Верховный Маг — Глава 208

У Балфаса была веская причина нервничать во время разговора с Главой. У леди Джирни Эрнас была странная привычка, из-за которой она становилась крайне неприятной гостьей. Каждый раз, когда её заставляли ждать, она тщательно проверяла ближайшего к ней человека — в данном случае Балфаса. Он видел, как она листает его военные досье, платёжные ведомости и ежедневные расходы. Иногда она цокала языком, чаще бросала на него короткий взгляд и дарила волчью улыбку. Когда Линьджос наконец появился, леди Эрнас уже допрашивала Балфаса о его новом доме в Дериосе — в частности, о том, как он вообще может себе это позволить и при этом платить все положенные налоги. — Леди Эрнас, всегда рад вас видеть, — соврал Линьджос сквозь зубы. На ней была тёмно-синяя военная форма, сапоги на ногах, чёрные кожаные перчатки на руках, а волосы собраны в хвост. Леди Эрнас была всего в шаге от того, чтобы выглядеть как палач. — Посмотри мне в глаза и скажи, что с моей дочерью всё в порядке, — её ответ нарушил почти все правила этикета сразу, но Линьджос был человеком практичным. Он видел по её глазам: несмотря на статус, она была просто обеспокоенной матерью. И ещё он уловил смутное ощущение, будто в её взгляде уже вырыта могила — с его именем на надгробии. Это заставило его быстро ответить: — Клянусь, с ней ничего не случилось. Леди Эрнас с облегчением выдохнула. На этот раз Линьджос сказал правду. — Простите за мою грубость, Глава Линьджос, — она слегка поклонилась. — Теперь мне нужно поговорить с заключёнными. — С заключёнными? Вы, вероятно, имели в виду студентов? — Линьджосу не понравился оборот дела. — Я предпочитаю называть вещи своими именами, Глава, — её голос сочился сарказмом. — Согласно лабораторным результатам, у них обнаружены рекреационные наркотики, но главное — пять различных видов препаратов, вызывающих сон и стирающих память. Этого более чем достаточно для ареста. Она показала ему отчёт на своём магическом серебряном планшете. Он напоминал амулет связи, но был крупнее и подключён ко всем архивам Королевства Грифонов. — Как вы получили результаты раньше меня? Мастера-алхимики Белого Грифона сказали, что им понадобятся дни на анализ всего этого. — В моей профессии нет роскоши времени, Глава. Зато у меня много друзей — или людей, которые хотят ими стать, — готовых ради меня работать всю ночь напролёт. Короче говоря, мальчики из рода Понтус теперь мои. Линьджосу было крайне неприятно осознавать, что даже внутри его академии находятся те, кто готов переступить через него ради милости леди Эрнас. Однако повторять опыт общения с лордом Эрнасом ему не хотелось, поэтому он телепортировался вместе с ней в госпиталь. «Хотел бы я поручить разбираться с ней Манохару, — подумал Линьджос, — но опыт научил меня: стоит ему вмешаться — и платить за его безумства приходится мне». Едва они вошли, Джирни с ненавистью уставилась на троих юношей, лежавших в постелях, и потянулась к их медицинским картам, чтобы понять, что происходит. — Вы тоже целитель? — Боги упаси! Я умею лишь бытовую магию, но кое-что о человеческом теле знаю, — тон, которым она это произнесла, заставил Линьджоса вздрогнуть. — Кто осмелился приблизиться к моим образцам? — раздался возмущённый, капризный голос. — Манохар! — взревел Линьджос. — Как ты можешь называть двух людей, да ещё и студентов, «образцами»? У тебя вообще есть совесть? — Ты прав, Линьджос. Отойди от моих образцов, которые, к слову, являются студентами, карлик. Я не стану сдерживаться только потому, что ты старая леди, — немедленно поправился Манохар. — Манохар, неуправляемый ребёнок в теле взрослого, — фыркнула Джирни, выпустив столько убийственного намерения, что каждый пациент в госпитальном крыле начал искать судно. — Слушай сюда, малыш. Во-первых, твои постоянные исчезновения всякий раз, когда разгорается кризис, крайне недовольны в Короне. Настолько, что никто не возразит, если я немного потреплю тебя — лишь бы оставить целыми рот и руки. Всё-таки именно они нужны тебе для заклинаний. Остальное тело — излишество. Манохар задрожал. Голос Джирни напомнил ему времена детства, когда мать ругала его за эксперименты с новыми заклинаниями над сыновьями соседей. — Во-вторых, любой, кто встанет между мной и моими врагами, автоматически становится моим врагом. Хочешь, чтобы я стала считать тебя таковым? Манохар знал по опыту: он вот-вот перейдёт от «ты заперт дома, пока не поступишь в академию» к «повторишь — и я так отшлёпаю тебя, что даже мои внуки будут носить следы моей ладони». Он был архимагом, известным как бог исцеления, единственным Королевским Целителем и гением, подобные которому рождаются раз в тысячу лет. У него была репутация, которую следовало беречь, поэтому он сделал то, что должен был сделать. Он мгновенно спрятался за спину Линьджоса, стремительно отступив. — Нет, мам… то есть мэм! Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Если уж вам так хочется, разберитесь с Линьджосом. Советую бить его в живот — он гораздо мягче головы, ведь он никогда не занимается спортом. «Запомнить: научиться излучать убийственное намерение для усмирения идиотских целителей», — подумал Линьджос. — В чём их проблема? Почему они не просыпаются? — спросила Джирни, игнорируя его нытьё. — Это очень интересный вопрос, мам… мэм. Их тела в полном порядке. Нет ни внутренних, ни внешних повреждений, никаких наркотиков или ядов. Такое впервые со времён… — Я не стану спрашивать снова! В чём проблема? — прошипела Джирни. — Эмоциональная травма. Думаю, их разум закрылся из-за эмоциональной травмы, — ответил Манохар из-за спины Линьджоса. «Это невероятно! — Линьджос еле сдерживал слёзы. — Он не только послушался её, но и дал чёткий, не запутанный ответ! И впервые за месяцы мы оба в одной комнате, а я не выгляжу глупцом». — Каково ваше лечение? — Им нужно время и покой. Не дольше недели, и они проснутся. — Неделя? — Джирни фыркнула. — Нет. Они проснутся сейчас. Знаете, есть другой способ вернуть их к сознанию. — Правда? — научное любопытство Манохара вспыхнуло, и он вышел из укрытия. — Да. Знаете, что здесь? — она указала на области у бёдер и плеч. — Конечно, самые плотные нервные пучки, идущие к… — Манохар не смог договорить, погружённый в внезапное озарение. — Именно! Все самые чувствительные рецепторы — к пальцам, эрогенным зонам, гениталиям. Мне лишь нужно причинить им больше боли, чем та, что вызвала травму. Джирни мягко улыбнулась, и в её руках появились иглы, похожие на вязальные спицы. — На твоём месте я бы создал зону тишины, — побледнев, сказал Линьджос и бросился читать заклинание, пока Манохар занимал место в первом ряду, чтобы получше наблюдать за Джирни. — Этот Лит из того-то-там прав! Анатомия — это потрясающе! Надо добавить её в программу четвёртого курса для целителей, — с детской улыбкой заявил Манохар. — Вот это парень! Заслуживает высших баллов. Если бы не полное отсутствие личности, я бы сказал, он напоминает мне меня самого в его возрасте. Настоящий новатор. У Линьджоса было много что сказать — ничего хорошего, — но чтение заклинания держало его рот занятым. «То, что ты называешь отсутствием личности, на самом деле просто человеческое достоинство. Или хотя бы его видимость. Если бы у меня было два Манохара, я бы бежал из Королевства со всех ног», — подумал он. Заклинание завершилось как раз вовремя. Один из кузенов Рейнарта очнулся с нечеловеческим криком, как только четвёртая игла пронзила его кожу. Джирни быстро и безболезненно извлекла все иглы сразу. Временное облегчение от боли лишь усилило ужас перед тем, что должно было последовать. — Что? Где я? — спросил юноша. — Джирни Эрнас, королевский констебль Его Величества, — она протянула ему свой жетон и королевское удостоверение, говоря механическим тоном. — А ещё мать девушки, которую вы пытались изнасиловать. Как только юноша осознал ситуацию, ярость исказила её черты в жестокую маску, и он обмочился от страха. — Учитывая криминальное досье вашего дяди и то, что нашли у вас, я имею полное право допрашивать вас так, как сочту нужным, — она достала из пространственного амулета кожаный свиток с множеством острых инструментов причудливых форм. — Так что выбирайте: легко или больно. Как констебль, я надеюсь на первый вариант. Как мать — на второй. У Горгуса Понтуса сработал инстинкт «бей или беги», и он попытался сбежать, но обнаружил, что прикован к кровати цепями за руки и ноги. Тогда он начал читать молнию третьего уровня, но крошечный, но мощный кулак врезался ему в челюсть и вывихнул её. — Огромное спасибо! — весело чирикнула Джирни. — Я только что солгала. Я не могла использовать эти инструменты на ребёнке лишь за хранение наркотиков. Но теперь — могу. Нападение на королевского констебля — преступление, караемое смертью. Как вы думаете, зачем я оставила цепи такими свободными? — она хихикнула, отчего Манохар снова спрятался, а Линьджосу захотелось вырвать. — Поиграем! *** Никто не остался наблюдать за допросом, но Джирни записала всё и использовала устройство подавления звука, чтобы ни один шёпот не вырвался из-под её контроля. Ей никогда не требовалась помощь Линьджоса — она просто воспользовалась ситуацией, чтобы проверить и Главу, и бога исцеления. Манохар её пугал. В чём-то он был похож на Джирни, но полностью лишён здравого смысла и, что важнее всего, любых ограничений. «Надо его женить. Его страх перед материнскими фигурами — наша единственная надежда на контроль. Хотя мне уже жаль ту бедную девушку», — подумала она. После небольшого «убеждения» Горгус рассказал ей всё: от пяти «почему» той ночной аварии до всей грязи, которую знал о своей семье и планах родителей. То же самое сделал его брат Софес. Проблемы начались, когда она попыталась разбудить Рейнарта. Даже после шести игл он оставался без сознания. Джирни проверила пульс и сердцебиение, затем прекратила процедуру. «Он чувствует боль, просто её недостаточно. Чёрт, чтобы пойти дальше, мне нужен целитель. Иначе он умрёт от шока. Не дам ему уйти лёгким путём!» Когда Рейнарт наконец пришёл в себя, Джирни пришлось ввести ему седативное, чтобы он не навредил себе. Как только он обрёл ясность, у него начался припадок, подобного которому Джирни ещё не видела. К её досаде, под действием наркотика он ответил на все её вопросы. Его история напоминала рассказы двух других юношей, но была наполнена невероятными деталями: тени, оживающие сами по себе, мистические глаза, пронзающие саму душу. Обычно она не поверила бы ни слову, списав бред на шок, введший его в кому. Но слишком многое не сходилось. «Невероятные знания, выживание после атаки, уничтожившей элитный отряд Отряда королевы, его вклад в борьбу с чумой, спасение от группы убийц — и теперь это? Если бы речь шла о ком-то другом, я бы списала слова Рейнарта на дурной сон. Но у меня ощущение, что проверка на Лита и доклад королевы утаили от меня кое-что важное. Ненавижу, когда меня держат в неведении. Похоже, мне и Литу пора поговорить». Перед тем как покинуть госпиталь, Джирни удалила из организма всех троих юношей все обезболивающие препараты и оставила одноразовое устройство подавления звука, чтобы никто не услышал их криков.