Меч из Сюйсу: Яд — Острей Лезвия — Глава 37

Глава 37. Принцесса, отправляемая в брак по союзному договору Принцесса сразу поняла, что А-Цзы несёт чушь, и на её лице отразилось полное недоверие. Служанка Санчжу, однако, немедленно опустилась на колени и почтительно сказала: — Так перед нами сама Великая Белая Змея и Великий Зелёный Скорпион! О, великие даосы, чья сила безгранична! Пожалуйста, смилуйтесь над нашими жизнями! Вернувшись домой, мы каждый день будем возжигать благовония и приносить вам подношения… Она не успела договорить, как принцесса резко прервала её: — Замолчи! Низкая служанка, осмеливаешься игнорировать мои слова?! Санчжу робко опустила голову. Цзян Минчжэ изначально испытывал к принцессе сочувствие: ведь она была ни в чём не повинна, а её красота не оставляла равнодушным. Но, увидев, как та грубо одёрнула преданную служанку, он нахмурился и почувствовал, как внутри него разгорается пламя «бычьей и конской души», а классовая ненависть начинает бурлить. Он вспомнил, как в прошлом, будучи мелким продавцом, пил с клиентами до потери сознания, а наутро его оштрафовали за опоздание на несколько минут. Он вспомнил, как с трудом заключил крупный контракт, но бухгалтерия отказалась возмещать расходы, сославшись на превышение лимита на представительские траты. Он вспомнил, как пошёл к боссу жаловаться, а тот лишь улыбнулся и стал сглаживать конфликт: «Ах, у администрации и бухгалтерии тоже есть свои трудности! Я понимаю, тебе обидно, но без правил и порядка не бывает. Молодому человеку нужно мыслить шире!» Ах, так ты понимаешь, что мне обидно? Но что толку от твоего понимания! — Ха-ха, не зря же дочь приёмного сына, — с холодной усмешкой произнёс Цзян Минчжэ. — Эта чёрненькая служанка готова за тебя жизнь отдать, а ты тут важничаешь! Или, может, твоя никчёмная гордость дороже её искренней преданности? Если бы у меня был подчинённый, готовый ради меня на всё, я бы лелеял его и баловал. А ты? Дочка вождя племени — и вправду возомнила себя золотой ветвью, выросшей на нефрите! — Ты!.. Принцесса, вероятно, никогда ещё не слышала таких упрёков. Её прекрасные глаза вспыхнули гневом, и она уставилась на Цзяна Минчжэ, не в силах вымолвить ни слова. Санчжу в ужасе бросилась перед принцессой и умоляюще воскликнула: — Великий даос, не ругайте нашу принцессу! Она на самом деле очень-очень добра ко мне. Цзян Минчжэ уже собрался было бросить ей «низкая кость», но вдруг вспомнил: разве не рухнул восьмичасовой рабочий день, завоёванный предками ценой бесчисленных жизней, перед лицом режима «996»? Разве я, вечный «бык-лошадь», который день и ночь проводит за клиентами, имею право осуждать эту чёрненькую служанку? Он лишь вздохнул и сказал А-Цзы: — Вот оно, варварство! «Правитель — основа для подданных; если правитель несправедлив, подданный уходит в другое государство». Эти истины им совершенно неведомы. А-Цзы энергично закивала: — Верно! Ученик, ты очень мудро сказал. Откуда этим варварским женщинам знать науку? Но что значит эта фраза про правителя и подданных? Цзян Минчжэ хлопнул себя по лбу. Зачем он вообще заговорил об этом с А-Цзы? Но раз уж начал, а А-Цзы смотрела на него с искренним любопытством, он всё же пояснил: — Это из конфуцианских «Трёх основ и пяти постоянств». Говорится, что подданный должен быть верен правителю, но если правитель — тиран, то не стоит служить ему, лучше уйти в другое государство. Дальше идут похожие наставления… Он не успел перечислить остальное, как принцесса из Цинтана звонким голосом продекламировала: — «Народ — основа государства; если государство несправедливо, народ восстаёт против него. Отец — основа для сына; если отец не милосерден, сын уходит в чужие края. Сын — надежда отца; если сын нечестив, отец убивает его во имя справедливости. Муж — основа для жены; если муж несправедлив, жена может выйти замуж повторно. Жена — помощница мужа; если жена не добродетельна, муж может от неё отказаться». Хочешь, продолжить дальше? С этими словами она специально бросила взгляд на А-Цзы: — Варварская женщина не обязательно невежественна, а не варварская — не обязательно учёна. А-Цзы разозлилась и тут же парировала: — Ну и что, что ты умеешь читать? Сумеешь ли ты сочинить стихи? Цзян Минчжэ, услышав, что она снова завела речь о поэзии, быстро перебил: — Да, чтение — это ещё не подвиг! Всё равно ведь выдают замуж за этого старика Дэ Цзугуня! Похоже, твой приёмный отец тебя особо не жалует. Это было точное попадание в самое уязвимое место. Принцесса была упрямой и бесстрашной: даже когда А-Цзы приставила к ней клинок, она не сдалась. Но слова Цзяна Минчжэ заставили её замолчать. На её белоснежном лице появилось выражение глубокой печали. А-Цзы, держась за живот, расхохоталась: — Ха-ха-ха! Гуньгуньгун! Какое забавное имя у твоего жениха! Принцесса возмутилась: — Его зовут Дэ Цзугунь! Он — царь государства Гугэ, а не какой-то там «Гуньгуньгун». И я ещё не вышла за него замуж, он пока не мой супруг! А-Цзы не обиделась, а с любопытством спросила: — Гугэ? А это какое государство? Она посмотрела на Цзяна Минчжэ, но тот тоже не слышал о таком. Он лишь покачал головой. Санчжу бросила взгляд на принцессу и, увидев, что та не возражает, тихо сказала: — Государство Гугэ находится к югу от Снежной Области. Там — корень тысячи гор и исток десяти тысяч рек. А-Цзы всё ещё не понимала, но Цзян Минчжэ вдруг сообразил: «Корень тысячи гор и исток десяти тысяч рек» — разве это не район АЛД? Рядом с Индией и Непалом… Отсюда, наверное, пять-шесть тысяч ли! Он удивлённо спросил: — Так далеко? Неужели ты тоже приёмная дочь своего отца? Иначе зачем отправлять тебя в столь далёкие края? Едва произнеся это, он сам всё понял: — Ах, конечно! «Дружить с далёкими, нападать на близких»! Сейчас на Тибетском нагорье множество государств, и ваш Цинтанский Тибет хочет избавиться от давления со стороны Северной Сун и Западного Ся. Поэтому вы ищете союза с Гугэ, чтобы объединить весь Тибет! Принцесса с изумлением смотрела на Цзяна Минчжэ, её ротик был слегка приоткрыт. В голове крутилась лишь одна мысль: «Он всего лишь услышал, что я выхожу замуж за царя Гугэ, и сразу угадал замысел моего отца? Неужели в мире бывают такие умные люди?» Для неё не было удивительным, что Цзян Минчжэ знал, будто её отец Алигу — приёмный сын Дунчжаня, второго правителя Цинтанского Тибета. Возможно, кто-то из высших кругов намеренно раскрыл эту тайну, и он случайно узнал. Но то, что Алигу стремится восстановить былую мощь Тибетской империи, знала лишь она сама — да и то лишь смутно, несмотря на то что именно она должна была стать невестой в этом политическом браке. А Цзян Минчжэ сразу всё раскусил! Разве это не сравнимо с мудростью Чжугэ Ляна, который ещё до выхода из своей соломенной хижины предсказал тройное разделение Поднебесной? Принцесса была одарённой и начитанной, её взгляды всегда были высоки. Но сейчас она невольно почувствовала восхищение перед Цзяном Минчжэ. Не удержавшись, она похвалила его: — Не ожидала, что в столь юном возрасте ты обладаешь таким прозрением. Жаль, что такой человек, как ты, стал разбойником. Если бы ты последовал за мной в Цинтан, я бы представила тебя отцу. Он пожаловал бы тебе чин и титул, и ты смог бы применить свои знания на благо государства, не расточив даром свой мужской дух. Что скажешь? А-Цзы не ожидала, что принцесса вдруг начнёт переманивать Цзяна Минчжэ. Она испугалась и поспешно воскликнула: — Ничего подобного! Он никуда с тобой не пойдёт! Мы, Белая и Зелёная Демоницы, свободно бродим по горе Куньлунь — разве это не счастье? Кому охота тащиться в твой жалкий Цинтан! Принцесса возмутилась: — Что ты понимаешь, глупая демоница! Он — настоящий мужчина, ему суждено совершать великие дела! Вот это и есть подлинный герой! А быть с тобой парой разбойников на дороге — разве в этом будущее? Принцесса была рождена Алигу в сорок лет и всегда пользовалась его особой любовью. С детства она привыкла приказывать, и теперь, даже будучи пленницей, она без стеснения поучала А-Цзы. А-Цзы разъярилась ещё больше: — Ты-то уж точно велика! Тебя ведь выдают замуж за этого Дэ Цзугуня… Нет, даже выдать-то не успеют! Она резко сорвала с пояса мешочек и мгновенно вытащила оттуда Шестикрылого железного скорпиона. Её лицо исказилось злобой: — Хм! Сейчас ты отравишься! Когда превратишься в мёртвую принцессу, посмотрим, посмеешь ли ещё смотреть свысока на разбойников! С этими словами она схватила руку принцессы и потянула её к пасти скорпиона. Хотя принцесса и не дрогнула перед клинком, страх перед насекомыми — это женская природа. А этот скорпион выглядел особенно ужасающе. Увидев его, она задрожала всем телом, как осиновый лист, и слёзы хлынули рекой. Она отчаянно вырывалась и рыдала: — Убей меня, только не пускай скорпиона! Не надо, не надо, чтобы он укусил меня! Санчжу визгнула и бросилась цепляться за волосы А-Цзы, но та пнула её ногой и сбила с ног. — Этот скорпион ядовит до крайности, — с холодной усмешкой сказала А-Цзы. — Одного человека, может, и не хватит. Не волнуйся, скоро вы с госпожой воссоединитесь. Цзян Минчжэ, наблюдая за действиями А-Цзы, уже примерно понял метод «слияния ядов» из Секты Сюйсу. Глядя на двух плачущих девушек и на А-Цзы, чьё тело окутывала зловещая аура, он покачал головой и подумал: «Вот и я превратился в злодея». С тяжёлым вздохом он внезапно применил приём «Обвив запястье», ловко перехватил руку принцессы из рук А-Цзы и, загородив собой А-Цзы, улыбнулся: — Сестра, погоди!