Путь Ковки Судьбы — Глава 85

Глава 84. Правда — Сян Фуцзы куда делся? Западная окраина городка, пляж у самого моря. Море было спокойным. Волны неустанно накатывали на берег, подбрасывая и растворяя жемчужные призрачные образы. Ци Су стояла спиной к океану и рисовала по песку коротким посохом руны телепортационного круга. За её спиной лежали лапы сороконожки, лисья шерсть и доспехи теневого великана — все необходимые компоненты для активации массива были собраны. — Кто его знает? Наверное, где-нибудь читает книжку, — равнодушно отозвалась Ци Су. — Тебе бы лучше поскорее собраться. Массив почти готов. Пора уходить, пора уходить! Чу Хэнкунь молча смотрел на неё. Фаньдэ тоже не проронил ни слова. Ци Су уткнулась в песок, сосредоточенно вычерчивая символы, и случайно избежала их пристальных взглядов: — Этот пляж раньше был «гаванью», принимающей Течение. Здесь руны строятся невероятно… быстро. Такие несмышлёныши, как вы, и представить себе не могут! Это ведь высочайшее искусство, доступное только в нашем Божественном Царстве… Как обычно, она с гордостью похвасталась — но ответа не последовало. Ци Су подняла голову. Чу Хэнкунь по-прежнему стоял вдали, и по его бесстрастному лицу невозможно было прочесть ни гнева, ни радости. Она чуть отвела взгляд, избегая его глаз, и улыбнулась: — Вы чего уставились? Неужели всё ещё думаете о сфере тайных письмен? На этот раз я правда не успеваю её изготовить. Когда-нибудь найдёте хорошего мастера, тогда и… — Сян Фуцзы куда делся? Ци Су замолчала на мгновение и медленно подняла глаза. Взгляд убийцы пронзал её, словно два острых клинка. — Сян Фуцзы организовывал все мероприятия в городке. Каждое утро он первым приходил на площадь и уходил последним после чтения стихов. Он ухаживал за статуей Дракона-Божества и следил за деревянной доской объявлений. Ведь он был одним из немногих грамотных людей в Нефритовом городке и писал прошения за неграмотных горожан. У него было мало увлечений — кроме чтения книг дома, он разве что за цветами ухаживал. Поэтому вне мероприятий он почти не покидал дом. Разве что писать прошения или прийти в церковь навестить меня. Его рассказ был прост, но точен. Такое описание могло родиться лишь из тщательного наблюдения — как у убийцы, затаившегося в толпе и следящего за каждой деталью жизни цели, чтобы несколькими строками в блокноте оживить целого человека. Только так можно понять мысли цели, предугадать её действия и заметить малейшее отклонение раньше всех остальных. — Такой человек не исчезнет внезапно. В этом городке, откуда никто не может уйти, даже речи о «поездке» быть не может, — в третий раз подчеркнул Чу Хэнкунь. — Говори: куда делся Сян Фуцзы? Короткий посох воткнулся в жёлтый песок, будто трость, поддерживающая хрупкую девочку. Ци Су снова отвела глаза, и в её улыбке промелькнула лёгкая грусть. — Сян Фуцзы ушёл туда, куда ему и положено, — тихо сказала девочка. — Он ушёл с миром… Мы все благодарны тебе… Так что хватит расспрашивать. Лучше скорее собирайся. Если задержишься ещё немного… — Что будет, если задержусь?! — рявкнул Чу Хэнкунь. Ци Су отступила на шаг — внезапный крик испугал её. Она ожидала яростного выговора от убийцы, но ярость исходила от глаза-демона. Тело Фаньдэ дрожало. Этот наглый и бессовестный тип на сей раз был по-настоящему в ярости — словно разъярённый зверёк, оскаливший клыки. — Ничего не объясняешь, ничего не рассказываешь! Замалчиваешь всё невнятными фразами! Думаешь, мы дураки?! — заорал Фаньдэ. — Вчера притащили сороконожку — сегодня Сян Фуцзы исчез! Даже идиот поймёт, что между этим есть связь! Не думай, будто я не вижу ваших тайн! Та гора — ваша старая обитель, та лиса использовала твои, Ци Су, тайные искусства, а все те механизмы управляются красноглазыми тварями… Вы заперты в этом городке! Как собаки в клетке! Улыбка сошла с лица девочки. Она сжала посох и холодно произнесла: — Нефритовый городок не приветствует гостей, лишённых вежливости. Уходи немедленно! — Куда мне уходить? — Чу Хэнкунь сделал шаг вперёд. — Вы говорили, что я должен уйти, но никогда не обещали помочь вернуться в город. Он сразу попал в самую суть. Ци Су замолчала. Чу Хэнкунь спросил: — Ты не хочешь? Или не можешь? — Куда угодно лучше, чем здесь… Опять это выражение лица — самодовольное и жалеющее себя, как у любого упрямого ребёнка, от которого хочется сжать кулаки от раздражения. Терпение Чу Хэнкуня иссякло. Он резко повысил голос: — Что же всё-таки случилось с Царством Теней?! Ты молчишь — как мы можем тебе помочь?! Ци Су с ненавистью уставилась на него. Из её глаз потекли слёзы, но они так и не упали на песок. Она резко вытерла глаза и толкнула Чу Хэнкуня. — В этом мёртвом месте, где всё уже кончено, давно не осталось ничего, чем можно помочь! — закричала она истерично. — Уходи! Если не уйдёшь сейчас, ты тоже умрёшь! Она плакала так горько, что прозрачные слёзы рассеивались в воздухе, не успев коснуться земли. В её покрасневших глазах не было обиды — лишь глубокая, скорбная отчаянность. Чу Хэнкунь онемел. Он никогда не умел разговаривать с женщинами и детьми. Он не мог больше допрашивать плачущего ребёнка. В конце концов он просто молча развернулся и ушёл, оставив нерастраченную злость тяжким камнем в груди. Они вернулись в Нефритовый городок. Все жители уже вышли из домов и, словно заранее зная, чего ждать, молча ожидали их. Горожане стояли прямо, с гордым молчанием в глазах. Чу Хэнкуню захотелось смеяться от злости — эти люди напоминали надгробья на ногах, решившие умереть прямо здесь. — Тут все психи! Совсем не ценят доброту! — бушевал Фаньдэ у него в кармане. — Думаете, я не догадаюсь? Ну да, он умер! И что в этом стыдного?! Не понимаю, почему вам так стыдно стало, что вы превратились в призраков?! То, о чём говорил Фаньдэ, и самому Чу Хэнкуню уже приходило в голову. Не едят, не пьют, но ходят и говорят; не могут выйти за определённые границы — такую жизнь он уже встречал. Всё это не что иное, как блуждающие души, призраки умерших. Но в этом хаотичном Тайном мире Сыньло зачем скрывать подобное? До какой степени дошла гордость этих жителей Божественного Царства, если даже став призраками, они не могут об этом открыто сказать? Его шаг замедлился. Он вспомнил вчерашний смех Сян Фуцзы, вспомнил, как тот, стоя у костра, радостно пел. Что же могло так обрадовать давно умершего призрака? Та сороконожка не была его врагом, не была его соперником — так почему же он так радовался? И почему радовались остальные? В памяти всплыл Сян Фуцзы, пляшущий у огня. Его высокая, худая тень колыхалась в свете пламени, словно извивающийся червь. Гнев Чу Хэнкуня внезапно утих. По спине пробежал холодок. Он пытался убедить себя, что это безосновательные домыслы, но тут же вспомнил ещё одно поручение — того охотника на пауков. Мужчина с повязкой на голове. Он понял: с того дня он больше не видел этого горожанина. А рыбаки у моря часто носят повязки. — Рыбак, ловящий сетью… разве он не похож на паука? Дикие звери за пределами городка. Призраки внутри. Бессмысленные опознавательные тексты. Обрывки воспоминаний. Всё, что он видел и слышал с тех пор, как попал в Божественное Царство, пронеслось в голове. В груди поднялась тошнотворная волна отвращения. Чу Хэнкунь бросился бежать через городок, ворвался в церковь и с силой распахнул двери. Громкий скрежет железа разнёсся по пустому залу. Монах Бернф стоял в темноте, безмолвный, безрадостный и бесскорбный. — Значит, ты пришёл, — спокойно произнёс он. — Господин Чу, ты так и не смог сдержать обещание. — Это ты первым напал на меня прошлой ночью, — холодно ответил Чу Хэнкунь. — Скажи мне, Бернф: зачем ты пришёл в этот городок? Только он. Среди этого города, населённого призраками, только этот иноверный монах был чужд всем остальным. Бернф наверняка знал правду. Иначе зачем ему было прошлой ночью скрывать следы Сян Фуцзы? — Правда, которую ты ищешь, тайна, которую ты жаждешь раскрыть, уже утратила смысл в нынешнем мире. Однако моя миссия — именно тратить это бесполезное время. Потому я с радостью помогу, с радостью всё объясню. Следуй за мной, путник из иного мира! Бернф улыбнулся, сложил ладони и сделал шаг вперёд. Чу Хэнкуню вдруг стало дурно. В тот миг, когда стопа монаха коснулась земли, они уже стояли у подножия горы Инлошань. Бернф достал свой священный том. Пожелтевшие страницы одна за другой переворачивались сами собой. Туман на склоне горы начал клубиться, а на гладкой, словно нефрит, скале внезапно возникла длинная лестница — словно небесная тропа, ведущая от подножия прямо к вершине. Чу Хэнкунь никогда не видел подобного. Это походило на творение, но что-то в нём казалось неправильным. Он знал: кто-то точно знает правду. Фаньдэ в его кармане дрожал. Раз уж дошло до этого, Чу Хэнкунь просто последовал за Бернфом. Монах шёл и читал, и его напевы наполняли воздух. — Давным-давно жил мудрый дракон, ставший богом. Он основал на земле Божественное Царство и учил своих подданных тайнам жизни и мира. Люди Божественного Царства стали учёными и вежливыми, и под его покровительством расцвела великая цивилизация. Туман, подчиняясь напевам, наполнялся красками и звуками, оживляя древнюю историю. Чу Хэнкунь увидел цветущую сакуру. На её вершине парил фиолетовый дракон и пел звонкую песнь. Ветви священного дерева простирались по всей стране, даруя людям знания и силу. Жрецы стояли у нефритовых статуй Дракона-Божества, объясняя прибывшим гостям священные тексты и угощая их обильной пищей — так проявлялось величие Божественного Царства. Среди жрецов была девочка с зелёными волосами. Несмотря на юный возраст, она была остроумна и талантлива. Её дар восхищал даже самых почтенных старейшин, а её родной городок прославился благодаря ей. — Однако процветание подобно миражу, а упадок неизбежен для всего земного. Вся земная роскошь может исчезнуть в одно мгновение… — Бернф перевернул страницу. — В одно лишь мгновение. Картина отдалилась. Чу Хэнкунь увидел рыбака, смотрящего вдаль океана. Рыба бежала, призрачные образы рыдали. Вдали от Божественного Царства из морской пучины поднялась ледяная, зловещая тень. Подобно плачу ветра, Океан Призрачных Образов внезапно раскололся. Бесчисленные волны исчезли, превратившись в бездонную пустоту. Так, без предупреждения, на мир обрушилась катастрофа. С того дня рыба больше не ловилась у берегов. С того дня демоны пустых фантазий начали безумно атаковать страну. С того дня ни один корабль больше не мог достичь Царства Теней. А вскоре после появления Большой Пустоты фронт рухнул, и с небес сошёл Железный Враг — внешние силы. Так священное дерево сгорело в огне. Так Дракон-Бог увял в сиянии. Ледяные исполины шли сквозь пламя, уничтожая всё живое. Отчаявшиеся жители пытались опереться на остатки божественной силы, но осквернённый путь бога вызвал ужасную катастрофу. — Мёртвые не обрели покоя. Их души оказались привязаны к этой мёртвой земле. А их тела, уже измученные страданиями… — монах закрыл глаза, — в отчаянии превратились в безумные трупы. Картина вновь вернулась к удалённой рыбацкой деревушке, давно израненной войной. Некогда изящный городок был заперт механизмами в горах, а процветающая цивилизация сгорела в пламени битв. Белоснежное железо давило жрецов, разрушало храмы и без разбора убивало невинных. Неостывшие трупы, искажённые загрязнением, раздувались и мутировали в ужасных, жестоких чудовищ, сохраняя силу, которой обладали при жизни. Храбрец, сражавшийся с железом, стал молчаливым великаном. Учёный, погибший под копытами, превратился в уродливую сороконожку. Жрица, пожертвовавшая собой ради горожан, в муках войны извивалась на земле, и её тело стало белоснежной лисой, склонившейся перед машинами. Их трупы захватили механизмы и превратили в бездушное оружие. Чудовища рыдали, но всё равно набрасывались на новых жертв. Их зрачки мерцали алым светом. Душа маленькой жрицы привязалась к своему горькому посоху. Она пришла к статуе Яньлуня и, использовав последние ресурсы, создала защитный массив, чтобы сохранить души горожан. Потом пришёл монах, и появился туман. Призраки спрятались за горой, в тумане, не осмеливаясь переступить черту, и ждали неминуемого конца. — Божественное Царство на земле… Ад среди людей. История закончилась. Они стояли на вершине горы. Бернф закрыл книгу, и туман вокруг рассеялся, втянувшись обратно в пожелтевшие страницы. Этот туман и был создан им — чтобы скрыть крошечный каменный городок в этом опустошённом мире. Чу Хэнкунь молча смотрел вдаль. Впервые он проник сквозь завесу и увидел мир за горой. Он ничего не увидел. За горой не было ничего. Пустота. Бездна. Мёртвая земля без единой вещи. Почва была вырыта до самого дна, и гигантская воронка простиралась во все стороны, почти достигая горизонта. На небе не было ветра — в тот миг, когда туман рассеялся, стало трудно дышать, будто сам воздух был поглощён. В бескрайней чёрной пустоте сиял лишь один белый луч. Это был чисто белый котёл — древний ритуальный сосуд, парящий в воздухе. Посреди котла открылся кроваво-красный глаз и уставился на него без малейшего сочувствия — лишь холодная, безжалостная жажда убийства. — Теперь ты удовлетворён. Теперь ты знаешь правду. Монах Бернф обернулся. Его улыбка была то ли насмешкой, то ли скорбью. — Вот как пало Божественное Царство. Вот источник всей трагедии этого места. Тот, кого ты хотел бросить вызов, — «виновник» всего этого, — это сильнейшие внешние силы, уничтожившие Царство одним ударом. — Их имя — Непобедимая Истинная Машина Совершенства, Империя Истины, попирающая миры! (Глава окончена)