Верховный Маг — Глава 54

— Чёрное?! — Лит был ошеломлён. Согласно их теории светового спектра, чёрное ядро маны означало полное отсутствие какой-либо формы маны. В мире, где даже камни обладали ею, как живое существо могло быть полностью лишено маны? Он немедленно активировал «Жизненное Зрение». (Изначальное заклинание Лита. Подробнее см. главу 13.) — Ёб твою мать! — Несмотря на хрупкое телосложение и тонкие конечности, Увядание излучало энергетическую подпись, превосходящую силу всех четверых вместе взятых. В его глазах это было словно смотреть прямо в чёрное солнце. Три короля и Лит окружили Увядание квадратным построением, чередуя атаки с парализующими заклинаниями. Если Увядание двигалось в каком-либо направлении, вся формация следовала за ним, стараясь не дать ему ни приблизиться, ни отдалиться. Даритель Жизни использовал земную и водную магию: первую — чтобы замедлить противника, вторую — для атаки потоком лезвий из острого льда. Жнец применял магию воздуха и земли, в основном ограничивая движения Увядания воздухом и атакуя молниями. Скорость была решающей для нанесения урона: чёрный туман, окружавший Отродье, способен был поглощать всё подряд — даже солнечный свет. Магия огня Защитника оказалась бесполезной, и он мог использовать только магию воздуха, следуя примеру Жнеца. Несмотря на помощь Лита, ситуация не улучшалась. По мере ослабления Увядание всё чаще игнорировало атакующих и насильно перемещалось в новую область, чтобы восполнить жизненные силы. Мозги Лита и Солюса работали на пределе, пытаясь найти способ завершить эту схватку. — Если оно живое, почему мы не можем его убить? Что мы делаем не так? — После того как исчезли ещё два акра леса, «Жизненное Зрение» Лита показало, что мана и выносливость трёх королей стремительно истощаются. Оставалось лишь вопросом времени, когда Увядание пригласит их всех на ужин. — Чёрт возьми! Это что за уровень силы у монстра? Если бы не построение и их безупречная командная работа, я бы погиб в первую же минуту! И какого чёрта у них столько энергии после трёх дней таких боёв? Я здесь всего чуть больше часа и уже трижды использовал «Бодрость», чтобы восстановить силы. Я даже не помню, когда в последний раз спал. Мой таймер тикает быстрее ихнего. Магические звери — чёртовски сильны. — Защитник! — окликнул его Лит, поскольку тот находился ближе всех. — Я подойду вплотную. Мне нужно кое-что попробовать. Если я прав, ты сразу это заметишь — оставь меня там. Если ошибаюсь, вытащи меня как можно быстрее! Рай был слишком занят наколдовыванием очередной грозы, поэтому просто кивнул. Лит нарушил построение и вошёл в чёрный туман. Он сразу почувствовал, как его тело становится всё тяжелее и тяжелее, а жизнь и мана утекают с каждым вдохом, вновь придавая монстру силы. — Если у этого существа чёрное ядро маны, возможно, оно похоже на элементаль тьмы. Значит, его слабость — светлая магия. Мне нужно подобраться ближе и ударить по нему самым мощным целительным заклинанием. Светлая и тёмная магия по своей природе имели меньшую дальность действия по сравнению с другими стихиями и двигались медленнее при наведении на цель. Литу нужно было подойти достаточно близко, чтобы его следующее заклинание точно попало, не дав Увяданию места для уклонения от внезапной атаки. Как только Лит начал соединять свою ману со световой энергией мира, он почувствовал сильный рывок на уровне своего ядра маны. Заклинание истощалось ещё до проявления, и Увядание внезапно стало выглядеть сильнее, его тело — менее призрачным. Его низкий стон боли превратился в стон чистой радости. Внезапно Лит вспомнил слова Лохры Серебряного Крыла (см. главу 27). Её книга была единственной, которую он переписал от первой до последней страницы, перечитывая снова и снова, размышляя над новыми заклинаниями. Лохра Серебряное Крыло была Магом и, скорее всего, ещё одним истинным магом. Её мудрость Лит ценил глубоко. — Чёрт, как я всегда могу быть таким дураком? Это ведь не видеоигра — здесь нет элементальных уязвимостей! Маг Лохра повторяла это снова и снова: свет и тьма — не противоположности, а две части одного целого. Главная угроза для тьмы — не свет, а сама тьма! Лит отменил целительное заклинание и выпустил собственную тёмную ауру. Две силы столкнулись, извергая чёрные искры при каждом соприкосновении и пытаясь поглотить друг друга. Аура Лита была слабее, но он мог свободно манипулировать ею в моменты столкновения тёмных полей, концентрируя её там, где защита врага ослабевала. Увядание же постоянно подвергалось атакам трёх королей, что нарушало его концентрацию и ослабляло жизненную силу. Тело Увядания вновь становилось нематериальным, но на этот раз оно не могло просто развернуться и убежать — иначе тёмная аура Лита безжалостно поглотила бы его. Лит был переполнен радостью, опьянённый жаждой крови и гордостью от того, что наконец раскрыл тайну. — Это существо не горит от силы — оно истекает ею из каждой поры, или из чего там у него! Поэтому ему постоянно нужно поглощать столько энергии. Его метаболизм подобен акульему: если остановится — умрёт! Увядание становилось всё слабее и слабее, его пронзительный крик был полон страха и боли. Благодаря их слаженным действиям аура Лита сумела поглотить целый кусок Отродья, даровав Литу внезапное и нежеланное озарение. Это было очень похоже на то, что случилось с Солюсом в первый раз, когда они познакомились. Лит вновь оказался внутри чужого воспоминания. Он видел себя молодым медведем, стремившимся стать достаточно сильным, чтобы превзойти Ирту и занять трон восточного короля. Каким-то образом молодой медведь знал о ядрах маны и сумел отточить своё собственное — пугающе похожим на метод Лита. Но в отличие от Лита, медведь от природы владел и земной, и тёмной магией, поэтому без устали продолжал совершенствовать своё ядро маны, даже когда это становилось мучительно больно. Его жажда силы росла вместе с мощью ядра. Устав ждать, пока его тело развивается естественным путём, медведь решил любой ценой эволюционировать ядро маны с зелёного до бирюзового, чтобы стать достаточно сильным для королевского титула. Он сражался с болью — храбро и безрассудно одновременно — пока не добился своего! Но его радость продлилась меньше дня. Ядро маны оказалось слишком большим и мощным для его молодого тела и вскоре начало разрушаться, а заключённая в нём энергия — вытекать наружу. Тёмная магия вышла из-под контроля, включился инстинкт самосохранения, и медведь делал всё возможное, лишь бы прожить ещё секунду. Он позволил тёмной энергии переполнить себя — и превратился в Увядание. Жажда крови Лита рассеялась, как мыльный пузырь. — Этот несчастный ублюдок — не монстр. Это я. Я, который провалил продвижение своего ядра маны, слишком торопившийся сделать всё по-своему, не задумываясь о последствиях. Я, который просто хочет жить, сражаясь с несправедливой судьбой. Осознав историю своего противника, Лит больше не хотел с ним играть. Его крики боли терзали сердце Лита. — Прости за то, что с тобой случилось, — сказал он. — Я сделаю всё возможное, чтобы дать тебе спокойную смерть. Сострадание не заставило Лита потерять хладнокровие — наоборот, оно придало ему новую сосредоточенность. Он знал: чтобы достичь цели, ему нужен не милосердный порыв, а убийственное намерение. Поэтому он заглянул внутрь себя в поисках ненависти. Он вспомнил свою первую жизнь: жестокость отца, безразличие матери — вплоть до дня, когда умер Карл. Он вспомнил всепоглощающий гнев и отчаяние, достигшие пика, когда убийца Карла получил смехотворный приговор. Самый злой день в его жизни наступил, когда он организовывал похороны Карла. Внезапно, после многолетнего игнорирования их жизней, его мать осмелилась постучаться в его дверь. Плача, она просила прощения и предлагала оплатить поминальную службу для Карла. Лит до сих пор помнил, как перед глазами всё покраснело, как его правая рука сжала её горло, пытаясь выдавить из неё жизнь. Та женщина, которая в детстве казалась ему такой сильной и жестокой, теперь была хрупкой и ничтожной. Она умоляла убить её, чтобы искупить вину и воссоединиться со своим сыном в загробном мире. Именно тогда гнев Лита вспыхнул ярче всего. Он выбросил её из дома — живой и здоровой. — Слишком мало и слишком поздно, сука! Надеюсь, ты проживёшь долгую и жалкую жизнь, зная, что для обоих своих сыновей ты была лишь позором — дерьмом, от которого они избавились, как только смогли! — Эти слова стали их прощанием. В уголке его сознания Солюс плакала за него. Но она не могла не заметить: несмотря на всё, что он пережил, Орпал для Лита ничего не значил. Его существование было лишь раздражающей мелочью. Сосредоточив весь этот гнев и ярость в кулаке, Лит выпустил поток тёмной энергии, который ударил прямо в ядро маны Увядания, заставив его рассыпаться под давлением внутренних и внешних разрушительных сил. После этого страдания молодого медведя наконец прекратились. Его очищенный дух смог вернуться в объятия Матери-Земли, чтобы обрести новую жизнь.