Верховный Маг — Глава 168

Отродья — существа, рождающиеся преимущественно из жадности, когда кто-то выталкивает своё тело за пределы возможного, разрушая его. В отличие от того, что думают большинство, Отродья — это не только Пробуждённые, пошедшие не той дорогой. Я сражался и уничтожал Отродий, бормотавших лишь бессвязную чушь, и других, понятия не имевших, что с ними случилось и не имевших ни малейшего представления о ядре маны или мировой энергии. Они просто рождались такими. Что я знаю наверняка, так это то, что после появления Отродья возможны три исхода. Наиболее распространённый — смерть либо из-за длительного отсутствия пропитания, либо потому, что его убивают. Они наносят слишком много ущерба, чтобы остаться незамеченными, поэтому люди или звери обычно выслеживают их, прежде чем те успевают научиться контролировать свои способности. Второй вариант — Отродье поглощает достаточно мировой энергии, чтобы стабилизировать свою форму и частично вернуть чувства. Их называют Усиленными Отродьями, и они гораздо опаснее своих детёнышей. Они могут правильно использовать магию, в определённой степени контролировать голод и жить вечно — или, по крайней мере, до тех пор, пока их не уничтожат. Их главная слабость — отсутствие физического тела, из-за чего они не могут сливаться с толпой. Чтобы выжить, им приходится прятаться, но даже так они наносят миру огромный вред, высасывая его ману для поддержания собственного существования. Последний и самый редкий исход — когда Отродье находит подходящего носителя и обретает возможность навсегда стабилизировать форму, полностью подчинив себе голод. Их называют Отродьями-Марионеточниками, и они самые опасные из всех. Обычно они охотятся на кого-то из своего же вида: зверь выбирает зверей, растение — другое растение. Идеальное тело — свежее, в идеальном состоянии и сильнее того, что было у Отродья раньше. В мёртвом теле нет ядра маны, что облегчает Отродью поселение в нём. Захватить живое тело тоже возможно, но пока носитель жив, два ядра будут бороться за контроль, делая невозможным использование магии. (*) Состояние и сила тела напрямую связаны с необходимостью выдерживать Отродья-Марионеточника. Без этих условий тело будет разорвано хаотичными энергиями, как и прежнее. Пока Марионеточник способен сдерживать свои порывы, его не замечают. Единственный способ распознать его — использовать Бодрость и проверить наличие порочной энергии. По своей природе они гибриды, что позволяет им развивать уникальные и непредсказуемые способности. Как Усиленные, так и Марионеточники могут эволюционировать дальше, превращаясь в Элдрич-Отродий. Их сила сопоставима с силой высших монстров, таких как скорпикоры, виверны или тренты. Мелия привыкла слышать голос Лигаина каждую минуту дня — даже сейчас, когда принимала душ. Дракон требовал от неё соблюдать ритм дыхания во время еды, чтения и даже ванных перерывов. Мелия жаждала знаний, и голос в голове перестал её раздражать уже через несколько дней совместного пребывания. — Подожди. Я думала, Элдричи — это испорченные аналоги Хранителей. Ты знаешь, добро против зла? Получается, они слабее тебя? Лигаин громко расхохотался при такой нелепой мысли. — Добро? Зло? Это человеческие понятия, которые миру никогда не были нужны и не будут. И, честно говоря, вам, людям, они тоже не важны. Вы просто любите наполнять рты праведными словами, прежде чем пожирать тех из своих, кто слишком слаб, чтобы дать отпор. Мелия почувствовала себя оскорблённой столь жестоким замечанием, но тут вспомнила все лживые предложения помощи, всё горе и боль, которые её род причинял себе ради прибыли или удовольствия. Поэтому она сменила тему. — Ну, хорошо знать. Хранитель-Отродье звучит слишком страшно, чтобы даже думать об этом. Как стать Хранителем? — спросила она. — Это сложный вопрос. Знаешь ли ты, в чём настоящая разница между магией, которой тебя учили в академии, и той, чему учу я? Мелия покачала головой, намыливая шампунем волосы. — Человеческая магия эгоистична. Вы пытаетесь делать всё сами, используя только ту ману, что содержится в вашем теле. Поэтому раньше вы не могли применять мощные заклинания — ваше ядро маны было слишком слабым. Человеческая магия насильно устанавливает связь с мировой энергией, упрощая произнесение заклинаний, но для этого требуется огромная внутренняя сила. А теперь я научил тебя укреплять ядро и заимствовать ману мира. Это как разница между тем, чтобы поднимать что-то только руками и делать это, задействуя руки, ноги и спину одновременно. Эта черта пронизывает всю человеческую жизнь, так же как жажда власти пронизывает Отродий. Поэтому вы можете стать настоящими магами, даже эволюционировать в Магов, но ни один из вас не станет Хранителем, пока не поймёт этого. Чтобы стать Хранителем, ты должна принять мир, и мир должен принять тебя в ответ. Только отдавая планете то, что она дала тебе, можно пройти её испытания и достичь состояния Хранителя. Мелия презрительно фыркнула, услышав пренебрежение наставника. — Правда? А что ты отдал миру? Огромную чешуйчатую задницу? Они оба громко рассмеялись. С каждым днём их привязанность друг к другу росла. — Лучше показать, чем рассказать. Ты закончила душ, или мне снова опустошать водопад? — Готова, когда захочешь, умник. Внезапный порыв тёплого ветра мгновенно высушил её и облачил в белую шёлковую римскую тогу с глубоким вырезом и боковыми разрезами, обнажавшими почти всю длину ног. — Что за штука? Выглядит так, будто из древности. Мелия материализовалась на том, что казалось пастбищем для скота. Логово Лигаина содержало бесчисленные комнаты, некоторые настолько огромные, что создавалось ощущение отдельного мира. Мастерство дракона в размерной магии позволяло ему растягивать пещеру в горе до размеров целого континента. — В прежние времена, когда люди считали меня богом — а я позволял им поклоняться мне, — это было стандартное одеяние моих жриц. Приятно ностальгически видеть его на прекрасной юной девушке снова. Благодаря постоянному укреплению ядра маны, очищению от примесей и домашней кухне Лигаина внешность Мелии улучшилась неимоверно. Она сомневалась, что даже её собственная мать смогла бы легко её узнать. — Ого, никогда бы не подумала, что ты такой пошляк! — Эй, я древний, но не мёртвый. Вернёмся к твоему вопросу, малышка. Знаешь ли ты, почему Империю Горгон так назвали? — Конечно, — кивнула она. — Горгоны были жестокой расой монстров, терзавших наши земли и превращавших живых в камень. А потом, до объединения Империи, наши предки обнаружили, что их кожа и кости состоят из адаманта — одного из самых прочных металлов. После убийства этих тварей они выковали то, что позже стало известно как Арсенал Империи. Без этих оружия и доспехов Империя Горгон никогда бы не возникла. Основание Империи Горгон — это плоть и кости самих Горгон. Лигаин с отвращением цокнул языком. — Пропаганда. Вот как делают ложь почти правдой. Они снова переместились, приблизившись к тому, что вдали казалось стадом коров. Мелия вскоре поняла, что это вовсе не коровы. У них были красные глаза без зрачков, а кожа напоминала матовые изумруды. Они не реагировали ни на дракона, ни на девушку, лениво щипая траву. — Они кажутся тебе жестокими? Мелия без колебаний погладила их необычную кожу. Она была похожа на камень, но на ощупь оказалась тёплой и упругой. Это были живые существа, а не каменные конструкции. — Это что, Горгоны? — Да, — подтвердил Лигаин, завершая её вопрос. — Посмотри внимательнее на траву, пожалуйста. Мелия опустилась на колени и увидела, что трава под дыханием монстров становилась твёрдой и блестящей — и именно из такого металла Горгоны и питались. — Настоящая история немного иная. Горгоны — редкий подвид магических зверей, появляющихся только в некоторых регионах Империи. Если бык или корова слишком кротки, вместо того чтобы эволюционировать в Тира (прим.: бык-магический зверь), они превращаются в Горгону. Горгоны питаются исключительно адамантом, и именно поэтому они способны превращать траву в адамант. В прежние времена, до открытия давросса, адамант был самым твёрдым и редким металлом, известным людям. Когда ваши предки обнаружили Горгон, они стали разводить их, а как только накопили достаточно металла, устроили истребление, почти полностью уничтожив вид. Так что да, основание Империи Горгон буквально состоит из плоти и костей Горгон. Мелия была ошеломлена. — Но почему? — Веками устоявшаяся история рушилась у неё на глазах. — Потому что они боялись, что другие украдут их монополию. И потому что если бы производилось больше оружия, оно потеряло бы рыночную ценность. — Откуда ты это знаешь? — Мелия всё ещё не могла поверить в эту историю. — Потому что я был там. Когда я ещё заботился об Империи, я рассказал им о Горгонах. Я научил их ковать адамант. А потом мне пришлось наблюдать за резнёй. — Почему ты не остановил их? — В отличие от других Хранителей, я верю в свободу воли. Когда ваши предки попросили моей помощи после основания Королевства Грифонов, я предложил им свою мудрость, а не силу — и они согласились. А потом предали мои учения. Голос Лигаина прогремел, как гром, и его ярость подняла температуру на несколько градусов. — Ты до сих пор не понимаешь? Моя библиотека, животные, всё в этом логове — вот что я есть для мира. Я хранитель всего и всех, кто был отвергнут раньше времени. Я исправлю все эти несправедливости, но только когда придёт подходящее время и когда люди сами созреют. — Значит, ты покинул Империю из-за Горгон? — Хотя это был акт неоправданной жестокости, Мелия не могла поверить, что её страна осталась без активного Хранителя лишь по этой причине. — Нет. Исчезновение вида — вовсе не редкость. Я ушёл, потому что когда Лохра Серебряное Крыло оставила своё наследие и магия возродилась заново, Император нарушил своё слово, предпочтя использовать рабские ошейники вместо стремления к равенству. Я никогда не присоединялся к Империи ради славы или богатства. Всё, что ты здесь видишь, — моё. Я собирал это с течением времени из забытых городов и затонувших кораблей. Я никогда не грабил и не разорял — я спасал эти вещи, как надеялся спасти ваш народ. Обещание было таким: в обмен на мои знания они построят справедливое общество, чьей долгосрочной целью станут равные права для всех. Вместо этого они в очередной раз выбрали лёгкий путь, предав собственный народ и предав меня в последний раз.