Верховный Маг — Глава 133

Несмотря на вмешательство профессора Марта, ситуация ухудшилась, как только Рааз и Линьджос оправились от жестокого словесного избиения, которому их только что подвергли. — Кто этот буйный сумасшедший и почему ему вообще разрешено общаться со студентами? У него нет ни стыда, ни уважения к чужим чувствам! Обычно Рааз был скромен и покорен. Для человека, который более тридцати лет не покидал маленькой деревни Лутия, Академия Белого Грифона внушала благоговейный страх. Рааз прекрасно понимал: даже один кирпич замка стоил больше, чем он мог заработать за всю свою жизнь. Он до сих пор не мог поверить, что один из его детей попал в такое место. Под всеми храбрыми речами Лита, подозревал Рааз, на самом деле скрывалась тяжёлая жизнь среди богатых, избалованных детей. В любой другой ситуации он бы никогда не переступил порог академии — боялся, что одно лишь его присутствие поставит Лита в неловкое положение. Но теперь, когда его сын получил серьёзные увечья из-за некомпетентности так называемых «профессоров», ему пришлось не только выслушивать тирады Линьджоса о престиже академии, но и терпеть, как молодой, красивый франт пытается соблазнить его жену прямо у него на глазах. Это была последняя капля. Ему больше не было дела до того, является ли стоящий перед ним человек Главой академии или самим королём — Рааз был полон решимости высказать ему всё, что думает. С другой стороны, Линьджосу хотелось лишь одного — присоединиться к нему и разорвать Манохара на куски. Этот человек всегда был кошмаром для общественных отношений: либо избегал светских мероприятий, либо устраивал скандалы в те редкие случаи, когда удостаивал их своим присутствием. А теперь, менее чем за сутки, Линьджос дважды подвергся нападению и унижению — оба раза на глазах у студентов и персонала, полностью уничтожив всё достоинство и гордость, которые полагались ему по должности. — Хотел бы я сказать ему, что если бы прежняя директриса, принявшая Манохара на работу, не умерла раньше, я бы убил её собственными руками — сразу после того, как сброшу Манохара с самой высокой башни академии. Но, принимая эту должность, я знал, что в комнате сидит слон. — Несмотря на все его недостатки, могу заверить вас: профессор Манохар — тот самый гений, который появляется раз в сто лет. Он неоценимое достояние как для академии, так и для Королевства, уже спасший бесчисленные жизни, возможно, даже жизнь вашего сына. Рааз остался недоволен ответом, но Элина крепко сжала ему руку, остановив на месте. — Тебе очень больно, милый? — спросила она Лита, растрёпав ему волосы. — Нет, мам. Наоборот, я чувствую себя сонным, но расслабленным, — ответил он, весьма удивлённый тем, что у него снова есть волосы. Ещё не было случая взглянуть на себя в зеркало. — Это потому, что мы ввели тебе несколько зелий, чтобы помочь уснуть и восстановиться, — пояснил Линьджос. Март вернулся, приведя с собой пятерых медиков и пропавшую руку Лита. Обычно для подобного простого случая хватило бы одного профессора, но они хотели продемонстрировать Литу и его родителям, насколько им небезразлично. Рука была полностью обёрнута чистой белой марлей, не оставляя даже кончиков пальцев открытыми. Отделённая от живого тела, она не могла быть исцелена и, несомненно, была покрыта кровью и ожогами. Лит предположил, что её укрыли ещё и из вежливости к родителям — ни один целитель не моргнул бы при виде подобного зрелища. Как только рука оказалась в пяти метрах от него, Лит почувствовал, что происходит нечто странное. Его ядро маны зашевелилось внутри, пытаясь выпустить ману. Лит был слишком уставшим, чтобы сопротивляться без веской причины, и перестал бороться. — Солюс, можешь описать, что происходит? Я не могу активировать «Жизненное Зрение», не заливая глаза маной. — Из твоего тела выходят энергетические щупальца и соединяются с рукой. Она… жива? Когда Лит почувствовал зудящую боль от ожогов, он так удивился, что непроизвольно пошевелил пальцами левой руки. К счастью, Март всё ещё шёл, и внезапное движение осталось незамеченным. — Теперь мана заменяет кровь, повторно активируя остаточное «световое слияние» с того момента, когда руку ещё не отрезали. Клянусь Создателем, она заживает сама! Солюс могла свободно выражать своё изумление, но Литу пришлось сохранять спокойствие, делая вид, будто всё в порядке, а не впадая в панику. Чтобы убедиться, что всё это не сумасшедший сон, Лит попытался согнуть мизинец левой руки. Палец послушно шевельнулся. Лит протянул Элине оставшуюся руку. — Мам, мне сейчас немного страшно, — сказал он, стараясь передать свои настоящие чувства, не вызывая подозрений, и одновременно привлекая всё внимание на себя. Пока он сосредоточился на тепле матери, он попытался отозвать энергию из руки, но безуспешно. Чем ближе она подходила, тем сильнее становилась связь. Процесс прикрепления прошёл без сучка и задоринки, сразу за ним началось исцеление. Литу пришлось всё время тщательно оставаться неподвижным — малейший спазм выдал бы его новый и крайне несвоевременный секрет. * * * Ночью перед диверсией в Тренировочном Зале размерной магии, в нескольких сотнях километров к югу от границы Королевства Грифонов, Верховный Совет пустынных племён собрался, пытаясь убедить Благодетеля в своей правоте. Кровавая Пустыня была крупнейшей из трёх Великих Стран на континенте Гарлен; две другие — Королевство Грифонов и Империя Горгон. По мнению многих, она также была самой сильной и опасной. Причина заключалась в том, что, несмотря на суровый климат, Кровавая Пустыня была богаче всех остальных в плане мистических сокровищ и природных ресурсов. Там, где в других местах для поиска кристаллов маны приходилось рыть горы или исследовать бескрайние леса, в Кровавой Пустыне достаточно было найти оазис. Гейзеры мировой энергии, скрытые повсюду и обнаруживаемые лишь случайно или с помощью мощных артефактов вроде Солюс или пенсне скорпикора, здесь проявлялись в виде воды, растительности и жизни. Среди её дюн можно было найти скальные образования, богатые редким металлом — давроссом. После переплавки и ковки он менял цвет с серебристого на чёрный в зависимости от освещения, но, что важнее всего, мог резать железо, как дерево. Давросс был самым прочным материалом, известным человечеству. Несмотря на название, пески Кровавой Пустыни не были красными, а скорее золотисто-жёлтыми. Название происходило от бесчисленных жизней, унесённых в прошлых войнах, когда разные пустынные племена сражались друг с другом или с иноземцами, пытавшимися отнять у них землю. Война была постоянной реальностью пустыни: никакое количество кристаллов маны или давросса не могло сделать климат влажным, утолить жажду людей и скота или сделать землю плодородной. Несмотря на всё богатство, еда и вода всегда оставались единственной валютой, имевшей реальную ценность в пустыне. Раньше племена сражались за контроль над оазисами — либо по собственной воле, либо под манипуляциями жителей равнин, стремившихся использовать их нужды для установления монополии на ресурсы. Но теперь всё изменилось. После прихода Благодетеля пустыня объединилась, и слово «конкуренция» уступило место более чуждому — «сотрудничество». Оазисы стали общими, и каждое племя периодически перемещалось из одной зоны пустыни в другую, позволяя всем поочерёдно пользоваться всем, что могла предложить их страна. Каждый вождь племени, теперь называемый просто «Пером», получал мудрость и силу, становясь могущественным в магии независимо от врождённого таланта. Но за кажущейся божественной страной скрывалась цена. Законы Благодетеля были единственными законами, и самое лёгкое наказание за их нарушение — смерть. «Перья» правили над своим народом, но любые изменения — большие или малые — требовали одобрения Благодетеля. Даже Верховный Совет превратился в формальность — на самом деле имела значение лишь одна воля. Именно поэтому собрания теперь проводились только после заката, когда у Благодетеля становилось менее пламенное настроение. В ту ночь собравшиеся «Перья» пытались убедить Благодетеля в многочисленных преимуществах, которые пустынные племена получат от вторжения в ослабленное Королевство Грифонов.