Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 16

Глава 16. Вино «Пять Сокровищ и Цветочный Мёд» Вскоре Чжуэй Фэнцзы и А-Цзы вернулись в гостиную. А-Цзы держала поднос с шестью тарелками, маленькой глиняной бутылочкой величиной с кулак и тремя чашками. — Имбирный братец, разве не видишь, что у меня руки заняты? — весело сказала она. — Быстрее помоги мне всё расставить! Цзян Минчжэ поспешно подхватил блюда и аккуратно расставил их на столе. На тарелках лежали: паровая ветчина, жареная сушеная рыба, отварные бобы в соусе, кислая капуста, водяной кресс, маринованный в уксусе, и ещё одна тарелка с нежно-фиолетовым соусом, поверх которого лежали несколько свежих, сочных перьев зелёного лука. Чжуэй Фэнцзы улыбнулся: — Ты, братец, родом из Цюйфу. Путь на запад был долгим — наверняка соскучился по родным вкусам. Этот соус я приготовил из креветок, которых сам поймал в ручье. Жаль, что нет настоящего шаньдунского лука. Цзян Минчжэ невольно почувствовал уважение. «Будь он в нашем времени, — подумал он, — вышел бы отличный продавец». Вслух же он с благодарностью сказал: — Братец, твоя забота дороже десяти пучков лука. Чжуэй Фэнцзы держал в левой руке большой горшок, а в правой — угольную жаровню. Горшок был массивным и толстостенным — не меньше десяти цзиней, а жаровня тоже внушительная, полная раскалённых углей, от которых исходила жгучая волна тепла. Однако Чжуэй Фэнцзы держал всё это так легко, будто в руках у него два пустых блюдца. Он поставил жаровню на пол, водрузил сверху горшок и весело сказал: — Боялся, что вы заждётесь, так что решил тушить прямо здесь. Пока готовится, давайте перекусим и выпьем немного, чтобы утолить голод. С этими словами он радушно пригласил обоих сесть, сам уселся и, взяв бутылочку, слегка её потряс, спрашивая А-Цзы: — Ты ведь сказала, что будешь есть, но не пить. Это слово в силе? А-Цзы уже собиралась подтвердить, но вдруг заметила, что Чжуэй Фэнцзы смотрит на неё с лукавой усмешкой, явно замышляя что-то недоброе. Она прищурилась, внимательно уставилась на бутылочку в его руке и с изумлением воскликнула: — Неужели это то самое вино? Чжуэй Фэнцзы приподнял тонкие брови: — Угадай. Снаружи он улыбался, но внутри извивался от боли. «Жалко, конечно, — думал он, — но без жертвы не поймать волка. Старый разбойник в таком возрасте наверняка без ума от этого внебрачного сына. Если я налажу с ним отношения, старик обязательно по-другому ко мне отнесётся. Выгода от этого многократно перекроет сегодняшние потери». А-Цзы, уловив его настроение, постепенно оживилась; в глазах заблестело недоверчивое, но восторженное удивление: — Неужели? Неужели сегодня третий братец решил проявить великодушие? Чжуэй Фэнцзы хихикнул: — Твой третий братец всегда щедр и великодушен. Иначе разве я осмелился бы обещать устроить всё для братца всего лишь за пару больших каменных куриц? — Ах! — А-Цзы вдруг вскочила, радостно подпрыгнув на месте. — Значит, вино «Пять Сокровищ и Цветочный Мёд» ещё осталось! Не верится, что ты решился достать его! Третий братец, ты… ты… ты просто первый щедрый герой в нашей секте! Она была взволнована до дрожи, глаза горели, и она едва сдерживала нетерпение. Цзян Минчжэ слегка опешил. «Вино „Пять Сокровищ и Цветочный Мёд“? — подумал он. — Откуда я это слышал?» Ему казалось, что он где-то встречал это название, но не мог вспомнить где. Тем временем Чжуэй Фэнцзы важно покачал головой: — Ну что, теперь вы оценили мою щедрость? Все говорят, что ученики Секты Сюйсу лишены всяких чувств, но я-то как раз намерен быть человеком с добрым сердцем и верной душой. Втроём — вы, я и сестра — будем поддерживать друг друга, и тогда наш путь будет долгим и успешным. А-Цзы энергично закивала, бережно держа в ладонях маленькую чашку, совсем как котёнок, выпрашивающий рыбку: — Верно, верно! Третий братец сказал всё как есть! Всё, что мы с имбирным братцем будем делать впредь, будет в твою поддержку. Надо не только быть добрыми и верными, но и отвечать добром на добро. Если я получу какую-нибудь выгоду, обязательно не забуду и про тебя, третий братец! Цзян Минчжэ, глядя на её восторженное состояние, понял, что Чжуэй Фэнцзы действительно пошёл на огромную жертву, и не удержался спросить: — Сестра, а это вино… оно что-то особенное? — Конечно особенное! — А-Цзы смотрела так, будто фанатка из будущего рекламирует своего кумира. — Это вино — не шутка! Третий братец потратил пять–шесть лет, чтобы подобрать рецепт. Учитель, узнав об этом, высоко его оценил, лично помог скорректировать формулу и даже выделил редчайшие ингредиенты. В итоге получилась всего одна глиняная бутыль. Большая часть сразу ушла Учителю, а остаток был преподнесён старшему брату по школе… Она хитро улыбнулась: — Хотя все подозревали, что у третьего братца наверняка есть запасы… Только он всё отрицал! Но тут её лицо стало серьёзным: — Имбирный братец, третий братец искренне считает тебя своим братом. В нашей Секте Сюйсу только он обладает настоящим человеческим теплом. Как только ты официально вступишь в секту, ни в коем случае не забывай его доброту! И помни: о том, что мы сегодня пили это вино, нельзя рассказывать никому, кроме нас троих! Она говорила, обращаясь к Цзян Минчжэ, и Чжуэй Фэнцзы видел лишь её профиль. Но с той стороны, что была скрыта от него, А-Цзы подмигнула. Цзян Минчжэ мгновенно всё понял: эти слова были адресованы третьему братцу, а ему самому — не верить им всерьёз. А-Цзы уже ликовала от радости. Ранее, когда другие ученики расспрашивали её о происхождении Цзян Минчжэ, она намеренно давала уклончивые ответы, создавая для него защитный щит — всё равно никто не осмелится идти к Дин Чуньцюю за подтверждением. Но кто бы мог подумать, что эта уловка вытянет на крючок самого третьего братца — жирную, ценную рыбу, которая теперь щедро делится благами, и ей самой достаётся часть улова! «Учитель в прошлый раз убил старого монаха, — вспомнила она. — Тот перед смертью твердил: „Добро возвращается добром, зло — злом. Если не сейчас, то позже“. Учитель сказал, что это чушь. Но, похоже, в этом что-то есть. Я позаботилась об имбирном братце — и вот уже награда пришла!» Третий братец недооценил А-Цзы. Услышав, как она просит Цзян Минчжэ помнить его доброту, и услышав в её голосе искренность, он возликовал и даже не подумал, что она тайком подмигнула братцу. Он бросил взгляд на Цзян Минчжэ и увидел, что тот с глубокой благодарностью кивнул, явно запомнив этот жест. Чжуэй Фэнцзы внутренне возгордился. С нарочитой небрежностью он весело произнёс: — Преувеличиваешь, маленькая А-Цзы! Всё это — всего лишь немного вина. Что в этом особенного? Давай, первая чашка — тебе, сестра. Он снял восковую печать с горлышка, вытащил пробку и осторожно наполнил чашку А-Цзы. Вино было белоснежным, как родниковая вода, и вместе с ним по комнате мгновенно разлился насыщенный аромат цветов и мёда. Цзян Минчжэ невольно глубоко вдохнул — и нахмурился. Под сладким запахом он уловил нечто отвратительное, почти тошнотворное. «Неужели вино отравлено?» — мелькнуло в голове. Но если он это почувствовал, то А-Цзы уж точно не могла не почувствовать. А-Цзы нетерпеливо подняла чашку и, улыбаясь Цзян Минчжэ, сказала: — У вина «Пять Сокровищ и Цветочный Мёд» есть особенность: его надо выпить залпом, одним глотком. Если попробуешь смаковать — точно вырвет, и мне от одного вида станет тошно, не смогу есть. Смотри внимательно и повторяй за мной. С этими словами она запрокинула голову и одним глотком осушила чашку. Затем плотно сжала губы, громко стукнула чашкой по столу, закрыла глаза, села прямо и сложила пальцы обеих рук над животом в особый жест. Её дыхание стало то длинным, то коротким, то глубоким, то поверхностным — она немедленно начала практиковать цигун. Цзян Минчжэ с изумлением смотрел на неё — и вдруг вспомнил, откуда знает это вино! Разве это не то самое вино, которое в «Смеющемся, гордом и одиноком скитальце» глава Пяти Ядовитостей Лань Фэнхуань дала Линь Хучуну? Выходит, рецепт изначально создали в Секте Сюйсу, а позже, по воле судьбы, он попал в Мяоцзян, где Пять Ядовитостей доработали его и превратили в свою собственность. Глядя на А-Цзы, Цзян Минчжэ понял: вино, скорее всего, содержит мощные целебные вещества и обладает сильнейшим тонизирующим эффектом. Поэтому А-Цзы сразу же начала цигун — чтобы усвоить его силу. Он горько усмехнулся и тихо сказал: — Братец, а мне-то можно пить это вино? Я ведь не владею внутренней силой. Чжуэй Фэнцзы невозмутимо улыбнулся: — Если бы ты владел внутренней силой, я, может, и не стал бы доставать это вино. А-Цзы пьёт — ну что ж, пусть. Но если выпьешь ты, то, по меньшей мере, сэкономишь год–полтора упорных тренировок.