Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 42

Глава 42. Ледяной хруст (просьба о первой подписке) — Я поела. Маленькая ассистентка Фань Бинбинь бросила эти слова и, будто спасаясь бегством, юркнула в свою комнату. Невозможно здесь оставаться! Эти двое… Чересчур! В гостиничном номере остались только Шэнь Шандэн и Фань Бинбинь. Той страстной сцены, которую ожидала ассистентка, не случилось — наоборот, воцарилось неловкое молчание. К счастью, оба не были из робких. Шэнь Шандэн первым нарушил тишину: — Сестра Бинбинь, я хотел подождать, пока ты как следует отдохнёшь, и потом поговорить. Но, пожалуй, лучше всё прояснить прямо сейчас. Когда ты мне звонила, я только-только уснул, поэтому вышел немного резким. Фань Бинбинь легко улыбнулась и признала свою вину: — И у меня тоже есть недостатки. Я вложила в этот фильм так много сил, наконец попала в основную конкурсную программу Берлинского кинофестиваля, а в итоге — ни приза, ничего. От этого просто сердце разрывается. Прошу прощения за то, что наговорила тебе лишнего. Оба молча решили оставить этот эпизод в прошлом. Шэнь Шандэн сделал всё возможное, чтобы показать своё отношение: встретил её в аэропорту в новогодние дни — пусть даже для видимости, но это уже кое-что значило. Фань Бинбинь, независимо от того, остались ли у неё обиды внутри, должна была продемонстрировать, что их нет. Слова Шэнь Шандэна, хоть и грубоваты, но правдивы: выбора у неё действительно не было. После ухода из Хуа И она ещё не нашла нового работодателя — это был самый низкий период в карьере. Её фильм «Яблоко» не получил наград, да и сама его судьба оставалась под вопросом из-за проблем с соответствием требованиям регуляторов. Поэтому роль главной героини в «Ду Гун» внезапно стала чрезвычайно важной. Ей срочно нужен был коммерческий фильм, чтобы восстановить имидж, тем более что за этим проектом стояла Центральная киностудия, а вслед за ним намечался ещё один крупный проект. У Шэнь Шандэна в руках были и кнут, и пряник! Даже если бы он вообще ничего не делал, Фань Бинбинь сама искала бы способ сойти с высокого коня и сохранить лицо. Неужели она осмелилась бы выйти из проекта, рискуя рассориться и с Центральной киностудией, и с Хань Саньпином? Она не была настолько глупа. К счастью, Шэнь Шандэн не был жестоким человеком и не стал использовать ситуацию, чтобы унижать её — дал ей возможность достойно выйти из положения. Фань Бинбинь понимала: это не само собой разумеющееся, и чувствовала благодарность. Хотя изначально Шэнь Шандэн проявил неуважение — без предупреждения включил в проект Чэнь Хао, с которым у неё были трения, — в этом кругу не принято судить по справедливости. То, что он не воспользовался своим преимуществом, когда мог, уже свидетельствовало о его порядочности. Будь на его месте кто-то из тех, чья репутация оставляет желать лучшего, наверняка пришлось бы расплачиваться за каждую мелочь. Такова реальность. Шэнь Шандэн не знал, о чём думает Фань Бинбинь. Ведь он был обычным человеком с базовым моральным компасом. Даже если он был уверен, что она согласится сотрудничать, не следовало говорить об этом так, чтобы причинить боль. Некоторые вещи можно делать, но нельзя произносить вслух. Он хотел развязать этот узел между ними. Только тогда Фань Бинбинь сможет полностью отдаваться работе над ролью и обеспечит высокое качество фильма. Шэнь Шандэн сменил тему: — «Яблоко» проиграло «Свадьбе Туя» — и это справедливо. Фань Бинбинь удивилась: — Ты тоже разбираешься в артхаусе? Шэнь Шандэн усмехнулся: — «Ду Гун» изначально задумывался как артхаусный фильм. Я сам планировал пробиваться на международные фестивали. — А? Голова Фань Бинбинь наполнилась знаками вопроса. Она перечитывала сценарий «Ду Гун» несколько раз — и ни капли артхаусного духа там не улавливала. С подозрением она спросила: — Не обманываешь ли ты меня? — Почему «Свадьба Туя» победила «Яблоко»? — парировал Шэнь Шандэн, но не дожидаясь ответа, сразу продолжил: — «Свадьба Туя» рассказывает историю Туя, вынужденной из-за тяжёлых жизненных обстоятельств искать нового мужа, но при этом взять с собой бывшего супруга Батэра, который стал инвалидом. — По словам режиссёра Ван Цюаньаня, замысел фильма родился из заботы об экологии степей. Первоначальным толчком к съёмкам стало переселение местных пастухов из пастбищ. — Сюжет, основанный на реальных событиях в Ганьсу, где женщина вынуждена искать мужа, чтобы содержать бывшего, был перенесён с сухих лессовых плато Северо-Запада на бескрайние монгольские степи. — Искажённая, трагическая семейная дилемма; негативный образ в контексте экологии; отказ от развития; примитивная картина жизни. — Вот это уже настоящий вкус! Гораздо глубже, чем у «Яблока»! Просто шедевр! — У Берлинского кинофестиваля особая страсть к такого рода «утечкам», а «Яблоко» слишком мягкое по тону. Шэнь Шандэн говорил с лёгкой завистью. Он знал: такие темы приносят награды. Но снимать их самому он не мог. Даже если бы попытался — не прошёл бы цензуру. Ван Цюаньань занял эту нишу: у него есть связи, он «зарегистрирован», имеет официальное разрешение. Тот же самый фильм молодому режиссёру вроде Шэнь Шандэна не одобрят даже на стадии подачи заявки. — Погоди… Ты ведь даже не смотрел фильм, верно? Голова Фань Бинбинь заболела ещё сильнее. Шэнь Шандэн был уверен в себе: — Мне и не нужно его смотреть. Как именно снят фильм — не самое главное, даже не очень важно. — Достаточно прочитать аннотацию. «Яблоко» — это история Лю Пинго, твоей героини, и её мужа Ань Куня, приехавших в Пекин на заработки. Она работает массажисткой в салоне, он — мойщиком окон на высоте. — Однажды владелец салона, Линь Дун, воспользовался тем, что Пинго пьяна, и изнасиловал её. А Ань Кунь, как раз мойший окна этажом выше, всё это увидел и потребовал компенсацию. — Жена Линь Дуна, которую он игнорировал из-за бесплодия, сама предлагает Ань Куню связь — чтобы и её муж тоже «носил рога», в отместку. — Сюжет достаточно мыльный. Представь: мойщик окон на высотке в Пекине зарабатывает по двести–триста юаней в день, причём наличными — сразу после работы. Владельцу салона красоты, у которого в штате пара-тройка девушек, может и не удастся заработать больше, зато работа честная и чистая. Фань Бинбинь была поражена: — Ты и в этом разбираешься? — Конечно, — ответил Шэнь Шандэн. — Такие рабочие, приехавшие из деревни, умеют копить. Поработают три–пять лет в Пекине — и уже могут построить двухэтажный дом и купить неплохую машину. В целом, система здесь всё же благоволит трудолюбивым и честным людям. По крайней мере, не приходится продавать кровь ради чашки кофе. Шэнь Шандэн объективно оценил: — В «Яблоке» свой дух есть. Очень сильное чувство несчастья. Как сказал бы мастер Чэнь: «Эта земля, эти люди — вся их жизнь сводится к одному слову: „выживание“. Вся слава — лишь искусство выживания, все трудности — лишь отсутствие способности выжить. Всё и вся — вот и всё». — Такой базовый тон в фильме действительно присутствует. Шэнь Шандэн серьёзно размышлял о пути участия в международных фестивалях. В общем, чтобы получить награду за границей, фильм — и даже речи создателей — должны быть пропитаны ощущением несчастья. Все усилия — лишь чтобы выжить, существовать. Не должно быть радости, счастья; не должно быть уюта семьи, дружеских бесед, единомышленников среди коллег; тем более — великой истории, героизма, вдохновляющих подвигов. По сути, даже нормальной человеческой жизни быть не должно. Именно поэтому Шэнь Шандэн и отказался от этой дороги — слишком уж горько было глотать ту «дерьмовую кашу». Но он всё же восхищался теми, кто мог есть её с аппетитом. Для этого требовался талант. Редкий талант. Шэнь Шандэн с искренним уважением заключил: — «Яблоко» затрагивает разрыв между богатыми и бедными, городом и деревней, неравномерное развитие западных и прибрежных регионов. Режиссёрский морализм здесь налицо. — Проблема в том, что это никому не интересно. Фань Бинбинь почувствовала, как у неё внутри всё горит. Анализ Шэнь Шандэна совершенно не совпадал с её собственным пониманием кинематографа. Слишком сильно он противоречил её убеждениям. Где же искусство? Где режиссёрская манера? Он даже сюжет не обсуждает! Но при этом Шэнь Шандэн, не видевший фильм, описал его с точностью до девяноста процентов — именно такой у него вкус. Именно поэтому Фань Бинбинь было так трудно принять его слова. Мелкие обиды исчезли — зато появилась куда более глубокая рана. Она почувствовала, как её внутренний мир начинает трескаться. — Скажи, в чём конкретно проблема? Фань Бинбинь хотела понять, где именно она проиграла. Она чувствовала: Шэнь Шандэн действительно кое-что понимает. Пусть даже это разрушит всё, во что она верила, — но она не могла смириться.