Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 22

Глава 22. Когти Сороконожки против «Тысячи пауков и десяти тысяч ядов» «Тысячу пауков и десять тысяч ядов» — одно из тех уникальных искусств, о которых А-Цзы специально упоминала ранее. Раз Минчжуцзы сумел освоить этот приём, значит, среди официальных учеников он, разумеется, не слабак. Достаточно было взглянуть на его выпад: хотя приём и прост, скорость поразительна. Минчжуцзы был уверен в успехе — Цзян Минчжэ непременно должен был упасть на колени и завыть от боли. Однако едва его палец выстрелил вперёд, как Цзян Минчжэ ловко ушёл в сторону и резко щёлкнул правой рукой — «Укус запястья»: три пальца, словно крючья, яростно впились в запястье Минчжуцзы. Минчжуцзы и представить не мог, что тот, кто всего лишь вчера вступил в школу, уже так уверенно владеет приёмами. Внутренне он вздрогнул, но руки не убрал — напротив, резко провернул запястье и устремил палец прямо в ладонь Цзян Минчжэ. «Учитель вчера долго обучал его, — подумал он с ожесточением. — Неудивительно, что движения отточены. Но как бы ни был умён человек, внутренняя сила не даётся легко! Я уже открыл три точки ци. Этим ударом я выведу из строя его лапу!» Цзян Минчжэ, увидев, что тот действительно собирается биться наповал, едва не захохотал от радости. В мгновение ока он рванул запястье вверх — и палец Минчжуцзы пролетел мимо цели. Не дав противнику опомниться, Цзян Минчжэ схватил его за запястье, резко дёрнул на себя и одним движением впился когтями, разрывая кожу. Спина кисти Минчжуцзы тут же распухла, плоть разорвалась, и наружу показались обнажённые кости. Это ещё потому, что сила пальцев Цзян Минчжэ была ограничена. Будь его мастерство чуть выше, он бы одним этим приёмом вырвал несколько костей. Минчжуцзы завыл от боли и резко пнул ногой. Но Цзян Минчжэ будто предвидел это: мгновенно пригнулся и шагнул в сторону, уворачиваясь от удара. Одновременно его левая лапа, проскользнув из-под правой руки, резко взметнулась вверх — это был один из вариантов тринадцатого приёма «Пронзающий живот». Где прошли его когти, разорвались и внешняя, и внутренняя одежда Минчжуцзы. На животе исчезли три полосы кожи, обнажив розовую, нежную плоть. В следующее мгновение хлынула кровь. Лицо Минчжуцзы побледнело. Он отпрыгнул на несколько чи, едва успев уйти от следующего захвата Цзян Минчжэ, и, не оглядываясь, бросился бежать. Кровь капала на землю, оставляя на голубых плитах яркие пятна. Цзян Минчжэ понимал, что не догонит его. Он лишь сложил руки в поклон в сторону убегающей спины и весело проговорил: — Благодарю старшего брата за тренировку! Прости, что случайно перестарался. Едва он договорил, как раздался насмешливый голос: — Восхитительно, восхитительно! Имбирный братец и вправду не простой имбирь! Всего день в школе — и уже разгромил Минчжуцзы! Теперь-то многие не уснут этой ночью! Цзян Минчжэ обернулся и увидел А-Цзы: она стояла у двери башни Цзя-36, заложив руки за спину и улыбаясь. Он уже собрался ответить, но А-Цзы вдруг перевела взгляд за его спину: — Верно ведь, старший брат Дуаньчанцзы? Только что младший брат Цзян чуть не вырвал кишки Минчжуцзы! Она особенно подчеркнула слова «вырвал» и «кишки». Цзян Минчжэ резко обернулся. Справа от его башни, у входа в Цзя-27, стоял тощий юноша с зловещим лицом. Он холодно взглянул на Цзян Минчжэ и, не сказав ни слова, скрылся в своей комнате. Цзян Минчжэ усмехнулся — он узнал в нём одного из тех учеников, что недавно возился с его замком. Обернувшись обратно, он увидел, как А-Цзы машет ему рукой, и в воздух взметнулось серое облако пыли. Цзян Минчжэ тут же зажал нос и удивлённо спросил: — Это какой яд? А-Цзы закатила глаза и раздражённо фыркнула: — Пшеничная мука! Какой ещё яд! Разве я стану отравлять тебя без причины? Заходи ко мне домой — поговорим. Цзян Минчжэ облегчённо выдохнул и подошёл ближе. На её руках действительно была мука. А-Цзы втащила его во двор и громко захлопнула дверь. — Я проснулась и пошла к тебе, — тихо сказала она. — Услышала, что ты тренируешься, вернулась и стала готовить «Собачий дождик». Потом вдруг раздался крик… Я подумала, что тебя обижают, даже руки не вымыла — бросилась спасать! А оказалось, ты сам кого-то избиваешь! Она недоумённо уставилась на него: — Но ведь Минчжуцзы в школе уже три года! Хотя он и не до конца освоил «Тысячу пауков и десять тысяч ядов» и до сих пор носит железные напальчники для усиления удара, всё равно он не должен был проиграть тебе! Как тебе это удалось? Цзян Минчжэ рассказал ей обо всём — как за ним следили, провоцировали, как Минчжуцзы напугал его пауком и потребовал компенсацию, как вмешался Чжай Синцзы. — Я сразу понял, что драки не избежать, — заключил он, — и начал продумывать тактику. А-Цзы слушала с растущим изумлением: — То есть ты ещё до боя начал думать, как наносить удары? Кто так сражается?! — А зачем вообще существуют боевые приёмы, как не для того, чтобы заранее продумать ответ на действия противника? — улыбнулся Цзян Минчжэ. — Конечно, по правилам, сначала нужно отточить приёмы до автоматизма, чтобы в бою мгновенно реагировать. Но у меня слишком мало времени на тренировки — боюсь, в драке голова станет кашей. Поэтому я заранее всё спланировал и просто следовал плану. Если бы эти слова услышал Фань Дэйбяо, прозванный «Бродягой с Водохранилища», он, верно, растрогался бы до слёз: ведь именно «сражаться по заранее утверждённому плану» мечтал внедрить в боевые искусства сам Бяо-гэ. А-Цзы смотрела на Цзян Минчжэ, широко раскрыв глаза, будто героиня манги: — Но как ты мог заранее всё спланировать? Откуда знал, какой приём он применит? — Очень просто. Сначала анализируешь психологию противника. Возьмём Минчжуцзы: я новичок, он не может официально бросить мне вызов, поэтому придумал предлог — убийство его паука. Но разве за такое убивают? Он сам сказал, что хочет лишь избить меня. Значит, убивать не станет. Он ещё похвастался, что покажет мне «Тысячу пауков и десять тысяч ядов», так что, скорее всего, не станет бить ногами. Цзян Минчжэ при этом жестикулировал: — Я стоял вот так. Если бы он атаковал нижнюю часть тела, не используя ноги, ему пришлось бы присесть. Но старший брат против новичка — разве он станет прыгать и приседать? Это же унизительно! Значит, он наверняка атакует верхнюю часть тела и избегать моих жизненно важных точек. Таким образом, круг возможных целей сужается до трёх: вот здесь, здесь и здесь. Он похлопал себя по плечу, руке и животу. — Если он ударит сюда — я так уклоняюсь и хватаю. Если сюда — вот так ухожу и цепляю… Он продемонстрировал несколько движений — в основном уходы с контратаками «Укусом запястья» в запястье. — Увидев, что я могу сопротивляться, он, полагаясь на своё превосходство в силе, обязательно пойдёт на прямое столкновение. Поэтому мне не нужно ждать его движения — стоит ему шевельнуть рукой, я сразу меняю тактику… Он показал, как уходит от удара и хватает запястье: — Если получилось — перехожу к этому приёму. Если ушёл — сразу переключаюсь на тот… Цзян Минчжэ продолжал без остановки, и А-Цзы всё больше открывала рот. Она поняла: если Минчжуцзы хоть на шаг отклонится от прогноза Цзян Минчжэ, тот сможет продержаться как минимум пять раундов! То есть Цзян Минчжэ просчитал все возможные ответы противника на первые пять ходов. Пусть и всего пять ходов, но если на каждом у противника есть хотя бы три вероятных варианта, то получается… хэ(゜Д、゜)ノ А-Цзы тряхнула головой: «Да что я, с ума сошла? Зачем считать это? Не то чтобы я сама смогла бы…» — Но! — вдруг нашла она изъян. — Ты же можешь продержаться только пять раундов! Что будешь делать на шестом? Цзян Минчжэ самодовольно улыбнулся: — Не будет шестого. По моему плану, на третьем ходу я уже начинаю отступать, сражаясь на бегу. К пятому — я уже у тебя дома, и старшая сестра меня защитит. Верно? — Хм! — А-Цзы надула губы, не сумев его запутать. — Завтра я поставлю на дверь огромный замок! Но в душе она ликовала: «Этот имбирный братец и вправду считает меня своей опорой! Знает, что в беде прибежит к старшей сестре!» В этот момент нос Цзян Минчжэ дёрнулся: — А? Что-то горит? — Ай! Мой «Собачий дождик»! — А-Цзы взвизгнула и, топоча ногами, помчалась на кухню. Цзян Минчжэ улыбнулся и последовал за ней. На самом деле он и не знал, дома ли А-Цзы. Как он мог бежать к ней? Его настоящий план был иным: если за пять ходов победа не приходит, на шестом он просто отказывается от обороны, выпускает всю внутреннюю силу и наносит решающий удар — пусть даже ценой взаимного ранения. Ведь противник не хотел убивать. В худшем случае Цзян Минчжэ получит тяжёлые увечья. А учитывая нынешнее доброжелательное отношение Дин Чуньцюя, он не опасался, что после ранения останется без лечения. Таким образом, уже на второй день обучения он сумел свести вничью поединок с официальным учеником. После этого любой, кто захочет его обидеть, трижды подумает. А нынешний исход — просто неожиданная удача: Минчжуцзы оказался гораздо слабее, чем ожидалось, и проиграл уже на втором ходу. Цзян Минчжэ получил лишнюю порцию репутации совершенно даром.