — Госпожа Нерея, умоляю вас, будьте благоразумны! Подумайте о большем! С такого расстояния Лит ничего не слышал, да и не обращал внимания — он был полностью сосредоточен на приближении. У Солюса таких проблем не было. За последний год она не получила новых способностей, но её чувства стали значительно острее. — У деревенского мальчишки столько забот! Магия — строгая госпожа, требующая времени и ресурсов, а всё это мой дорогой сын может предоставить в избытке. — Простите, уважаемый баронет, — голос Наны был вежлив, но холоден. Её пальцы так крепко сжимали трость, что побелели. — Слово мага — его долг. Я буду ждать Лита весь день, если потребуется. И, по моему мнению, для мага куда важнее природный талант и искренность — качества, которых вашему сыну явно недостаёт. Или мы собираемся делать вид, будто его грубые слова и поступки на весеннем фестивале никогда не происходили? Я, может, и стара, но память ещё не подводит. Рикер Травн побледнел как смерть. План отца явно не работал. Последние полчаса они провели в односторонних переговорах. Если всё провалится, он знал: отец сдерёт с него шкуру заживо, если тот не поступит в Академию Громового Грифона. Баронет Травн вложил бесчисленные ресурсы, чтобы обеспечить сыну всех доступных учителей и книги. Мысль о том, что все деньги и усилия пропадут из-за высокомерного невежества Рикера при общении с лучшим магом графства, была достаточным основанием для отца лишить его наследства. — Ах-ах-ах! Давайте не будем спешить, госпожа Нерея. В юности все совершают ошибки. Главное — извлечь урок и больше не повторять их. Я знаю, у Рикера вспыльчивый характер, и приношу извинения за его поведение. Гарантирую, он ужасно сожалеет о случившемся. Рикер никогда не чувствовал себя так унижённо. Они говорили о нём, будто его здесь нет. — Кроме того, позвольте напомнить: пунктуальность и надёжность крайне важны на пути мага. А вашего Лита я нигде не вижу, в то время как мой сын стоит здесь, перед вами. Не кажется ли вам, что деревенский мальчишка не осознаёт привилегии, которую вы ему даруете? Жизнь в глуши очень тяжела для юношей — боюсь, его родители просто не имели возможности или времени дать ему достойное воспитание. Я понимаю вашу позицию: вы дали ему слово и давно его знаете. Но я не могу допустить, чтобы такой шанс был растрачен на того, кто не способен отплатить вам должным уважением. К тому же, если вы примете Рикера своим учеником, я щедро вознагражу вас. И, разумеется, если он поступит в Академию Громового Грифона, мы никогда не забудем вашу помощь и щедрость. Я готов прямо сейчас дать клятву: если мой сын достигнет величия, которого заслуживает, он сделает всё возможное, чтобы восстановить ваше доброе имя. Что скажете? Нана фыркнула. — Хотелось бы сказать многое, но, похоже, это излишне. Вы его не видите потому, что смотрите не туда. Лит — это задыхающийся сорванец прямо за вашей спиной.