Верховный Маг — Глава 150

Эти слова задели струну в самом сердце Лита, пробудив нечто, что он давно похоронил. Сначала уголки его губ дрогнули в насмешливой усмешке. Затем он не удержался от лёгкого хмыканья, которое вскоре переросло в истерический хохот. Предатель-солдат на мгновение растерялся. Такой реакции он точно не ожидал. Согласно разведданным, Лит был очень привязан к своим родственникам и большую часть заработка тратил не на покупку дворянского титула, а на улучшение их жизни и положения. Было общеизвестно, что между ним и отречённым братом Орпалом не осталось ни капли привязанности, но второй брат, Трион, до самого ухода в армию по своей воле оставался частью семьи. Его всю жизнь хорошо одевали и кормили. По словам местных, несмотря на разные интересы и цели, братья ладили между собой. Жаль, что это была лишь уловка, на которую они оба согласились ради родителей. Если к Орпалу Лит испытывал лишь злобу, то Трион не был в лучшем положении — он удостоился полного безразличия. Их отношения так и не наладились, ведь ни один из них даже не пытался преодолеть разногласия. Литу это было совершенно безразлично. В его искажённом взгляде на мир он давно провёл чёткую черту, отделив тех, кто имел значение, от бесполезного мусора, к которому принадлежал Трион. Трион же поначалу слишком стыдился, чтобы подойти к Литу — ведь столько всего он наговорил и наделал вместе с Орпалом за эти годы. Всегда следуя за старшим братом, он так и не развил в себе чувства родства к Литу. Они были чужими друг другу так долго, что любое извинение, которое приходило Триону в голову, звучало фальшиво и натянуто даже для него самого. Поэтому он ждал подходящего момента, чтобы исправить эту неловкость, но момент так и не настал. У Лита было слишком много дел: сначала охотник и нянька Тисты, потом целитель и охотник за головами. Он почти никогда не задерживался дома, а если и бывал там, то уделял внимание только тем, кто действительно имел для него значение. Не прошло и года, как чувства Триона снова начали гнить, а его настроение испортилось окончательно. Как и любой ребёнок, он всегда мечтал однажды обнаружить в себе невероятный талант, стать особенным. Но с каждым днём всё становилось только хуже. Пока он застрял в рутине мечтаний и обязанностей, Лит становился всё сильнее и сильнее. Его талант сначала восхищал родителей, затем Нану и, наконец, графа Ларка. Вскоре зависть переросла вину, и уже не осталось ничего, что можно было бы починить. Солдат не знал всей этой истории, поэтому поведение Лита показалось ему безумием. Его смех был полон презрения, будто перед ним стоял самый глупый человек на свете. — Если у вас действительно есть мой брат, тогда у меня к вам просьба. Когда будете его убивать, передайте, что мне плевать на него. Я люблю расплачиваться той же монетой, — сказал Лит, делая небольшой шаг назад. Убить противника можно было множеством способов — либо физической атакой, либо духомагией, — но ни один из них не казался ему достаточно безопасным. Высокая скорость плохо сочеталась с маской в виде вороны, которую он носил, да и находясь в морге, забитом жертвами чумы, он не хотел рисковать, чтобы клинок хотя бы поцарапал его кожу. Что до духомагии — противник стоял слишком близко. Литу пришлось бы либо сломать ему шею и лишиться возможности допросить, либо попытаться обездвижить, надеясь, что жертва не спрятала оружие или не сумеет воспользоваться им до завершения связывания. — Это не шутки. Если мы не выберемся отсюда в течение минуты, мои сообщники сочтут миссию провалённой и отдадут приказ казнить вашего брата, — настаивал солдат, не собираясь отпускать Лита, несмотря на внезапный страх, сжимавший ему кишки. От холода в морге он не чувствовал облегчения — наоборот, его обильно обливал холодный пот, запотевшая маска мешала видеть, а волосы на теле встали дыбом. — И почему мне должно быть не всё равно? — Лит продолжал отступать назад, всё ближе к металлическим стеллажам. Насмешка в его голосе с каждым шагом становилась всё громче. — Убейте его, женитесь на нём, делайте что угодно. К тому же ваш план полон изъянов. Во-первых, украсть яйцо дракона проще, чем взять меня живым. Во-вторых, я не верю, что ваш амулет связи работает. А в-третьих и самом главном — устраивать нападение в морге, где большинство видов магии запечатаны, — это самоубийство. Лит ещё не договорил, как множество рук внезапно схватили солдата за левое плечо, руку и ногу. Его первой реакцией было отпрыгнуть, но каждая рука сжимала, как тиски. Тогда он рубанул по запястьям, пытаясь заставить их отпустить. Как и большинство солдат, он носил зачарованное оружие, способное легко рассекать незащищённую плоть и кости, но каждый удар ощущался так, будто он рубит по камню, и от каждого удара его меч вибрировал в руке. И тут он наконец вспомнил, где находится. Увидев десятки красных светящихся глаз, уставившихся на него со стеллажей, он в панике лишился дара речи. — Вы правда думали, что я стану тратить время на болтовню? — хмыкнул Лит, с каждой секундой оживляя всё больше трупов, наполняя их своей маной и волей. Уже в первый день в лагере он узнал, что может свободно использовать только свет и тьму: свет — чтобы целители могли продолжать искать лекарство, а тьму — для дезинфекции людей и одежды при переходе из жилого блока в госпиталь. Он просто воспользовался глупой речью противника, чтобы выиграть время и поднять себе телохранителей. Зомби навалились на несчастного солдата, прижав его к полу. — Посмотрим, правду ли вы говорили про своих сообщников. Лит активировал «Жизненное Зрение» и заметил двух человек, крадущихся у входа в морг. Одной мыслью он отправил группу нежити встречать новичков. Связанный солдат впал в панику, извиваясь и крича, чтобы вырваться. Голые тела зомби выглядели отвратительно, но ещё хуже было их прикосновение. Несмотря на силу, их плоть была холодной и дряблой. Многие из них имели открытые раны — либо от паразитов, либо от вскрытия, — и в считаные секунды их телесные жидкости облили солдата с головы до ног. — Перестаньте орать. Как вы сами сказали ранее, палатка звукоизолирована, — произнёс Лит. Он приказал одному из мертвецов сорвать маску с лица солдата и засунуть ему руку в рот. Человека несколько секунд тошнило, после чего он потерял сознание от ужаса. Когда двое других вошли в морг, зомби тут же обрушились на них. Те храбро сражались, но были и в меньшинстве, и в проигрыше по уму. Лит заставлял нежить принимать удары и целился только в маски солдат. Поняв, что имеют дело с разумными чумными зомби, двое пришли в бешенство, утратили всякое желание драться и попытались бежать, но занавеска палатки, словно дверь в фильме ужасов, упорно не поддавалась. — Какого чёрта кусок ткани может быть заперт?! — закричал женский голос. — Действительно, как? — хмыкнул Лит, используя волну за волной духомагии, чтобы удерживать дверь закрытой, и наслаждаясь их ужасом. Вскоре все трое предателей либо потеряли сознание, либо обмочились от страха. Они понимали: без масок, даже если чудом выберутся, их судьба всё равно решена. Их разум застыл, не в силах выбрать — умолять о пощаде или просить быстрой смерти. Глаза Лита под маской засветились холодным красным светом. — Дамы и господа, нам нужно поговорить.