Освоение земли: Свободный земледелец гор — Глава 22

Глава 22. Трус Бэйцзи У немного отдохнул, а в доме всё ещё варили кашу. — Вы двое выпейте по миске каши и отдохните. Я пока схожу взглянуть на тот участок земли. Он взял серп и вышел наружу. Гао Цунлянь быстро последовала за ним: — У-гэ, я покажу дорогу. — Не надо, — отозвался Бэйцзи У. — По тебе видно, что ты давно голодна. Выпьешь две миски каши и ложись спать. Сколько лет твоему младшему ребёнку? — Ему только девять месяцев, — ответила Гао Цунлянь. Бэйцзи У вздохнул: — Тогда отдохни немного и возвращайся домой. Приходи, когда малыш подрастёт. — Хорошо, У-гэ, — с благодарностью посмотрела на него Гао Цунлянь. — Как только ребёнок сможет сам есть, я сразу приду к тебе отблагодарить! — Сначала хорошенько отдохни, — сказал Бэйцзи У и вышел на улицу. Его тронуло убогое положение дел в этом месте. Пока бедность не исчезнет, подобные мерзости не прекратятся — их будет только больше. Чтобы разбогатеть, в первую очередь нужно больше земли. Одной земли, впрочем, недостаточно. Главное — это трудовые ресурсы и сами угодья. За пределами деревни простиралась обширная целина — поля, заброшенные после войн и заросшие сорняками. Восстановить их было нетрудно: достаточно несколько лет за ними ухаживать. Сейчас прошло всего несколько лет с тех пор, как в регионе наконец установилось спокойствие, и люди начали возвращаться сюда заниматься земледелием. Сначала семян было мало, но год за годом, постепенно, дошли до того, что у каждой семьи теперь по сорок с лишним му земли. Правда, земли прибавилось, а людей — нет. Из-за этого не успевали обрабатывать всё, и целина так и оставалась целиной. Если землю не пашут — это не считается освоением. Лишь когда урожай созреет, можно говорить об успешном освоении. Просто огородить участок камнями или ветками — пустая затея. Такое сойдёт разве что для военно-служилых или военных поселенцев. В остальных случаях всё решают кулаки и мотыги: занял — не значит владеешь. Споры между жителями решались внутри деревни, а земельные свидетельства выдавались при поддержке властей. Первые переселенцы получили участки, официально признанные властями. Именно так Ай Дакэ обосновался здесь, получив от властей более чем двадцать му земли. А дальше — кто освоит целину, тому власти выдавали бессрочное свидетельство на землю, подтверждая право собственности. Первые годы люди в основном занимались приведением в порядок своих участков: выкорчёвывали сорняки и корни деревьев. Некоторые поля десятилетиями не обрабатывались, и чтобы вернуть их в оборот, требовались долгие усилия. Лишь после этого начинали постепенно расширяться. С ростом населения деревни множились, а расширение землепользования неизбежно вело к появлению новых поселений — хуторов и деревень возле вновь освоенных полей. От деревни Бэйтянь до деревни Хутоу на этом участке легко могли появиться ещё две деревни. Поэтому первоочередной задачей стало занятие земли: как только участок занят, власти уже не станут селить здесь новых людей, а направят их в другие регионы. Власти всегда направляли переселенцев туда, где больше всего целины. Если же земли нет, люди либо разбегались, либо их изгоняли местные жители. Бэйцзи У подошёл к полю Ли Хун. Урожай здесь уже убрали, но даже под закатом множество детей всё ещё собирали колосья. — Вон отсюда! — рявкнул Бэйцзи У и, вскочив на коня, помчался в их сторону. Женщины, старухи и дети, собиравшие колосья у дома Ай Дакэ, при виде его бросились прочь. Бэйцзи У подскакал к краю поля и, держа в руке серп, уставился на них. Эти взрослые и дети, словно собаки, отбежали подальше и теперь стояли в отдалении, глядя на него. — Трусы! — бросил Бэйцзи У. Он имел в виду не этих людей, а самого Ай Дакэ — жалкого труса. Этот ничтожный трус не только собирался продать жену, дочерей и землю ради еды, но даже женщины, старухи и дети из деревни не боялись его и смело воровали урожай с его поля. Никто в деревне не осмеливался трогать урожай на полях Бэйцзи У. Теперь Бэйцзи У даже не хотел помогать Ай Дакэ. Такому трусу и подавно не стоило оставлять потомства. — Подходите сюда! — крикнул он группе старух, женщин, детей и девушек. Окружающие испуганно замерли и не решались подойти. — Подходите немедленно! — рявкнул Бэйцзи У. — Думаете, я не знаю, где вы живёте? Если сейчас же не подойдёте, дедушка покажет вам, кто тут кого! Бэйцзи У, которому ещё не исполнилось двадцати, уже обладал грозной, почти звериной харизмой. Вскоре дрожащая от страха толпа женщин и детей медленно подошла ближе. Бэйцзи У заметил, что у многих в руках мешки, а у некоторых — даже серпы. Ясно было, что они не оставляют другим ни единого шанса на выживание. Жена Ли, соседка Ай Дакэ, нервно смотрела на Бэйцзи У. Она участвовала в сборе колосьев и даже была первой, кто начал. — Отдай-ка сюда! — Бэйцзи У грубо вырвал у старухи мешок с пшеницей. Мать Ли Хун крепко держала мешок и не отпускала. Бэйцзи У, не раздумывая, дал ей пощёчину. Хлоп!! От боли у жены Ли зубы зашатались, руки разжались, а разум на мгновение опустел. Бэйцзи У поднял тяжёлый мешок пшеницы и грозно крикнул остальным, уже готовым расплакаться от страха: — Сколько зерна взяли — столько и отработаете! — Я собираю урожай. Каждый из вас должен связать по пять снопов, и только тогда уйдёте. Кто сбежит — приду к вам домой и устрою переполох! — Поняли?! Дети прятались за спинами женщин, а те поспешно закивали: — Поняли! Мужчины, женщины и дети, только что подоспевшие за колосьями, теперь стояли в десятках шагов от поля и не смели приблизиться. Бэйцзи У один держал под контролем всю деревню Бэйтянь! Он продолжал убирать урожай, как вдруг услышал топот копыт. Подняв голову, он увидел, что к нему скачет шестеро всадников. — Бэйцзи У! Ты посмел обидеть мою мать?! Я с тобой разделаюсь! — закричал Бэйгун Динбянь, сидя на коне. Бэйцзи У даже не стал отвечать. Объяснять было бессмысленно. Не станешь же он рассказывать, что из жалости и доброты пришёл ночью помогать Ай Дакэ убирать урожай, отдал ему зерно, прогнал воров — и всё это ради трёх му земли, которые можно было взять просто так? Сам Бэйцзи У уже жалел, что помог этому ничтожеству. Такому лучше бы умереть. Его четверо сыновей погибли — ну и пусть. Не было у него способностей, зачем же плодить столько детей, чтобы деревня их кормила? Такому трусу, даже если помочь однажды, в будущем он будет кланяться за всё подряд. Бэйцзи У и сам не понимал, что с ним стряслось, раз он помог такому ничтожеству. Бэйгун Динбянь, трое братьев Бэйтянь и ещё один крепкий мужчина лет тридцати подошли вместе — сила в числе. Увидев, что Бэйцзи У молчит и не реагирует, они сразу замыслили зло. — Всё вместе! Отплатим ему за прошлый раз! — Давай! Шестеро схватили оружие: кто дубинку, кто серп, кто мотыгу или вилы. У Бэйгуна Динбяня был лук — он отлично стрелял из него верхом и специально приготовил железный лук, чтобы справиться с Бэйцзи У. Четверо из шестерых ненавидели Бэйцзи У всей душой, а теперь, когда он обидел их родных, терпение лопнуло окончательно! Бэйцзи У почувствовал опасность. Он бросил взгляд на нападающих, затем на группу из двадцати женщин и детей, стоявших вдалеке, и на только что подошедшего Ай Дакэ. Ай Дакэ постоял несколько секунд, а потом незаметно отступил назад. Бэйцзи У был глубоко разочарован в таком человеке. Разговаривать бесполезно. Он знал: даже если сейчас объяснить Бэйгуну Динбяню и остальным всё по-хорошему, они всё равно не послушают. — Ма Лаоэр, Ма Лаосань, — обратился Бэйцзи У к двум мужчинам лет тридцати. — Как поживает Ма Лаода? Ма Лаоэр и Ма Лаосань широко раскрыли глаза. — Ты… что ты сказал? Братья Бэйтянь и Бэйгун Динбянь в замешательстве переглянулись и инстинктивно отступили от своих товарищей. Ма Лаоэр и Ма Лаосань нервно сглотнули, глядя на спокойно стоявшего Бэйцзи У. — Что ты имеешь в виду? — спросил Ма Лаоэр, ладони у него вспотели, и черенок мотыги стал скользким. Бэйцзи У спокойно ответил: — В прошлый раз, когда на меня напали разбойники, я их убил. Тоже было шестеро. — Я не объясняюсь с вами потому, что боюсь. Я просто думаю: если вас шестерых убить, что делать со ста другими жителями деревни? Как мне быть дальше? Шестеро в ужасе уставились на Бэйцзи У и не смели сделать ни шага вперёд. В этот момент отец трёх братьев Бэйгун крикнул из толпы: — Что происходит? Что за шум? Мы же все соседи, не ссорьтесь! Бэйтянь Гэнь протолкался вперёд, увидел оружие в руках и поспешно нажал на вилы сына: — Опустите всё! Бросьте оружие! Что вы творите ночью? Хотите бунтовать?! У Бэйтянь Гэня на лбу выступили капли пота, а спина покрылась холодным потом. В деревне всего сто с лишним душ. Если Бэйцзи У способен убить шестерых, он запросто может устроить резню. Бэйтянь Гэнь не раз слышал о подобных резнях и даже видел несколько полностью вымерших деревень. Земля, на которой они сейчас стояли, тоже не раз становилась пустыней. Трое братьев Бэйтянь первыми опустили оружие, за ними последовал Бэйгун Динбянь, а Ма Лаоэр и Ма Лаосань просто бросили свои орудия на землю. Бэйцзи У сказал: — Этот участок Ай Дакэ не в силах обрабатывать, он уже продал его мне. Только что ваши родные пришли на моё поле и взяли зерно. По справедливости, они должны мне за это поработать. Староста Бэйтянь, разве не так? — Да, именно так, — Бэйтянь Гэнь вытер пот со лба. — Мы все соседи. Давайте забудем об этом. Я заставлю их вернуть всё, что собрали. Бэйцзи У указал на двадцать му земли: — Три му здесь — мои, остальное принадлежит Ай Дакэ. Раз уж сегодня все собрались, скажу прямо: этот трус Ай Дакэ продал мне жену и дочерей. Его землёй я заниматься не стану, но свою я буду обрабатывать, платить налоги и приводить в порядок. Пусть все станут свидетелями: три му рядом с участком старика Ли отныне мои! Раз во время драки Ай Дакэ не вышел, значит, он навсегда лишился права на помощь Бэйцзи У. Бэйтянь Гэнь не хотел терять сыновей. Если бы они погибли здесь, всё было бы кончено. Братья Ма были до смерти напуганы и не смели даже взглянуть на Бэйцзи У. Остальные женщины и старики, узнав, что Бэйцзи У убивал людей, и думать боялись о том, чтобы воспользоваться его добротой. Благодаря посредничеству Бэйтянь Гэня толпа быстро разошлась, оставив это место споров позади. Бэйцзи У тоже отправился спать. Проходя мимо Ай Дакэ, он бросил ему серп. — Свой урожай убирай сам. Я тебе ничего не должен. Если ещё раз приблизишься к моему дому, сделаю так, что потомства у тебя не будет! Бросив серп, Бэйцзи У взвалил мешок пшеницы на плечо и ушёл, больше не обращая внимания на этого жалкого труса.