Верховный Маг — Глава 125

После ухода Арджина Тирис не могла не вздохнуть, размышляя об иронии процесса очищения ядра. Те, у кого изначально было очень слабое ядро маны — будь то красное или жёлтое, — отделывались легко. Чем сильнее ядро, тем выше риски. Её возлюбленный Валерон был тому ярчайшим примером. Родившись с жёлтым ядром, он, как только овладел истинной магией, получил возможность одновременно укреплять и ядро, и тело, постепенно выводя примеси. Как только его ядро начало становиться слишком мощным, боль стала первым тревожным звоночком — и Тирис вовремя остановила его, запретив очищать мировую энергию, пока тело полностью не адаптируется. Но для более сильных существ — таких как магические звери или талантливые маги, уже достигшие пика развития, — истинная магия чаще всего оборачивалась смертным приговором. Если очищать примеси слишком быстро, энергия внутри тела неконтролируемо затопляла каждую клетку. Счастливчики умирали на месте. Менее удачливые взрывались в муках, не в силах вынести агонию. А затем были Отродья. Существа с ядром настолько мощным и волей столь непокорной, что даже смерть не могла их одолеть. Они бродили по землям, пожирая всё живое, лишь бы продлить своё проклятое существование. В отличие от магов и магических зверей, Отродья были словно снежинки — не существовало двух одинаковых. Их души и разум сами вытачивали новую форму, пока их, подобно бешеным зверям, не убивали. Единственный путь избежать такой участи — упорный труд и терпение. Но награда за это превосходила всякое воображение. Став проводником мировой энергии, существо превращалось в Пробуждённого — обладателя неиссякаемого запаса маны, чьи магические возможности ограничивались лишь силой воли и воображением. По мере очищения от примесей тело Пробуждённого постепенно становилось быстрее, сильнее и прочнее. Его способность к исцелению ускорялась почти до уровня регенерации, а шесть чувств обострялись до звериной остроты. Наконец, все Пробуждённые получали продлённый срок жизни. Они переставали тратить собственную жизненную силу, черпая энергию напрямую из мира. Именно так монстры вроде скорпикоров, грифонов, драконов и фениксов могли жить почти вечно. Но это не означало бессмертия. Несмотря на то что каждого из них было крайне трудно убить, это всё же оставалось возможным. Именно поэтому большинство древнейших Пробуждённых в итоге уходили в добровольное изгнание. Чем сильнее становился человек, тем самонадеяннее он делался — пока не начинал считать себя вправе навязывать миру своё понимание добра и зла. И тогда весь мир превращался в его врага. Размышляя о времени, проведённом с Арджином, и о том, насколько мимолётным всё ещё было его существование, Тирис не могла не задуматься: а не прав ли был всё это время её старый друг и соперник Лигаин? — Обучать людей невозможно не потому, что это нельзя сделать, а потому что это бессмысленно, — сказал он ей в последний раз, когда они встречались столетия назад, ещё до того как окончательно разочаровался в человечестве из-за его врождённой глупости. Мысль о нём спустя столько лет всё ещё заставляла её смеяться. Лигаин был единственным драконом, которого она когда-либо встречала и который с гордостью заявлял о своём происхождении от обычной ящерицы. Если бы не её собственное достоинство, возможно, однажды Тирис призналась бы ему, что когда-то сама была простой щегляткой. *** Бегая по лестнице, Арджин Ренас изумлялся, насколько улучшились его выносливость и скорость. Будучи одним из элитных магов-убийц Королевства, он знал своё тело как свои пять пальцев. Как новичок среди Пробуждённых, он получил от Тирис разрешение лишь частично очистить кровь от примесей, но даже эти изменения были поразительны. Однако радость его длилась недолго. Арджин не мог перестать тревожиться из-за только что полученного донесения. Не из-за содержания, а из-за объёма. Всего одна страница. Это могло означать лишь одно: ресурсы Короны были настолько истощены, что едва функционировали. А учитывая, что к ним относились и Корпус Королевы, и «Труп», сама мысль была жуткой. — Я ушёл в уединение всего несколько месяцев назад. Как ситуация могла так сильно измениться за столь короткое время? Добравшись до одного из зеркал, он уколол левый указательный палец маленьким ножом и, используя кровь, нарисовал на поверхности магическую руну, вливая в неё ману. Поверхность зеркала задрожала, активировалась секретная сеть Врат Перемещения, и он мгновенно оказался в городе Кандрия. На бумаге Кандрия была просто средним по размеру городом, процветающим благодаря своему расположению на одном из главных торговых путей, но реальность была иной. Под шумом и потом трудолюбивых и честных горожан скрывался один из крупнейших чёрных рынков в Маркизате. За подходящую цену здесь можно было приобрести почти всё — даже рабские ошейники, а это многое говорило. Рабство было запрещено во всех свободных странах и каралось смертью, предваряемой пытками и конфискацией всего имущества семьи. Именно благодаря постоянно цветущему криминальному миру известная алхимичка Коирн Хаторн выбрала Кандрию для строительства своей передовой лаборатории. Это давало ей доступ ко всевозможным клиентам и ингредиентам, позволяя черпать лучшее из обоих миров и очень быстро разбогатеть. Когда Арджин появился в местном филиале Магической Ассоциации, клерк лишь мельком взглянул на него. Секретная сеть имела доступ ко всем официальным точкам перемещения по Королевству, позволяя агентам избегать допросов и досмотров. Таможенные проверки и контроль проводились до отправки, поэтому прибывшие считались надёжно проверенными путешественниками. Перед тем как покинуть здание, Арджин быстро заглянул в уборную, чтобы подготовить свою легенду. Роскошное шёлковое платье было незаметным в королевском замке, но в любом другом месте сделало бы его заметной мишенью. Он надел коричневые хлопковые штаны, белую рубашку и жилет. Его новые туфли имели мягкую подошву, позволявшую передвигаться бесшумно. Финальным штрихом стало применение водной магии для нанесения макияжа, имитирующего длинный шрам от левого глаза до подбородка. Даже если кто-то случайно взглянет на него, шрам станет единственным, что они запомнят. Их взгляды будут прикованы к нему, игнорируя глаза и нос. Восстанавливая в памяти его облик, они вспомнят лишь мужчину с трёхдневной щетиной и шрамом на щеке. По словам его наставников, это была лучшая маскировка из всех возможных. Выйдя из здания, Арджин вспомнил, почему ненавидит Кандрию. Когда город основывали, никто не ожидал, что однажды он станет настолько оживлённым, поэтому улицы оказались узкими. Между прилавками торговцев, повозками, загружающими и разгружающими товар, и толпами пешеходов, спешащих по домам, ходьба превратилась для местных жителей в искусство, а для всех остальных — в тяжкий труд. Суета и толкотня создавали рай для карманников. Когда Арджин наконец добрался до цели, его уже четыре раза обокрали кожаный мешочек на шее, в котором лежали несколько медных и серебряных монет — прикрытие для того, чтобы скрыть наличие пространственного кольца. Каждый раз он вынужден был заменять его тем, что находил в карманах самих воров, которых, в свою очередь, обкрадывал ловкостью рук. В процессе Арджин даже заработал три серебряные монеты, которые пожертвовал безымянному бездомному на улице. Он обошёл лавку Хаторн, делая вид, что осматривает соседние прилавки, но на самом деле искал способ проникнуть внутрь. Находясь в престижной части города, где движение было ограничено, он мог позволить себе немного магии. С каждым шагом Арджин выпускал волны земной магии, которые проникали в стены лавки, а затем возвращались, словно сонар, позволяя ему искать потайные ходы. Умная крольчиха роет две норы, но хитрая — множество. Однако, несмотря на все усилия, он ничего не нашёл. — Либо я переоценил эту предательскую ведьму, и потайного хода нет, либо недооценил её, и она магически экранировала свою лабораторию. На обратной стороне его приказа была недавно нарисованная карта алхимической лаборатории, но отмечены были лишь два входа: парадная дверь, у которой, кроме как привлечь нежелательное внимание, он мало что мог сделать, и служебный вход для поставщиков. Согласно карте, оба охранялись опытными наёмниками. Убить их не составляло труда, но проникнуть внутрь незаметно — уже проблема. Миссия требовала осторожности; иначе вместо «Трупа» сюда прислали бы простого констебля с надлежащим ордером. Арджин не любил сложные планы. По его опыту, чем масштабнее задумка, тем больше вещей может пойти не так. У него был лишь один шанс, поэтому, разведав окрестности, он купил несколько безделушек и исчез в переулке. Он решил дожидаться на крыше самого высокого здания в районе — трёхэтажного дома, — чтобы следить за алхимической лабораторией, оставаясь незамеченным.