Путь Ковки Судьбы — Глава 83

Глава 82. В поисках ключевых точек всегда стоит на пути какой-нибудь великий монстр В горах царила тишина, густой туман клубился в воздухе. Чу Хэнкун шёл осторожно, а Фаньдэ больше не болтал без умолку. Они помнили о звериных стаях в горах Инлошань — если бы их снова зажали между стаей и Нефритовой Лисой, даже нынешнему Чу Хэнкуну не поздоровилось бы. Однако на этот раз по пути почти не попадались дикие звери — кроме того самого обезьяно-лисого существа в лесу. Казалось, что за эти короткие две недели все стаи по неизвестной причине мигрировали. Если бы Фаньдэ не узнал по пути знакомый участок «дороги», они бы точно подумали, что из-за какого-то пространственного сбоя оказались совсем не там. Этот участок был чёрным, как мост, ведущий прямо вверх по скалам, с гладкой, словно панцирь, поверхностью. Это был труп огромной многоножки, сожжённой огнём честолюбия и скатившейся с близ вершины вниз по склону. По пути она разрушила бесчисленные деревья и холмы. Вокруг её тела на огромном пространстве земля превратилась в пепелище — одного взгляда хватало, чтобы представить величие её гибели. — Она скатилась с вершины, и огонь следовал за ней, — тихо сказал Фаньдэ. — Всех окрестных зверей заживо сожгло дотла. Все, у кого ещё оставалось дыхание, бежали. Твой удар в полную силу перевернул Инлошань вверх дном. — Это был не мой удар в полную силу. — Ну да, ну да, — фыркнул Фаньдэ. — Чем больше ты врёшь, тем смешнее выглядит та история, как ты чуть не умер с голоду. Чу Хэнкун ущипнул его дважды и двинулся вверх по телу многоножки. Оно было таким длинным, будто железная цепь, спущенная с горы, а вокруг клубился туман, словно серая прозрачная вуаль. — Туман стал реже, — вдруг сказал он. Когда они только вошли в горы, туман был настолько густым, что нельзя было разглядеть даже собственных пальцев. Звери прятались в нём, становясь почти невидимыми. Вся гора была окутана мраком — даже ближайшие скалы едва различались, не говоря уже о направлении. А теперь, хоть туман и остался, он стал гораздо прозрачнее: окрестности видны без усилий — полная противоположность тому, что было раньше. Фаньдэ задумался и медленно произнёс: — Есть два варианта. Первый — туман связан с зверями. Ты убил двух крупных, и туман рассеялся… — Слишком надуманно. Ни один из них не способен создавать туман. — Тогда второй: возможно, туман вообще не имеет отношения к зверям, — Фаньдэ нервно переплетал щупальца. — Мне всё это время не даёт покоя один вопрос: в горах десятки тысяч зверей, но ни разу они не нападали на близлежащий Нефритовый городок. Это само по себе нелогично. — Они такие же механические, как и Нефритовая Лиса. — Но в тот раз гигантская тень напрямую атаковала городок, и лиса тоже часто швыряла в него камни! — возразил Фаньдэ. — Ты же сам видел, насколько слабым был тот жалкий барьер Ци Су. Честно говоря, ей самой было бы надёжнее встать на защиту. Кто бы ни управлял этими зверями, он явно способен нападать на городок и питает к нему злобу. Нет причин оставлять его в покое. Действительно, то, что стоит за зверями… тот самый красный глаз, предположительно ответственный за массовые убийства… не может быть дружелюбным к городку. Значит, что-то другое мешает ему действовать. Он не может отправлять зверей вниз с горы — та внезапная атака шла именно с равнины… а на равнине нет тумана… — Допустим, этот туман создан кем-то другим специально для защиты городка, — постепенно прояснил свои мысли Чу Хэнкун. — Тогда он должен был постоянно поддерживаться в состоянии полной изоляции — ни входа, ни выхода. Но это состояние нарушилось… потому что мы вошли в туман… — Стоп, дружище, стоп! — Фаньдэ скрестил щупальца, изображая крест. — Ты говоришь так, будто мы сами нарушили спокойную жизнь этого места. Но мы с тобой прекрасно знаем, что сами являемся жертвами! Мы — невинные туристы из страшной истории, случайно забредшие не туда. Наша цель — не раскрывать тайны древних гор, а выбраться отсюда! Какой смысл сейчас размышлять об этом? Поможет ли тебе разгадка тумана и зверей выбраться из этой проклятой дыры? Чу Хэнкун покачал головой. — Тогда не думай об этом, дружище, — продолжал Фаньдэ, стараясь убедить. — Городок принял тебя неплохо, но как чужак ты никому ничего не должен. Подумай о своём родном городе — там наверняка кто-то тебя ждёт, верно? Главное — сохранить себе жизнь. Чу Хэнкун уже хотел что-то сказать, но эти слова заставили его вспомнить о людях в Городе Хуэйлун. Он знал их нрав: Цзи Хуайсу наверняка сходит с ума от тревоги, а остальные сейчас заняты поисками. Люди в городе просты: если ты искренен с ними, они отвечают тебе тем же. Когда у человека появляются привязанности, возвращение становится его долгом. Когда ты уже не одинок, нельзя больше думать только о себе. — Ты прав. В конце концов он горько усмехнулся, подавил нахлынувшие мысли и больше не стал о них думать. Они прошли по всему «мосту» из тела многоножки и добрались до головы. Голова была обугленной, но всё ещё можно было разглядеть её прежний чёрный оттенок. Как только Чу Хэнкун ступил на голову, тело многоножки под его весом дрогнуло и вдруг провалилось сквозь скалу. Камни рассыпались в пыль, подняв серую пыль в тумане. Похоже, сама скала ослабла от ударов разъярённого зверя, и лёгкое прикосновение стало последней соломинкой, сломавшей верблюда. Чу Хэнкун развеял пыль и, подняв голову, увидел, что голова многоножки пробила огромную дыру — гораздо глубже, чем он ожидал. «…» Оба заглянули в пещеру. Фаньдэ робко прошептал: — …Может, просто взглянем? Этот любопытный глаз всегда сначала предостерегает, потом рассуждает, а при виде чего-то нового первым лезет вперёд. Чу Хэнкун легко вскарабкался на скалу и прыгнул в пещеру. В темноте видеть было нетрудно — стены внутри по-прежнему были белыми, как нефрит, и неестественно гладкими, будто лёд на катке. Чу Хэнкун прошёл несколько шагов и наступил на выступ. Это был обломок цилиндрического нефритового столба с множеством стёртых надписей — похоже, когда-то это была резная колонна. Ему показалось, что он уже видел подобное: да, это напоминало колонны у входа в старинные особняки. — Мне страшно стало… Может, вернёмся? — голос Фаньдэ дрожал. Чу Хэнкун перешагнул через обломок и быстро пошёл вперёд. Пещера была невелика, и вскоре они достигли самого конца. Там стояло полураспавшееся здание, будто его раздавил гигантский зверь. Чу Хэнкун ловко отодвинул обломки и вошёл внутрь. Дом был разрушен почти полностью, но единственная уцелевшая вещь — книжная полка. На ней лежало несколько древних томов, превратившихся в нефрит. Фаньдэ подпрыгнул и пригляделся: — «Песнь Мира», «Сборник стихов при свечах»… О, да тут ещё и «Тридцать шесть сонетов о чудесах Сыньло» Срила! Книга почти новая! Нефритовые книги всё ещё можно было перелистывать. Фаньдэ обрадовался — он от природы обожал чтение и даже сейчас не удержался от соблазна. Это был сборник юмористических стихов о чудесах Тайного мира Сыньло, который автор дополнял по мере своих путешествий. Эта версия содержала больше материала, чем та, что Фаньдэ видел ранее в библиотеке. Он пролистал несколько страниц и наткнулся на стихотворение о Царстве Теней. В нём говорилось, что местные жители невероятно горды, смотрят свысока и из-за чрезмерной заботы о репутации проявляют крайнюю гостеприимность — скорее сами будут голодать, чем не угостят гостя. Поэт сначала хотел высмеять их, но местные лишь улыбнулись, и он передумал, написав хвалебное стихотворение в честь их этикета. «…» Фаньдэ пробормотал эти строки, вспоминая последние дни, и по спине пробежал холодок. Ему сразу расхотелось читать. Он быстро добрался до конца тома и увидел пометку владельца: «Содержание — бред, но чувства — искренни. Чудеса поразительны, и слова не лгут: странности вызваны небесным хаосом, а не глупостью людей». — Ци Су. Фаньдэ дрожащими руками захлопнул книгу, вернул её на место и в душе проклял своё любопытство. Существовало множество объяснений, но он не собирался вникать ни в одно из них — пусть лучше думает, что ничего не знает. — Фаньдэ! Крик убийцы заставил его подпрыгнуть: — Что? Что случилось? — Иди сюда. Чу Хэнкун не обращал внимания на Фаньдэ — он был поглощён более важной находкой. Из-под завалов он извлёк несколько обломков «нефритовых предметов» и собирал их. Когда Фаньдэ подошёл, сборка уже была готова: две нефритовые палочки и маленькая чаша. Палочки для еды и миска. — Жители Царства Теней не едят. Зачем тогда у них дома столовые приборы? — Ну… наверное, купили… для коллекции… — Фаньдэ дрожал всем телом. — Мне уже очень не по себе. Давай немедленно уйдём отсюда… Позади них раздался лёгкий звук — будто маленький камешек упал на землю. Фаньдэ резко обернулся — на потолке пещеры открылся ярко-красный глаз! — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Фаньдэ влетел в карман Чу Хэнкуна и начал метаться, визжа так громко, что сорвал голос. Чу Хэнкун развернулся и щёлкнул пальцем — лист, мелькнув в воздухе, метнулся в красный глаз. Пятнадцать дней прошли, и он вновь мог использовать листья-сюрикены. Красный зрачок взмыл вверх, уклоняясь, и в образовавшемся отверстии проник свет, обнажив истину. В потолке пещеры была проделана дыра, и снаружи за ними молча наблюдал зверь. Это была та самая Нефритовая Лиса с вершины, но теперь её жёлтые глаза стали ярко-красными. — Это не твоя территория, — прищурился Чу Хэнкун. — Кто изменил твою программу? Лиса не ответила — даже рычания угрозы не издала. Она больше не напоминала того раздражительного зверя, что швырял камни. В её красных глазах не было ни капли эмоций. Она вспорола когтями потолок пещеры, и её стройное тело, словно вода, стекло вниз. Хвост без предупреждения хлестнул по Чу Хэнкуну. Его конец был твёрд, как нефрит, и одним ударом мог расколоть гору. Удар хвоста попал в цель, но отскочил, будто от электрического разряда. От удара под ногами Чу Хэнкуна треснула скала, но сам он не пострадал. После предыдущих тренировок по укреплению костей подобные атаки он легко выдерживал. Он резко шагнул вперёд и ударил кулаком прямо в морду лисы. В этот миг сила взорвалась в его кулаке, и лиса полетела прочь! Лиса вылетела из пещеры и, проявив ловкость, приземлилась на лапы. Но Чу Хэнкун уже был рядом — каменный клинок в его руке метнулся к горлу зверя. Лиса подняла лапу, защищая горло, и шерсть на её спине встала дыбом, превратившись в сотни стальных игл, что хлынули на него, как ливень. Чу Хэнкун вращал клинок так, что ни одна игла не могла пробиться сквозь защиту. Воспользовавшись паузой, лиса раскрыла пасть и выпустила четыре белых облачка. В них мелькнули иероглифы, и газы уплотнились в энергетические сферы, окружившие её конечности. Как только иглы прекратили атаку, Чу Хэнкун рванулся вперёд и вонзил клинок в левую лапу лисы. Та не издала ни звука — даже дрожи боли не последовало. Сфера, прикреплённая к лапе, засияла, и в её свете проступил искажённый иероглиф «вечность». Когти лисы мгновенно выросли, словно верёвки, и опутали Чу Хэнкуна!