Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 52

Глава 52. Суждено быть вместе Всего лишь мельком взглянув, Айюнь быстро отвернулась. Боялась ли она, что Е Цзяхуай увидит её и вспомнит ту ночь, когда она дерзко его обидела, и придёт выяснять отношения? Или ей было неловко оттого, что сегодня случайно подглядела кусочек его личной жизни? Айюнь сама уже не могла разобраться. В любом случае, сейчас лучше делать вид, будто они вовсе не встречались — так точно не ошибёшься. Айюнь сделала большой глоток газировки, пытаясь острым, щиплющим ощущением заглушить внезапно возникшее в груди беспокойство. Но та картина, которую она только что мельком увидела — двое сидят напротив друг друга и одновременно поднимают бокалы, — словно пустила корни в сознании и никак не желала исчезать. Официант подошёл и вновь наполнил почти опустевший стакан прозрачной, искрящейся жидкостью. Айюнь уставилась на стенку бокала, наблюдая, как мелкие пузырьки поднимаются вверх, чтобы тут же лопнуть и исчезнуть. В этот мимолётный миг шкала воспоминаний будто сама собой потянулась назад. Айюнь задумчиво вспоминала: девушка, сидевшая напротив Е Цзяхуая, была очень красива и обладала изысканной аурой. Они выглядели так, будто принадлежали одному миру — и прекрасно подходили друг другу. Как же называется это выражение? Ах да! «Суждено быть вместе». Сердце без всякой причины ощутило лёгкую, едва уловимую горечь и одиночество. Но мгновение спустя Айюнь резко пришла в себя. С ума она сошла или её одержало? Какое ей вообще дело до того, с кем Е Цзяхуай обедает и кому он подходит? Айюнь сжала стакан в руке. Холодный конденсат собрался в капли и стекал по стенке бокала. Она сделала ещё один глоток. Наконец-то резкая газировка подействовала — отвлекла её от глупых, беспочвенных мыслей и вернула в реальность. Поставив стакан на стол, она заметила, как оставленные отпечатки пальцев быстро скрылись под новым слоем испарины. Даже следа не осталось от её краткого замешательства. Разговор за соседним столиком продолжался, но Айюнь уже почти не слушала. Поразмыслив, она всё же достала телефон и открыла список контактов, найдя там имя, которое редко произносила вслух. Открыв чат с Е Цзяхуаем, она на несколько секунд замерла, глядя на экран. Айюнь всерьёз задумалась: а не удалить ли ей этот контакт? Ведь он — человек, с которым у неё больше никогда не будет ничего общего. Зачем держать его в списке? Удали! Чего ещё ждать? Неужели жалко? — внезапно промелькнул в голове вопрос. В следующую секунду Айюнь ткнула в три маленькие точки в правом верхнем углу экрана. Она сама не знала, кому пыталась доказать, что у неё никогда не возникало таких непристойных мыслей, но пальцы её двигались стремительно и решительно. Айюнь тогда ещё не понимала, что это — всего лишь проявление человеческой неуверенности: человек пытается скрыть собственную робость за решительным отрицанием. Поскольку желаемое кажется слишком далёким, он убеждает себя, что ему это не нужно и не хочется. Едва Айюнь выключила экран, как её правое плечо неожиданно хлопнули ладонью. — Юньюнь, почему ты так глубоко опустила голову? Скоро лицо в тарелку упрёшься! От неожиданности Айюнь чуть не вскрикнула. Лян Цюйчи почувствовала, как та вздрогнула, и, усевшись рядом, похлопала её по спине с лёгким сожалением: — Испугала тебя, что ли? Айюнь прижала ладонь к груди: — Ничего, просто наелась и немного сон клонит. Лян Цюйчи взглянула на часы и, словно старшая заботливая сестра, участливо спросила: — Работа всё-таки не то же самое, что учёба, да? Наверное, устаёшь сильнее. Айюнь кивнула, уже собираясь согласиться, но, взглянув на лицо Лян Цюйчи, почувствовала что-то странное. Она наклонилась чуть ближе и внимательно осмотрела её неестественно румяные щёки: — Цюйчи-цзе, ты... Лян Цюйчи недоумённо: — Что? Взгляд Айюнь задержался на уголке её губ. Она повернулась и вытащила салфетку: — Цюйчи-цзе, у тебя лицо такое красное, да и помада за пределы губ вылезла. Лян Цюйчи слегка кашлянула и, не моргнув глазом, невозмутимо ответила: — Ну, просто вина немного выпила — сразу в лицо бросило. Когда подправляла помаду, не особо смотрела. Как раз в этот момент подали десерт. Айюнь «охнула» и втянула носом воздух, чувствуя, что где-то упустила важную деталь. Она только начала есть десерт, как вернулся Гу Тинъюнь. Айюнь услышала, как Лян Цюйчи спросила: — Старший, вы же не едите десерты? Гу Тинъюнь холодно «хм»нул в ответ. Тут же перед Айюнь поставили нетронутую порцию десерта. Лян Цюйчи толкнула её локтём: — Юньюнь, давай ещё одну порцию разделим. Хотя желудок уже был полон, для сладкого всегда найдётся место. Айюнь радостно взяла ложку, собираясь уже отправить первый кусочек в рот, но вспомнила, что стоит поблагодарить того, кому изначально предназначался десерт. — Спасибо... Она на миг замерла, потом добавила: — Старший. — Пожалуйста. — Да не церемонься с ним! Он же всё равно не ест. Мы ему услугу делаем — спасаем еду от пропажи. Ему ещё благодарить нас надо! — сказала Лян Цюйчи. Айюнь опустила голову и невнятно что-то пробормотала, продолжая отправлять ложку за ложкой в рот. Теперь она поняла, какую деталь упустила. Запах. На Цюйчи-цзе пахло... Помимо духов, после её возвращения появился ещё один — лёгкий древесный аромат. Такой же запах она точно уловила сегодня днём в кабинете старшего, когда сдавала документы. И разве на воротнике Гу Тинъюня не было помады, когда он уходил? Дальше думать было опасно. Боже, похоже, она раскрыла грандиозную тайну! Из-за этого открытия Айюнь молчала до самого момента, когда все начали собираться домой. К счастью, она заранее сослалась на сонливость, так что Лян Цюйчи решила, что та просто устала, и не пыталась завязать разговор. Молчать было не так уж трудно. Настоящая проблема ждала впереди. Е Цзяхуай ещё не ушёл. Если она выйдет через главный вход, их шумная компания наверняка привлечёт внимание. А вдруг их взгляды случайно встретятся? Это будет ужасно неловко. Возможно, он уже забыл тот случай и даже не помнит, кто она такая. Но у Айюнь не хватало смелости проверять это на практике. Подумав, она вытащила из сумки маску и надела её, прикрыв большую часть лица. Лян Цюйчи удивилась: — Юньюнь, с чего вдруг маску надела? Айюнь объяснила: — У меня ринит. Если резко перейти из тёплого в холодное, начинаю чихать. Лян Цюйчи кивнула, будто поняла, и заботливо сказала: — Да, это неприятно. Носи, конечно. Выходя на улицу, Айюнь всё ещё нервничала. Когда Лян Цюйчи заговаривала с ней, она лишь опускала голову и тихо отвечала. Боялась, что вдруг сзади раздастся голос: «Айюнь!» Лишь выйдя на улицу и почувствовав ледяной воздух, она наконец смогла выдохнуть с облегчением. Среди шума и суеты прощались, обнимались. В мерцающем свете фонарей тени сливались и вновь расходились. В этом городе, наверное, у каждого есть хотя бы одна тайна, которую он не хочет раскрывать другим.