Ночь в Пекине: Опасное влечение — Глава 106

Глава 106. Мы по-прежнему друзья Чжэн Ланьтин зашёл к ней, чтобы сказать, что уже договорился о машине и уедет в пять утра, а заодно попросить передать дедушке и бабушке. В первый день Нового года — и он умудрился найти машину? Айюнь решила, что он обижается на её холодность и упрямится, настаивая на отъезде. На самом деле в этом не было необходимости. Раз уж он провёл здесь всю ночь, можно было не торопиться с последними минутами. Конечно, у неё был и ещё один, самый главный повод попросить его остаться — она боялась, что с ним что-нибудь случится. Он ведь снова переночевал у неё. Если бы произошло несчастье, она не смогла бы взять на себя такую ответственность. Поэтому она сказала: — Не нужно так спешить. Подожди до рассвета, тогда и уезжай. Чжэн Ланьтин заметил тревогу в её глазах, горько усмехнулся и покачал головой, чтобы успокоить её: — Машину прислали мои родители. Услышав это, Айюнь явно облегчённо выдохнула. Возможно, именно осознание того, что после этой разлуки, скорее всего, уже не будет «потом», заставило Чжэн Ланьтина расплакаться среди громкого, непрерывного грохота праздничных хлопушек. Айюнь думала: слёзы не должны появляться в такой радостный праздник, но если они связаны с прощанием, то, пожалуй, простительны. Айюнь выросла в непростой обстановке. Отсутствие родителей заставило её обрести зрелость раньше сверстников и сформировало в ней ту самую твёрдую, решительную часть характера. Но любовь дедушки и бабушки, забота соседей и друзей были подобны тёплому весеннему ветерку, который мягко питал её душу и вносил в неё доброту и мягкость. Поэтому Айюнь всегда стремилась понять и простить. Ведь каждому нужно своё время, чтобы выйти из отношений. Именно поэтому, даже расставшись, она всё ещё давала Чжэн Ланьтину шанс поговорить. Чжэн Ланьтин всхлипывал, извиняясь: — Айюнь, прости… Я знаю, что доставил тебе много хлопот. На самом деле я не хотел этого… Просто… просто я слишком тебя люблю… Айюнь, я часто думаю: а что, если бы я тогда не уехал за границу? Или если бы не всё время пытался уступать тебе? Может, тогда всё было бы иначе? Чжэн Ланьтин бессвязно изливал ей раскаяние, сожаления, «если бы…» Было бы иначе? Айюнь подумала и с уверенностью пришла к выводу: нет. Она не знала, считать ли это пессимизмом, но ей всегда казалось: если что-то должно произойти, то как бы ты ни поступил, какой бы выбор ни сделал — результат останется прежним. Даже если пойдёшь другой дорогой, всё равно придёшь туда же. — В первый день Нового года плакать нехорошо, Чжэн Ланьтин, — вздохнула Айюнь, сохраняя дистанцию, и похлопала его по плечу, утешая. — В новом году я хочу, чтобы ты двигался дальше. Хорошо? Чжэн Ланьтин понял: у них с Айюнь действительно больше не будет «потом». Он натянул улыбку и сказал: — Я… постараюсь. В эту ночь он впервые позволил себе немного смущённую просьбу: — Можно ещё раз обнять тебя, Айюнь? Айюнь помолчала несколько секунд. Сначала хотела сказать «нет», но, поднеся слова к губам, вдруг вспомнила те страшные новости, где из-за недостатка одного-единственного объятия люди совершали импульсивные поступки. — Хорошо, — кивнула она, сделала шаг вперёд и обняла его. Чжэн Ланьтин крепко ответил на объятие. В сердце было тяжело от нежелания отпускать, но он постепенно принимал мысль, что, вероятно, это последний раз, когда он позволит себе такую интимную вольность. Айюнь не сопротивлялась, мягко похлопала его по спине и сказала: — Ланьтин, постарайся жить хорошо. Он энергично кивнул и серьёзно пообещал: — Обязательно, Айюнь. И ты тоже. — Хорошо, — Айюнь отстранилась. — Тогда спокойной ночи. Тебе не холодно спать? — Нет, не холодно, — покачал головой Чжэн Ланьтин, не в силах оторвать взгляд. — Спокойной ночи, Айюнь. Вернувшись в комнату, Айюнь почувствовала, как на душе стало гораздо легче. По крайней мере на этот раз ей казалось, что Чжэн Ланьтин действительно пытается отпустить. Однако в предрассветные часы сна не было и в помине. Она аккуратно спрятала красный конверт и ожерелье вглубь шкафа. Постояла, глядя на это место, но всё равно не почувствовала уверенности. Тогда она подтащила с другой стороны одеяло и положила его сверху. Теперь стало спокойнее. Айюнь, уперев руки в бока, с удовлетворением смотрела на высокую горку из одеял, но тут же почувствовала, что ведёт себя мелочно. «Ну и ладно, пусть так», — подумала она, усмехнулась и, наконец, легла на кровать. За окном всё ещё гремели фейерверки — то ближе, то дальше. Айюнь взглянула на телефон и слегка обеспокоилась. Она задумалась: услышал ли Е Цзяхуай стук в дверь? Спрашивать ли ей? Но как? Она покачала головой и заставила себя закрыть глаза. «Лучше не лезть в чужие дела». К тому же они встречались всего несколько раз. Даже если он и услышал, вряд ли узнал, кто это. А если и узнал… она всегда сможет всё объяснить. Айюнь была уверена в своей чистой совести. Разобравшись с мыслями, она избавилась от тревог и погрузилась в лёгкий сон. Фейерверки будут греметь всю ночь. С детства она привыкла к этому и знала: в такую ночь нормально не выспаться. Айюнь помнила, что Чжэн Ланьтин уезжает рано утром, поэтому встала через несколько часов после того, как легла — всё-таки нехорошо отпускать гостя натощак. Было чуть больше четырёх, за окном ещё не рассвело, и грохот хлопушек, не стихавший всю ночь, временно утих. Небо ждало рассвета, а петарды — следующего всплеска праздничного гула. Айюнь рано встала, чтобы приготовить Чжэн Ланьтину чашку воды с бурым сахаром, а также сварила клёцки, вонтоны и яйца. Чжэн Ланьтину было неловко: — Не нужно так хлопотать, Айюнь. Айюнь поставила перед ним тарелку и палочки: — Это традиция, на удачу. Быстрее ешь. Пока он ел, проснулись дедушка и бабушка и вручили ему красный конверт. Чжэн Ланьтин пытался отказаться, но Айюнь сказала, что это от души, и ему пришлось принять подарок. Он надел рюкзак, и в этот момент зазвонил телефон. Машина уже ждала снаружи. Айюнь накинула пуховик и проводила его к двери. В воздухе ещё витал лёгкий запах серы от фейерверков. Они обнялись и попрощались. Когда Чжэн Ланьтин не мог подобрать слов, Айюнь твёрдо сказала: — Мы по-прежнему друзья. Машина уехала далеко, но Чжэн Ланьтин всё ещё высовывался из окна и махал ей: — Айюнь, до свидания! Айюнь тоже помахала и ответила: — До свидания. Она осталась на месте, наблюдая, как силуэт автомобиля постепенно исчезает в далёкой, ещё тёмной линии горизонта. Белый день ещё не наступил, и навстречу ей налетел резкий зимний ветер, растрепав волосы. Айюнь прищурилась, плотнее запахнула пальто и повернулась обратно в дом. В сердце она мысленно пожелала ему: пусть все твои тревоги развеются вместе с этим ветром. Время дома всегда летело особенно быстро. Кроме второго дня Нового года, когда должны были вернуться Су Линъи и остальные, не было особых родственников, к которым нужно было бы ехать с поздравлениями. В тот день, когда вернулась Су Линъи, Айюнь, как и раньше, избегая лишних встреч, после обеда отправилась гулять одна. Она и не ожидала, что встретит подругу детства. Няньнянь первой подошла и поздоровалась с ней. Айюнь почти сразу узнала её и с радостью сжала её руку: — Это ты, Няньнянь? Няньнянь переехала, когда им было по одиннадцать. Тогда они обменялись домашними телефонами, но в то время, когда у Айюнь ещё не было денег на телефон, обычное изменение номера легко и незаметно оборвало дружбу двух девочек. Десять лет — срок, за который человек может полностью измениться.