Путь Ковки Судьбы — Глава 69

Глава 68. Твои щупальца — Господин Цзи, я всё-таки боевой гений, верно? — Конечно, ты гений, — улыбнулся Цзи Цюйфэн. — Во всём Мире Погружённых трудно найти кого-то одарённее тебя. — А усердие моё в практике достойно похвалы? — продолжил Чу Хэнкун. — Всё, кроме занятий по гуманитарным дисциплинам, заслуживает одобрения. — Значит, у меня есть и талант, и правильное отношение, — Чу Хэнкун развёл руками. — Нет никаких причин не подниматься выше. Цзи Цюйфэн развернул бамбуковую дощечку. На лицевой стороне была выгравирована анатомическая схема человека с невероятной детализацией — вплоть до костей, а на обороте — крошечные иероглифы, выстроенные вертикальными колонками. Он неторопливо произнёс: — Хэнкун, узел, на который ты хочешь подняться, называется «Жёсткие Кости». А что такое «кость»? — Опора. Каркас. — Верно. Кости человека подобны стволу дерева: слишком мягкий — дерево согнётся, слишком жёсткий — сломается. Только закалённая ветрами и дождями упругость позволяет соединить корни с кроной и удерживать всё дерево. — Цзи Цюйфэн говорил размеренно и убедительно. — Суть этого узла — в стойкости и упорстве, как у древнего божественного дерева, что стоит тысячи лет! Ключ к преобразованию в «Жёсткие Кости» — «Закалка костей ци». Ты должен направить боевой дух внутрь костей, связать кровь и ци железными костями, чтобы всё тело стало единым целым и обрело неуязвимость к огню и воде… — Но ведь совсем недавно ты разлетелся на восемнадцать частей, — резко сменил тему Цзи Цюйфэн. — Только собирать тебя полчаса пришлось. Не то что Жёсткие Кости — просто костяная крошка! Как после этого тренироваться? Мышцы лица Чу Хэнкуна дёрнулись. При этих словах он вновь вспомнил тот кошмар, где превратился в жареного кальмара… — Неужели всё так плохо? — Очень даже плохо, — вмешался Юйоу, неспешно зашагавший в кабинет и устроившийся кольцом на столе. — Твоё тело тогда уже не называлось «останками» — это были просто куски мяса. Парни полдня собирали твои детали. Хочешь подробностей? Чу Хэнкун мрачно покачал головой. — Тебе стоило бы послушать, — злорадно ухмыльнулся Юйоу. — Всё остальное ещё можно восстановить, но твой позвоночник раздробился на четыре части и был так сильно испорчен демонической энергией, что вылечить его мог только Цзе Вэнь. У меня таких способностей нет. Чу Хэнкун задумался: — Значит, мне нужно просто заменить позвоночник… — Или постепенно восстанавливаться, — подчеркнул Цзи Цюйфэн. — В практике самое опасное — стремиться к быстрому прогрессу. Прочно освой основы, и возможности для роста обязательно появятся. Сначала освой эту технику, и только потом думай о преобразовании. Цзи Цюйфэн бросил ему бамбуковую дощечку. Чу Хэнкун поймал её и увидел название: «Тайное наставление по закалке костей ци» — именно тот базовый метод для «Жёстких Костей», о котором упоминалось ранее. Чу Хэнкун не придал этому особого значения. В этом мире полно волшебных артефактов, и он не верил, что не найдётся средства для исцеления костей. Спрятав дощечку и поблагодарив, он легко вышел из кабинета. Цзи Цюйфэн постучал веером по ладони и одобрительно сказал: — Видишь, какое замечательное душевное равновесие. — Ещё бы! — фыркнул Юйоу. — Три месяца под твоим началом потренировался — у кого характер слабый, тот давно сбежал. Слушай, Цзи Цюйфэн, хватит уже людей обманывать! Что это за тренировки у тебя в последнее время? — Всего лишь одну технику — «Ци тысячи осеней». — Да ты ещё и гордишься! — Юйоу вырвал у него чашку с чаем. — Это техника для третьего узла! Ты совсем с ума сошёл… С тех пор как его раны зажили, энергичный Цзи Цюйфэн разработал специальную программу профессионального развития для молодых талантов. Её суть заключалась в устойчивом ускорении роста: «Пока не умрёшь — тренируйся до смерти». Программа действовала уже три месяца и, судя по всему, давала отличные результаты: Цзе Ань начал добавлять перец в обеды, Цзи Хуайсу целую неделю не разговаривала с отцом и каждые два дня швыряла в кабинет вонючие бомбы, а Чу Хэнкун был полностью погружён в процесс, радуясь каждой новой недельной задаче… Иногда Юйоу даже думал, что при таком режиме какой-нибудь несчастный парень рано или поздно превратится в человеческую форму внешних сил. Но сам Цзи Цюйфэн оставался совершенно спокойным: — В нынешней опасной обстановке детям нужно учиться как можно больше. — Без преобразования все навыки — пустая трата времени, — презрительно фыркнул Юйоу. — Скажи честно, что ты собираешься делать с Хэнкуном? Если застрянет надолго, потеряет стремление к росту — и всё, человек испорчен. Преобразование подобно росту живого существа: слишком долго задерживаться на одном этапе — плохо. В Лунцюаньсяне всегда найдутся самонадеянные юные гении, которые думают: «Пока не преобразуюсь, наберусь знаний с помощью „Ловких рук“, а потом одним рывком перегоню всех». Но это тоже ловушка „поиска лёгкого пути“. Часто спустя долгое время они осознают, что утратили волю к продвижению, и уже поздно сожалеть. Цзи Цюйфэн понимал это лучше Юйоу. Он долго размышлял и наконец сказал: — Сделай расчёт. Госпожа Хуэйлунь оживилась. Она вытащила несколько чаинок и выложила из них миниатюрный ритуальный круг. Из этого крайне самодельного артефакта исходило слабое жёлтое сияние. Юйоу закрыл глаза и произнёс: — Судьба этого юноши лежит в Царстве Теней! Цзи Цюйфэн стиснул губы, стараясь сохранить серьёзное выражение лица. Но сам Юйоу не выдержал: — Ах, забудь! Забудь! Полный бред! Давай думать дальше! — Ты никогда не умел гадать… — У меня каждый семестр пятёрка по пророчествам! Сам Дракон Свечения называл меня гением! — возмутился Юйоу. — Просто между теорией и практикой есть разница! Понимаешь? Допустимая погрешность! · Чу Хэнкун ничего не знал о спорах старших. Выйдя из кабинета, он направился в столовую. Цзи Хуайсу увлечённо жевала яичный блин и, увидев напарника, тут же повесила лапу ему на плечо: — Ну что, получится преобразоваться или нет? Чу Хэнкун аккуратно снял её руку и молча уставился вдаль. Цзи Хуайсу сразу же оживилась: — Похоже, ещё долго мне, сестрёнке Хуайсу, быть сильнее тебя! — Да ещё и «сестрёнка», — фыркнул Чу Хэнкун, наливая себе чашку сладкой воды с водорослями. — Посмотри, сколько тебе лет! — Мне двадцать три — самый цветущий возраст! — Цзи Хуайсу показала знак «ножницы». — Я хоть и младше тебя, но вполне взрослая и надёжная… Эй, какое у тебя лицо?! Чу Хэнкун замер с чашкой в руке. Его взгляд был по-настоящему ужасающим. Цзе Ань, стоявший рядом, не упустил возможности подлить масла в огонь и визгливо воскликнул: — Ой! А сколько же, интересно, нашему уважаемому убийце лет? Чу Хэнкун поставил чашку: — Мне нужно срочно уйти… Цзи Хуайсу загорелась. Она засунула блин в рот и, как ленивец, повисла у него на спине: — Не убегай! Говори! Сколько тебе лет?! — Госпожа Цзи, с каких это пор мои личные данные стали вашим делом? Цзи Хуайсу зловеще ухмыльнулась: — Выбирай: скажешь сам или я придумаю за тебя? Вся столовая уставилась на них. Чу Хэнкун понял: сегодня не уйти. Он произнёс почти безжизненным голосом: — …22 года. Цзи Хуайсу взорвалась диким, злорадным хохотом, в полной мере продемонстрировав, что значит «маленький человек, добившийся успеха». Чу Хэнкун, почувствовав приближение катастрофы, одним движением щупальца выскочил из столовой, оставив за спиной хохочущих товарищей. Цзи Хуайсу, не отставая, повисла у него на спине и стала тыкать ногтями ему в щёку максимально приторным голосом: — А-Кун, ну давай, назови меня сестрёнкой Хуайсу~ Чу Хэнкун глубоко вздохнул: — Тебе самой не стыдно от такой инфантильности? — От мысли, что тебя это бесит, у меня сил прибавляется! — Я так тронут, что готов тебя сбросить, — Чу Хэнкун качнулся в сторону общежития. — Какие планы на сегодня? — Никаких. Работу закончили, тренировок нет — пойдём в горы! — Да ты лентяйка. Чу Хэнкун опустился у двери своей комнаты. Цзи Хуайсу слезла с его спины и сделала круг на месте: — Пойдём вместе? — Мне нужно потренироваться. — Три месяца тренировался — ещё не надоело? — Цзи Хуайсу скорчила рожицу. — Даже папа говорит: «Подожди, не торопись». Сейчас же мир и покой — надо ловить момент! Чу Хэнкун всё ещё думал о бамбуковой дощечке, но, поразмыслив, решил отложить это. Сейчас действительно не самые тяжёлые времена: городской правитель, главная опора города, восстановился, и в его услугах уже нет такой острой нужды. К тому же Цзи Хуайсу только что отработала неделю сверхурочно — ей тоже хочется развлечься… За три месяца они неплохо потрудились. Один день отдыха — не преступление. — Ладно, соберусь. — Быстрее! Быстрее! Чу Хэнкун вошёл в одиночную комнату и по привычке взял лейку, чтобы полить комнатное растение. То маленькое растение, что он купил в прошлый выходной, теперь выросло выше полуметра и, как и все болотные растения, рвалось вверх при первой же возможности. Он начал собирать вещи. Для детектива и убийцы список предметов для прогулки почти не отличается от снаряжения для задания — разве что в карман кладётся побольше жемчужин потока. Учитывая, что предстояло провести на улице полдня, Чу Хэнкун положил в карман пакетик орехов и проверил всё снаряжение: лёгкие доспехи, привычные вещи после смерти, нож и, конечно, книгу, которая никогда не покидала его. На обложке Серебряное Око светилось. «…?» Он не ошибся: Книга Серебряного Глаза светилась. Страницы сами перелистывались, и чистые листы шелестели. У Чу Хэнкуна возникло странное чувство дежавю. Он резко швырнул книгу в окно, но в тот момент, когда она покинула его руку, комната уже озарилась светом заката. Его засосало внутрь книги. — А-Кун? Цзи Хуайсу, потеряв терпение, распахнула дверь. В комнате никого не было. Только недавно политое растение стояло посреди пустоты. · — О! О! Наконец-то! Чу Хэнкун чувствовал себя сплющенным, превратившимся в плоскую бумажную фигурку. Из глубин памяти всплыл источник знакомого ощущения: ритуал призыва. Тот самый обряд, что привёл его в Город Хуэйлунь… Он находился в странном ритуале призыва. Вокруг клубился густой туман, в котором невозможно было ничего разглядеть. В тумане что-то жутко странное извивалось, издавая пронзительные звуки. — Целых семь месяцев! Ты хоть понимаешь, как я эти семь месяцев жил? Каждую ночь я вспоминал наши сладкие моменты! Пройдя через тысячи трудностей, мы наконец снова встретились… Это существо, погружённое в экстаз, приближалось, извиваясь. Его силуэт напоминал леденец с ушами: круглое «тело», два заострённых «уха» и извивающийся «стержень». Оно… или Он… подпрыгивая, подошло к ритуальному кругу и, взволнованно визжа, воскликнуло: — Возвращайся! Мои щупальца! И тогда Чу Хэнкун поднялся из ритуального круга. Объём и плоть вновь вернулись к нему. Свет круга разогнал туман, и он наконец увидел истинный облик того существа. Это был глаз. Глаз размером с мужскую ладонь. Он занимал примерно две трети круглой «головы», остальное покрывала гладкая серебристая кожа. По бокам головы торчали два заострённых выступа, напоминающих жабры кальмара. Внизу располагалось множество серебристых щупалец, а одно из них — самое длинное и блестящее — служило опорой, как палочка у леденца. Человек и глаз молча смотрели друг на друга. Гигантский глаз-кальмар-леденец застыл на месте, и в его взгляде читалось три части радости, четыре — удивления, шестьдесят — неловкости и двенадцать тысяч — ужаса и неверия. — Э-э… дружище, — жалобно произнёс он. — Почему у тебя мои щупальца?