Верховный Маг — Глава 131

В тот самый миг, когда Лит столкнулся с пространственной трещиной, он понял: случится нечто ужасное. Скручивая и выворачивая тело сквозь слепящую боль, ему удалось задействовать воздушную магию, чтобы не врезаться в неё головой вперёд. Но при столь малом запасе места и жалких остатках энергии полностью избежать разлома было невозможно. Его левая рука пронзила трещину до самой головки плечевой кости, и возникло ощущение, будто кто-то сбросил с обрыва огромный валун, предварительно приклеив к нему его левую ладонь. Казалось, каждую клетку его руки бросили в блендер, наполненный бензином и кремнём. Она бесконечно растягивалась в искажённом пространстве, появляясь и исчезая из разных пространственных разломов, пока те наконец не закрылись под действием артефакта Главы Линьджоса. В результате и Лит, и его левая рука наконец освободились от измерительных тисков. Однако если он остался там, где упал, то рука оказалась примерно в двадцати метрах — чисто отсечённая от плеча с нечеловеческой точностью. Мир Лита окрасился в красный, когда его сознание, преодолев боль и хлынувшую из обрубка кровь, осознало произошедшее. Сколько бы раз он ни моделировал эту ситуацию в уме, шок от ампутации едва не подавил его. Почти подавил. Издав яростный рёв, а не крик боли, Лит использовал оставшуюся энергию, чтобы остановить кровотечение, после чего его тело рухнуло под грузом накопленных повреждений. Группа замерла на месте: их друг был сбит башенным щитом, вырванным из рук владельца той же взрывной волной, что превратила его в смертоносную пулю. Пока остальные бросились к нему, Флория развернулась и со всех ног помчалась к отсечённой руке, как можно быстрее спрятав её в свой пространственный амулет. — По словам моего отца, прикрепить конечность обратно гораздо проще, чем отрастить заново. Главное — сохранить её в наилучших условиях. Пространственный предмет идеально подходит: внутри ничего не гниёт и не портится, — сказала она. Когда Квилла добралась до Лита, ей показалось, что уже слишком поздно. Несмотря на частичное заживление, из обрубка почти не сочилась кровь, и пульс она не чувствовала. Если Лит действительно мёртв, ей придётся попытаться реанимировать его — как при сердечно-лёгочной реанимации, — даже рискуя ещё больше нарушить целостность его тела. Но если в нём хоть искра жизни осталась, она знала — вернее, твёрдо верила — что он выживет. — Чёртова диагностическая магия! Она слишком медленная! — мысленно выругалась она, доставая из пространственного амулета маленькое зеркальце и поднося его к его рту и носу. Стекло запотело, подарив ей надежду. — Юриал, ты займись его лечением. Ты и так уже передал ему слишком много своей жизненной силы. Мы не можем позволить себе потерять кого-то ещё. Фрия, усиливай его жизненную энергию. Я буду поддерживать стабильность. Задача Квиллы была самой сложной. Ей нужно было применить диагностические заклинания, чтобы найти наиболее повреждённые органы, а затем чередовать исцеление и вливание энергии, не мешая работе остальных. Слишком быстрое заживление убило бы его — он был слишком слаб, чтобы выдержать дополнительную нагрузку. Слишком много энергии тоже убило бы его. Если бы сердце внезапно начало биться быстрее, Лит либо истек бы кровью из множества открытых ран, либо умер бы от отказа органов. Но если они проявят чрезмерную осторожность, его тело просто коллапсирует. Это было словно игра в дженгу с треснувшими хрустальными деталями: один неверный шаг — и всё кончено, без права на повтор. Сначала она закончила восстанавливать плечо, затем синхронизировалась с заклинаниями друзей, исправляя ошибки, допущенные ими в горячке момента. В отличие от неё, у них не было настоящего опыта целителей. И, как назло, их первый пациент без надзора профессора оказался близким другом. В глубине души все трое лишь хотели убежать отсюда, рыдая. Они и так были измотаны уроком размерной магии и кошмаром, рождённым из него. Они находились на грани всё это время, полагая, что каждая секунда станет последней. И когда, казалось бы, всё закончилось, им пришлось вновь лицом к лицу столкнуться со смертью. Было ещё утро, но ощущалось так, будто прошла целая неделя. Единственное, что удерживало их вместе, — ярость и упрямство. Ярость от бессилия перед силами, постоянно кружащими их, как листья на ветру, и упрямство, не позволявшее сдаться ни за что. Рядом с ними молчаливо, но неоценимо трудилась четвёртая участница — Солюс. После того как Лит потерял сознание, она без перерыва расходовала собственную энергию, чтобы поддерживать световое слияние. Когда ребята начали лечение, именно она с помощью Бодрости направляла их исцеляющие заклинания туда, где они были нужны больше всего, обеспечивая плавное течение процесса. Трое юных магов на пределе своих сил не справились бы с такой ситуацией в одиночку. Особенно учитывая, что Квилла была измотана и почти исчерпала ману после закрытия множества трещин рядом с Литом, а Юриал уже передал Литу столько жизненной силы, что для него самого было чудом оставаться на ногах без посторонней помощи. Когда они закончили, от запаха жареного мяса на нём не осталось и следа. Большинство обожжённой кожи заменилось новой, но в целом он всё ещё напоминал перетушённого лобстера. — Отличная работа, но он всё ещё в критическом состоянии. Нужно как можно скорее доставить его в больницу академии, — сказал Глава Линьджос, вернувшись после эвакуации из Тренировочного Зала, чтобы помочь. Когда он наклонился над Литом, пытаясь поднять его, Квилла встретила его идеально рассчитанным ударом кулака в нос, сопровождаемым чётким хрустом и потоком крови. — Ты совсем с ума сошёл? — закричала она, не церемонясь с его старшинством или статусом. — Мы не можем его двигать! Он в любой момент может впасть в шок от ампутации. Световой магии нужно время, чтобы полностью подействовать. Ты вообще учился перед тем, как стать Главой, или просто выиграл этот титул в лотерею? Линьджос хотел строго отчитать её, но, заметив, что её кулак всё ещё поднят в идеальной позиции для удара ниже пояса, сделал шаг назад. — Молодая Дама, я вижу, вы очень расстроены, поэтому на этот раз прощу вам отсутствие дисциплины, — произнёс он теперь уже с носовым звуком, пока простое целительское заклинание не остановило кровотечение и не выровняло нос. — Но для вашего сведения: теперь, когда все защиты снова активированы, мы можем безопасно переместить его с помощью Шагов Искривления. Кроме того, я сам прекрасный целитель и уже известил отдел света. Где, во имя богов, Манохар? — Здесь, — ответил бог исцеления, тоже ударив его в нос. — Почему ты это сделал? — Линьджос был ошеломлён. — Потому что она права, а ты нет, и не удосужился сообщить мне, что пациент — мой собственный! — Манохар быстро соткал заклинание, вернувшее Литу человеческий облик и даже отрастившее волосы до средней длины. — Теперь его можно безопасно перемещать, недоучка-целитель, — бросил он презрительный взгляд на Главу. — Кто-нибудь забрал его руку или она потеряна? — Я, сэр, — Флория показала ему свой пространственный амулет. — Отлично! Тридцать очков тощей фасолине за сообразительность, — сказал Манохар. Флория не знала, смеяться ей или плакать от такого грубого замечания. — По пятьдесят очков каждому из вас за спасение коллеги и ещё пятьдесят — тощему коротышке за отлично исполненный удар. — Во-первых, это не ваш урок. Во-вторых, награждать очками за нападение на Главу — это неслыханно! — Линьджос кипел от ярости. — Ну, ты же всегда знал, что я новатор, — пожал плечами Манохар, открывая Шаги Искривления к отделению интенсивной терапии и исчезая в них вместе с группой Лита. Линьджос остался стоять с открытым ртом, с язвительной репликой, застрявшей в горле, пока остальной персонал хихикал за его счёт.