Бездельничать в мире Небесных Демонов — Глава 21

Глава 21. Что ты делаешь? Ветер свистел, пронзая лес и срывая листья с деревьев. В чёрной чаще далёких гор будто слышались женский смех и плач. Это уже не было поместье Нинов в глубине старых гор, а важный перевал у подножия горы Маньфэн. Костёр всё ещё горел, но красное пламя отдавало странным чёрным оттенком — будто само оно было окрашено лунным светом. Нин Сюань поднялся, слегка приподняв почти трёхметровый меч для убийства зверей, и откинул полог позади себя. Там, где должен был отдыхать старший брат, никого не было. Он убрал меч, опустил занавеску и неторопливо обошёл окрестности. Ничего неожиданного — все исчезли. Чёрная луна висела в небе, рассвет был близок. Это место превратилось в кошмар — в ад без границ, где неудача при запечатлении скрижали вела к неминуемой гибели, разрушению дао и полному рассеянию души. Он легко коснулся пальцем переносицы, вызывая убийственное намерение. Перед ним тут же возникла строка: 【Одна из девяти】 Нин Сюань на миг замер. 【Одна из девяти】 означало, что в этот раз у него всего девять циклов перерождения — на один меньше, чем в прошлый раз. «Что могло вызвать такое сокращение?» Он быстро отбросил этот вопрос — ответа всё равно не найти. Любые догадки были пустой тратой времени, бессмысленной иллюзией. Он мысленно повторил: «Прошу, Тёмная скрижаль демона». Никакой реакции. Скрижаль «Медведя-разрушителя гор» не явилась — будто канула в бездну. Это его не удивило. Ещё при вызове скрижали он почувствовал: за один раз можно вызвать лишь одну. А сам процесс запечатления — это постепенное отнятие силы Небесного Демона и перенос её в себя. Это и есть форма вызова. Значит, в мире кошмара он не может вызывать дополнительные скрижали. Но это неважно. По сравнению с первым входом в кошмар Нин Сюань стал гораздо спокойнее. Он быстро и уверенно начал обыскивать окрестности в поисках полезных предметов или сокровищ. В прошлый раз иглы «Груша в цвету» и скорострельный арбалет здорово ему помогли. На этот раз он собрал даже больше предметов, но среди них не оказалось ни одного даосского артефакта и, конечно, не было Печати Небесного Наставника старшего брата. Это не удивительно — хотя Печать и называлась «печатью», скорее всего, она не имела физической формы, а представляла собой сконденсированную силу самого владельца. Вскоре Нин Сюань выложил всё, кроме солдатского арбалета, щита и копья, — всё, что ещё могло иметь силу. Первое — «Четыре поколения под одной крышей». Это был необычный сюрикэн, состоящий из главного клинка, нескольких «отцовских» клинков, «сыновних» и множества «внучатых» игл. При ударе о любую цель сюрикэн мгновенно взрывался, выпуская вторичные клинки. Те, в свою очередь, при ударе распадались на «сыновние», а те — на бесчисленные «внучатые» иглы. Если бы противник держал щит, первый удар пришёлся бы по нему, но уже второй выпустил бы множество клинков, облетающих щит и поражающих стоящего за ним воина. А если бы сюрикэн попал в тело — он мгновенно взорвался бы внутри, создавая огромное количество скрытых лезвий. Нин Сюань слышал об этом от мастера Чжана. Тот с ужасом вспоминал эту смертоносную метательную звезду, даже побаивался её — поэтому рассказывал подробно. Благодаря этому Нин Сюань узнал её. Он подумал: если бы его самого метнули этим сюрикэном, он, конечно, мог бы уклониться благодаря скорости и реакции. Но если бы он был заперт в клетке и попал под удар — дело стало бы крайне опасным. Ведь его «Сила Драконьего Рыка» — всего лишь один импульс, а не «защитное поле» из тех, что встречаются в романах прошлого. Даже если бы он выдержал удар телом, достаточно было бы, чтобы хоть одна игла попала в глаз, нос или ухо — и он получил бы тяжёлое ранение. «Четыре поколения под одной крышей» — это метательное оружие следующего уровня по сравнению с «Грушей в цвету», и по изяществу конструкции, и по силе выстрела. Будь у Нин Сюаня такой сюрикэн при встрече с Медведем-разрушителем гор, он мог бы просто метнуть его в глаз зверя — и, возможно, сразу же отобрал бы у него не менее тридцати процентов силы. Второе — «Много детей, много внуков». Это был огромный чёрный ящик. Об этом Нин Сюань узнал не от мастера Чжана, а от Люй Широна, старшего сына Торгового дома Фугуй, во время пирушки. Люй хвастался: — Моя сила так же велика, как «Много детей, много внуков». Нин Сюань удивился: — Что значит «так же велика»? Тогда Люй Широн рассказал ему, что на Западе жил один странный человек — извращенец и изобретатель, создавший ужасное механическое устройство. При активации оно вызывало настоящий апокалипсис: из него вырывались волны смертоносных метательных снарядов, уничтожая всё в пределах целого поместья. Ни один человек, кроме самого владельца, не выживал — даже укрытие в доме не спасало, ведь среди снарядов были бронебойные стрелы, пробивающие стены насквозь. Нин Сюань спросил: — Но разве это не «обречь род на вымирание»? Почему же назвали «много детей»? Люй Широн усмехнулся: — Потому что он был извращенцем. Название — намёк. Понимаешь? Нин Сюань промолчал. Но сегодня он действительно нашёл это «Много детей, много внуков». Он поднял ящик. Чёрт возьми, он весил не меньше двухсот цзиней — как будто на спину взвалили целого поросёнка. Третье. Четвёртое. Пятое. Остальные предметы — вроде ядов — были ничем по сравнению с первыми двумя. Нин Сюань закрепил «Много детей, много внуков» за спиной, спрятал «Четыре поколения» в одежде и тщательно смазал меч для убийства зверей ядом. Затем глубоко вдохнул и начал измерять границы этого кошмара. Он не собирался полагаться на прошлый опыт. В прошлый раз в поместье область кошмара совпадала с его размерами — если выйти за пределы, возвращаешься в исходную точку. Но сейчас он не станет принимать это как должное. Нужно проверить. Он быстро обследовал территорию размером с поместье. И пошёл дальше. Одна ли. Две ли. Три ли. Границы так и не появилось. Он всё ещё не наткнулся на «край». Когда Нин Сюань собрался идти дальше, небо вдруг посветлело. Рассвет наступил гораздо раньше, чем в прошлом кошмаре — намного, намного раньше. Чёрная луна исчезла. На востоке взорвалось жуткое белое солнце, словно огненный шар обрушил на землю своё мертвенно-бледное сияние. В одно мгновение чёрные леса и горы стали мертвенно-белыми. Нин Сюань напрягся. Его пальцы крепче сжали рукоять меча. Он стоял на пустой поляне, настороженно оглядываясь, готовый к битве. Он уже не был тем, кем был вначале. Больше не спрячется за искусственной горой. Вдруг он почувствовал — за ним кто-то наблюдает. Он мгновенно оглянулся. Никого! Но над головой загремел громоподобный голос: — Малыш, ты меня ищешь? Нин Сюань даже не стал смотреть вверх — он сразу активировал механизм «Много детей, много внуков». Тысячи стрел со свистом и стуком понеслись ввысь и во все стороны. Лишь после этого он поднял голову и быстро нашёл источник звука. Динь-динь-динь-динь-динь!! Бесконечные звуки ударов, и стрелы посыпались обратно на землю. Над ним, согнувшись, смотрел вниз Будда. Он был высотой в десять чжанов! Его тело сияло. Голова, увенчанная завитками волос, напоминающими голубой лотос, лицо — полная луна, между бровями — белая прядь, а на губах — жадная улыбка. Из уголков рта стекала кровавая слюна. Стрелы «Много детей, много внуков» вонзались в его сияющее тело, но не наносили ни малейшего вреда — будто ливень, не оставляющий на одежде ни капли. При ударе о сияющую поверхность они лишь разлетались в стороны и глубоко вонзались в землю, пробивая даже твёрдые скалы — настолько велика была их сила. Нин Сюань без колебаний метнул «Четыре поколения под одной крышей». Злобный сюрикэн ударился о золотое тело Будды, отскочил, выпустив «отцовские» клинки, те — «сыновние», а затем — бесчисленные иглы, прыгающие, как пауки. Золотой Будда остался невозмутим. Он с любопытством смотрел вниз и спросил насмешливым тоном: — Что ты делаешь? Его огромная ладонь медленно опустилась с небес. Нин Сюань вдруг всё понял. Гора Маньфэн готовится к пиру. А он сам только что врезался прямо в хозяина этого пира. Сердце Нин Сюаня, давно не знавшее страха, заколотилось. Но он глубоко вдохнул. Пора проверить — вол или осёл. Он выхватил отравленный меч для убийства зверей, уставился на гигантскую ладонь, заполнявшую всё поле зрения, и с рёвом, сопровождаемым «Силой Драконьего Рыка», обрушил на неё яростный удар. Умри!! В момент столкновения с ладонью Будды Нин Сюань почувствовал страшную боль — будто простой смертный врезался лбом в монолитную колонну. Он мгновенно потерял сознание. Огромная рука легко подняла его двумя пальцами, встряхнула — меч и яды выпали из его рук — и медленно потянула вверх. Будда раскрыл пасть. Хлоп. Пальцы разжались. Он падал. Острая боль вернула его в сознание. Он чувствовал, как острые мелкие зубы понемногу, кусочек за кусочком, грызут его тело. Он открыл глаза — и ничего не увидел. Его глаза жгло. Это существо съело его глаза первыми! — Горько... — Как же горько! Ха-ха-ха-ха! — Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!