Единственное солнце китайской индустрии развлечений — Глава 81

Глава 80. Убить — и ещё добить душу! (8 тыс. знаков!) 3 ноября 2007 года. Кинотеатр в Зале Китайского народного политического консультативного совета. Здесь проходила премьера фильма «Ду Гун». Тема мероприятия: «Одинокий воин эпохи — лучший в своём роде». По обе стороны красной дорожки стояли фонарные столбы в стиле эпохи Мин. На земле мерцали проекции узоров питона и летающей рыбы. На заднем плане возвышался гигантский постер фильма: на нём Чэнь Кунь, освещённый солнцем, в алой одежде юйса, с переливающимися золотыми и серебряными узорами летающей рыбы, источающими благородное сияние, внушающее трепет величием и смертоносной роскошью. Этот образ кардинально отличался от традиционного изображения евнухов в кино и телесериалах — здесь чувствовалась честность и открытость. Фильм уже вступил в финальную стадию продвижения. На главных постерах доминировал Чэнь Кунь, ведь фильм рассказывал именно историю его персонажа. Точнее говоря, это была история о супергерое-евнухе. Сочетание «евнух» и «супергерой» звучало непривычно, но именно так можно было охарактеризовать «Ду Гун». — Фу, трус, — пробормотал Шэнь Шандэн, уточняя сценарий с ведущими и встречая гостей. Юй Дун, заметив вдали Цзян Вэня, тихо добавил: — Когда-то того прижали ножом к горлу — и он даже пикнуть не смел. Шэнь Шандэн промолчал. Хотя он и пришёл, в конечном счёте это не требовало чёткой позиции — достаточно было просто молчаливо поддержать, но всё же поддержать. — Брат, мне так тяжело живётся! — Юй Дун ухватил Шэнь Шандэна за руку и принялся жаловаться. Посмотрев готовый фильм, он поспешил утвердить за собой долю в сиквеле. Раньше он был слеп, теперь же хотел прильнуть к сильному. Комбинация «Шэнь и Юй» была идеальной! Шэнь Шандэн не поддержал разговор, лишь отмахнулся и ушёл: — Учитель Хэ, вы проделали большую работу. Он поздоровался с ведущим внешней площадки Хэ Цзюнем. Хэ Цзюнь улыбнулся: — У вашей премьеры просто звёздное сияние! В четыре часа тридцать минут пополудни церемония на красной дорожке началась точно по расписанию. Холод ранней зимы не мог остудить пыл премьеры «Ду Гун». По обе стороны красной дорожки толпились фанаты. У входа в кинотеатр уже собралась огромная толпа, вспышки фотоаппаратов мелькали без перерыва, атмосфера переполнялась ожиданием и волнением. Ли Цзяньи, Ван Цзинсун, Сюй Цинь, Чжан Чжичжэнь, Цзи Чуньхуа и другие маститые актёры один за другим выходили на дорожку, разогревая публику. Эти актёры, часто играющие второстепенные, но запоминающиеся роли на экране, возможно, неизвестны по имени, но их лица знакомы каждому. — Столько сильных актёров! — воскликнул кто-то из зрителей. Это неизбежно усилило ожидания от фильма — такие лица сами по себе придавали ему вес. Затем появились гости от Центральной киностудии, Enlight, Bona — телевизионные звёзды, модники, представители брендов и светские львицы. Они тоже участвовали в разогреве. Их присутствие не давало мероприятию стать скучным и давало материал для СМИ. Под руководством Хэ Цзюня и Се На церемония быстро достигла кульминации — на сцену начали выходить главные актёры и звёзды. Да Мими и У Цзин появились вместе — студия надеялась, что она «подтянет» младшего коллегу. У Цзин следовал за Да Мими шаг в шаг, выглядя крайне неопытно. Сама же Да Мими шла по дорожке с лёгким возбуждением, полная молодой энергии, и умело приветствовала зрителей и журналистов. Несмотря на свой «стаж» в индустрии, внутри она тоже немного нервничала. Сегодня собрались настоящие тяжеловесы — почти вся элита континентального кинематографа. Даже от Хуа И пришло несколько человек, чтобы поддержать. Хэ Цзюнь спросил: — Мими, какие у вас ощущения от участия в этом фильме? Се На добавила: — Много ли пришлось вложить сил? Журналисты и зрители поблизости невольно рассмеялись — отношения между Шэнь Шандэном и Да Мими не были секретом. Да Мими умело ответила: — «С мёдом дела спорятся» — мне кажется, это довольно удачливое выражение. — Кроме того, как студентка БПК, я очень горжусь тем, что сыграла в дебютном фильме режиссёра Шэнь Шандэна, имеющем особое значение. — Мими, в сети пишут, что вы получили роль благодаря связям с режиссёром. Что вы на это скажете? — громко спросил один из журналистов. — Без комментариев! — увидев, что подходят Хуан Сяомин и Чэнь Хао, Да Мими потянула У Цзина и поспешила скрыться. Чэнь Хао и Хуан Сяомин, оба значившиеся как «ведущие актёры», шли бок о бок, с достойными улыбками и полной уверенностью. У Хуан Сяомина ещё не было весомых киноработ, и этот фильм был для него ключевым шагом к признанию на большом экране. Чэнь Хао окончательно поссорилась с Cheng Tian, и «Ду Гун» был для неё особенно важен. Затем последовали У Цзин и Фань Бинбинь. У Цзин шёл уверенно, в подтянутой кожаной куртке. Его появление вызвало восторженные крики у поклонников боевых искусств. — Брат У! Настоящие боевые искусства! У Цзин уверенно заявил: — Будет просто взрыв! Фань Бинбинь, идущая рядом, двигалась спокойно и величественно. Её роскошное платье до пола мгновенно «убило» бесчисленные фотоплёнки. Этот фильм был ей особенно необходим. «Яблоко» ещё не вышло в прокат, и успех или провал «Ду Гун» напрямую определял её дальнейшую карьеру. У входа Хэ Цзюнь, обращаясь к У Цзину, затронул самую горячую тему: — Вы вложили всё состояние в фильм Шэнь Шандэна. Какие сейчас чувства? — Заработал огромные деньги! — прямо ответил У Цзин. Се На воскликнула: — Вы так уверены в фильме? Хэ Цзюнь чуть не закатил глаза: «Сестра, вы же на премьере!» Но признавал — Се На отлично заводит публику. У Цзин продолжил: — Не просто уверен — абсолютно уверен! Настоящие боевые искусства, мощь, нечто беспрецедентное! Хэ Цзюнь внутренне удивился — он знал характер У Цзина, и такой ответ означал колоссальную уверенность в фильме. Ему стало очень любопытно увидеть финальную версию, но придётся подождать ещё несколько дней. Премьера — всего лишь промоакция. Официальный релиз состоится 9-го. Команда «Ду Гун» не показывала готовый фильм целиком, лишь отрывки — и это только усиливало интерес. В таких случаях возможны два варианта: либо полный провал, либо грандиозный успех. Фань Бинбинь подошла, уже проявляя харизму королевы красной дорожки, и У Цзин передал ей внимание публики. — О, Шэнь Шандэн — очень профессиональный режиссёр, отлично работает с актёрами. Он очень сильный, очень жёсткий… Я просто не выдержала! — игриво бросила она, вызвав взрыв эмоций у публики. Она не боялась слухов о девушке Шэнь Шандэна — пока нет официального подтверждения, она имела полное право быть открытой. Она не собиралась «перетягивать» мужчину, просто хотела чаще использовать его возможности. Фань Бинбинь не боялась «нагружать» Шэнь Шандэна и не боялась, что он нагружает её. С тех пор как он понял, что она хочет получить от него техники для международных премий, он щедро делился «водой», но ни капли «сухого вещества». Так дело не пойдёт! Последним появился Чэнь Кунь. В безупречно сидящем тёмном костюме, с привычным меланхоличным взглядом, в котором сегодня чувствовалась редкая острота и уверенность. Как главный герой, он нес на себе самые большие ожидания. Фанаты подняли световые таблички с надписью «Чэнь Кунь — Ду Гун», создав целое море огней. — Что касается фильма, я думаю, вы можете смело ждать. Это точно стоит посмотреть, — сказал он. Затем вышли Чэнь Даомин, супруги Фэн Сяоган и Цзян Вэнь. Чэнь Кайгэ, занятый «Мэй Ланьфаном», отсутствовал, но пришла Чэнь Хун. Появление этих звёзд подняло атмосферу до апогея. Премьера вспыхнула во всю мощь! Визги фанатов, казалось, вот-вот сорвут крышу. Звёзды сияли, тяжеловесы собрались. Ансамбль мирового уровня. — Такой состав бывает разве что на премии «Хуабяо»! — Это настоящий парад местных сил! — Чувствуется настоящая конкуренция. Эта красная дорожка провозгласила конец эпохи, когда главенствовали звёзды Гонконга и Тайваня. Меланхолия Чэнь Куня, жёсткость У Цзина, яркость Фань Бинбинь, красота Хуан Сяомина, нежность Чэнь Хао, живость Ян Ми и глубина Чэнь Даомина с другими старшими актёрами — это был беспрецедентный, масштабный сбор местных актёров! Безмолвное заявление миру: местные силы тоже сияют ярко и достойны внимания! Наконец, режиссёр Шэнь Шандэн и первый продюсер Хань Саньпин вышли последними. Это подняло премьеру на новый пик. Фанаты Шэнь Шандэна и его сторонники ликовали. Журналисты кино и шоу-бизнеса удивились открытой поддержке Хань Саньпина — особенно на внешней площадке. Видимо, после церемонии запуска он продолжал делать ставку на проект всеми силами. Хэ Цзюнь сначала спросил у Хань Саньпина его мнение о фильме. Хань Саньпин дал самый сильный сигнал поддержки: — «Ду Гун» — это не просто фильм. Это важный эксперимент в области местной киноиндустриализации, жанровости и кассового потенциала местных актёров. Центральная киностудия полностью поддерживает проект и надеется на самый громкий отклик от зрителей! Хэ Цзюнь спросил Шэнь Шандэна: — Тема «Одинокий воин эпохи — лучший в своём роде» имеет глубокий смысл? Шэнь Шандэн ответил: — «Одинокий воин» не имеет отношения к моей личной жизни. Я слышал, что кто-то считает саундтрек «Одинокий воин» моим личным признанием. Потому что я сказал кое-что, меня травят в сети, блокируют, организованно притесняют, многие меня избегают. Уголки рта Хань Саньпина дёрнулись — ему захотелось уйти. Хэ Цзюнь мысленно отнёс Шэнь Шандэна к категории «сверхмужественных». Шэнь Шандэн продолжил: — Хотя это правда, «Одинокий воин» — всего лишь саундтрек. Кроме того, что фильм снят мной, а песня написана мной, больше нет никакой связи. Хэ Цзюнь сохранил улыбку. Шэнь Шандэн оказался довольно остроумным: — Зрители с нетерпением ждут фильм. Шэнь Шандэн сказал: — Я верю, после просмотра всё станет ясно. «Одинокий воин эпохи» — это про сюжет фильма. — Это и про главного героя, и про эпоху — эпоху Цзяцзин. Не буду много говорить, вы всё поймёте, посмотрев фильм. — А «лучший в своём роде» — это и про сюжет, и про рост силы и статуса главного героя. — Это также наша цель как команды: промышленный подход к управлению проектом, мировой уровень сценария и духовного содержания. — При том, что наша индустриальная база уступает Голливуду, мы постарались создать нечто качественное. Хэ Цзюнь спросил: — Сегодня столько звёзд! Это нелегко организовать? Шэнь Шандэн ответил: — Думаю, потому что мы действуем открыто. — Нам не нужно прятаться, не нужно втискиваться в двадцать-тридцать минут. У премьеры достаточно времени. Даже если нас критикуют, мы просто делаем своё дело, и гостям не приходится чувствовать себя неловко. — Конечно, я имею в виду, что мы укрепляем киноиндустрию, поэтому и действуем открыто. Хань Саньпин незаметно отступил. Этот сарказм Шэнь Шандэна его немного пугал. Се На машинально спросила: — Вы про «Бедствие»? Ха-ха-ха~ Поняв, что ляпнула лишнее, она засмеялась. Шэнь Шандэн тоже улыбнулся. Один журналист громко спросил: — Режиссёр Шэнь, вы же призывали «вместе строить культурный расцвет»! Как вы теперь относитесь к «Бедствию»? — Я верю в режиссёра Цзяньчжэня! — классически уклонился Шэнь Шандэн. В прошлой жизни он не обращал внимания на детали, но теперь понял: историческое восприятие снова искажено. Сейчас «Бедствие» подвергалось жёсткой критике. На острове Гонконг его тоже ругали. Здесь же из-за сексуальных сцен, насилия и исторических ценностей фильм уже тонул в потоке негодования. Особенно после премьеры. Шэнь Шандэн многозначительно сказал: — Нам есть чему поучиться у команды «Бедствия»! Голливудская команда действительно другая! Ведущей внутренней части церемонии была звезда CCTV-6 Цзин Вэй. Тщательно оформленный зал был торжественнее и горячее. Гигантский постер «Ду Гун» висел высоко, и его художественный стиль не был мрачным или жестоким — он подчёркивал луч надежды и тёплую атмосферу. Зал был заполнен до отказа: приглашённые СМИ, кинокритики, звёзды, коллеги по индустрии и зрители, получившие билеты благодаря инициативе Шэнь Шандэна по вовлечению публики. Открытие началось с выступления. Это была особенность современных премьер. Национальный оркестр исполнил аранжировку «Одинокого воина» с добавлением гучжэна и сябя для эпического звучания. На большом экране одновременно шли не публиковавшиеся кадры. Журналисты удивились: евнух Чэнь Куня не просто отличался от традиционного образа — он полностью его переворачивал. После музыки на экране показали отрывок фильма. Старый евнух обучает этикету: — Самое главное для евнуха — верность императору и любовь к родине! Захватывающий фрагмент боя евнухов в Западном саду демонстрировал необычайную резкость и чёткость. — Кастрированная собака. — Некоторые чиновники ниже евнухов в базовой морали. — Бесхребетная тварь. — Некоторые учёные хуже собак — собака хоть дом стережёт. — Мы, шидафу, никогда не подчинимся мечу евнуха! — Когда монгольская конница напала, вы бы так храбро сражались! Лишь несколько сцен дали зрителям совершенно новый опыт. Конечно, кому-то это было неприятно. Зачем в фильме постоянно повторять про патриотизм? Ведущая Цзин Вэй сказала: — Фильм стоимостью 12 миллионов юаней создаёт эпос уся эпохи Мин и устанавливает рекорд Центральной киностудии — 500 копий в прокате. Всё это невозможно без высокого качества. — Пригласим режиссёра и команду! Шэнь Шандэн с основной командой вышел на сцену, его глаза светились невиданной решимостью и остротой. Он был в простой футболке и джинсах — не спрашивайте, не холодно ли, в зале работал кондиционер. Шэнь Шандэн не стал долго приветствовать и сразу рассказал о замысле: — Я не хочу мрака, разрыва, пустой критики или страданий. — Я не просто «не хочу» и не противостою — я хочу пересоздать. В этом фильме главный герой — хранитель с недостатком. — Его мотивация — увиденная надежда. — Кастрация — не клеймо позора, а цена и награда за силу и доступ во тьму. Он использует этот статус как оружие против гнилого порядка. Он защищает не только императорскую власть, но и то, что она должна олицетворять: справедливость, порядок и надежду. — Благодарю всех актёров за полную отдачу, особенно брата У — он очень помог. Спасибо брату Куню, Бинбинь, Сяомину, Хао Хао, Ми Ми и учителю Чэнь Даомину — ваше доверие и талант вдохнули душу в «Ду Гун». — Этот фильм — наше выполнение обещания «сильного кино». Он может быть не идеален, но он искрен и мощен! Зал взорвался аплодисментами! У Цзин не скрывал волнения: — От статиста в Гонконге до вложения всего в «Ду Гун» и сегодняшнего дня — как во сне! Но я верил в Шэнь Шандэна, в эту историю и в нашу команду! Надеюсь, вам понравится! Чэнь Кунь тоже раскрепостился: — Роль Чэнь Мо отняла все силы, надеюсь, вы почувствуете его мощь — это по-настоящему сильный персонаж! Фань Бинбинь, Хуан Сяомин, Чэнь Хао и другие поделились впечатлениями. Ведущая Цзин Вэй спросила гостей об их впечатлениях. Чэнь Хун умело отметила: — Игра Чэнь Куня напомнила мне «Прощай, мой конкубин» — человек в бездне, но с лучом надежды. Фэн Сяоган пошутил: — Постановщику боевых сцен добавить куриных ножек! Очень жду! Особенно огнестрельное оружие — отличная идея! Обязательно с семьёй пойду на премьеру! Цзян Вэнь сказал: — Одни только реплики — и уже мощь! Есть дух! Очень жду! После этой дружеской взаимной похвалы начался диалог с командой. Один журналист прямо спросил Шэнь Шандэна: — Почему евнух постоянно говорит о патриотизме? Шэнь Шандэн ответил просто: — Потому что он евнух. Журналист уточнил: — Разве евнух не должен ненавидеть императорскую власть и угнетение? Шэнь Шандэн: — Может, евнухи — не современные люди? Может, они не думают так много, как мы? Может, они не знают будущего? В зале засмеялись. Шэнь Шандэн добавил: — Вне фильма, я думаю, все должны любить свою страну. Независимо от взглядов — даже мятежники хотят, чтобы страна была сильной, ведь тогда и им лучше живётся. — Приведу пример: один писатель умирал в забвении, но когда его страна доказала силу на полуострове, он получил американское гражданство, работу и славу. Шэнь Шандэн улыбнулся: — Не думайте лишнего — я не про автора «Бедствия» Чжан Айлин. Вж-ж-жжж... Зал взорвался. Цзян Вэнь наконец понял, насколько Шэнь Шандэн дерзок! Он реально пошёл ва-банк!! «Бедствие» идёт в прокате, издательства устраивают «Чтения Чжан», очень популярные среди девушек. И этот выбор персонажа символичен. Ведущая поспешила взять ситуацию под контроль и передала слово знакомому киножурналисту, который спросил Чэнь Куня: — Боялись ли вы испортить имидж, играя евнуха? Как вы понимаете этот провокационный образ? Чэнь Кунь ответил: — Фильм рассматривает институт евнухов в рамках системы, фокусируясь на их функции, а не на физической целостности. Конечно, дуга персонажа очень цельная. Кто-то спросил Чэнь Даомина о его эпизодической роли. Чэнь Даомин сказал: — Конфликт между Ян Тинхэ и Чжу Хучуном — не личная неприязнь, а столкновение путей. — С точки зрения Чжу Хучуна, Ян Тинхэ — главный советник, учитель императора Чжэндэ, и если бы он ещё получил заслуги по установлению нового правителя, то стал бы для него «отцом и матерью». Тогда император навсегда остался бы марионеткой. Чэнь Даомин говорил убедительно, предлагая нетривиальный взгляд. Все в зале были в восхищении — не зря его зовут учителем Чэнь. Только команда «Ду Гун» чувствовала странность — это было слишком знакомо. Шэнь Шандэн тоже не верил своим ушам. Опять плагиат! Никто не следит за этим? Фанат У Цзина спросил: — Почему Цзиньи вэй и евнух стали братьями до смерти? У Цзин ответил: — Лу Бин и Чэнь Мо — оба мечи императора Цзяцзин! Но в фильме, когда мечи сталкиваются, оба действуют ради народа и страны! Один журналист, накопивший вопрос, наконец получил шанс и задал убийственный вопрос: — Режиссёр Шэнь, вы призывали «вместе строить культурный расцвет», на премьере сказали, что верите в режиссёра Цзяньчжэня, хотите учиться у команды «Бедствия», но сейчас критикуете оригинал «Бедствия» и Чжан Айлин. Почему ваши стандарты постоянно меняются? В зале воцарилась тишина. Многие, переживающие за Шэнь Шандэна, занервничали. Если он ответит неудачно, его сочтут лицемером. — Чёрт, этот парень снова затевает беду! Хань Саньпин не волновался — он переживал за других. Фэн Сяоган, сидевший в первом ряду, почувствовал: эта ловушка, наверное, была специально расставлена Шэнь Дапао. Лицо Шэнь Шандэна стало серьёзным. — Во-первых, «вместе строить культурный расцвет» — это слова команды «Ду Гун», я лишь режиссёр. — Я не критиковал оригинал «Бедствия» и не критиковал Чжан Айлин. Если констатация фактов — это критика, то задумайтесь другие. — И даже если бы это были мои слова — где противоречие? — Я говорил «вместе строить культурный расцвет» — разве сейчас не культурный расцвет? «Бедствие» — это мощь! Уже сформировалась «культура Бедствия». С этой точки зрения, наша команда оказалась права. — Я уважаю режиссёра Цзяньчжэня и верю в него. Его кинематографические приёмы достойны изучения. — И я искренне хочу учиться у команды «Бедствия» — без подвоха. — Их методы маркетинга очень достойны изучения. Уверен, киноиндустрия будет много учиться у них — как внедрять откровенные сцены в исторические драмы. — А главное — поставить секс на первое место, превратить искажённые, нарушающие нормы ценности в «искусство», «редактуру», «романтические интрижки» и «откровенные темы». — Такой подход в продвижении — зрелый голливудский опыт. В зале воцарилась гробовая тишина. — Да как он вообще посмел?! Предчувствие Фэн Сяогана подтвердилось, но теперь он был просто потрясён. Журналист, задавший вопрос, сначала торжествовал, но по мере ответа растерялся. Почему не по сценарию? Разве не должен был оправдываться? Почему хвалит? Потом до него дошло! Как он вообще посмел?! Другие журналисты зашумели, перешёптываясь. Вспышки фотоаппаратов стали чаще — все поняли: Шэнь Шандэн снова делает сенсацию! Не зря его называют машиной по производству новостей! Шэнь Шандэн искренне восхитился: — Я тоже хочу снять такое! Представьте: кризис уничтожения нации — и добавить откровенных сцен! Тема и коммерция на максимум! — Такой сюжет уже магичен — контраст сильный, как капля чернил на белой бумаге! В зале послышался коллективный вдох. Молодые зрители загорелись — Шэнь Шандэн сказал то, что они думали. Цзян Вэнь остолбенел! Его тело, расслабленное в кресле, мгновенно выпрямилось, глаза распахнулись. Брат, ты слишком крут! Он ведь говорил, что хочет разрушить эту систему, превратить ненормальное в нормальное — но так прямо?! Многие в индустрии почувствовали: Шэнь Шандэн перевернул стол! (╯‵□′)╯︵┻━┻ Журналист наконец пришёл в себя. — Как вы можете так критиковать! — Я не критикую! — громко перебил Шэнь Шандэн, и его голос разнёсся по залу. Все вздрогнули! Команда — от молодых актёров до старших — замерла. Даже Чэнь Даомин стал серьёзным. Это было нелегко вынести! Шэнь Шандэн сказал: — Я искренне восхищаюсь. Разве голливудская команда не сильна? Журналист опешил. Как можно отрицать Голливуд? Но если не отрицать — то что? Шэнь Шандэн внутренне усмехнулся — этот приём «дрессировки собак» работает отлично! — Прототип «Бедствия» — госпожа Чжэн Пинжу. Её отец — старейшина Тунмэнхой, сама — наследница богатой семьи. Могла бы жить в роскоши, но выбрала борьбу. — После неудачного покушения её пытали до смерти, но она не предала. После казни её тело так и не нашли. — Её брат и жених погибли в антияпонской борьбе. — Жених Ван Ханьсюнь, выпускник Шанхайского университета Датун, отказался от учёбы за границей и карьеры. — Когда японцы перекрыли дорогу в Бирму, началась операция «Горбатый путь» через Гималаи. Он вызвался на опасную миссию и совершил первый полёт. — 7 августа 1944 года, во время обороны Хэнъяна, доставляя припасы, его самолёт в тумане врезался в гору в уезде Суйнин, провинция Хунань. Он погиб. — Брат Чжэн Хайчэн и младший брат Чжэн Наньян, находясь в Японии, вернулись на родину сражаться. Чжэн Хайчэн погиб в воздушном бою над Чунцином 9 января 1944 года в возрасте 28 лет. Шэнь Шандэн спокойно, но мощно рассказал правдивую историю подвига семьи Чжэн Пинжу. В зале воцарилась мёртвая тишина. Все шумы и вдохи исчезли. Остался только его голос! Зрители сжали кулаки! Их охватила ярость к тому, как «Бедствие» исказило образ героини! Хань Саньпин с закрытыми глазами переживал сложные чувства: «Я ведь просил тебя выступить, но ты так резко... Хотя, чёрт возьми, круто!» Шэнь Шандэн, казалось, ничего не замечал. Он с искренним восхищением продолжал: — Взять такой прототип, полностью его исказить и с помощью продвижения выдать за нечто привлекательное... — Могу сказать только одно: круто! В голове Цзян Вэня вспыхнули два слова: убить — и добить душу! Не просто убить — ещё и добить душу. Не просто добить душу — ещё и убить. Вот что значит «убить и добить душу»! Он пошёл ва-банк — и реально смог! Цзян Вэнь был в полном замешательстве — как же ему хотелось стоять там самому! Журналист взорвался: — Вы не имеете права так говорить! Это оскорбление Ли... — Хватит! — перебил Шэнь Шандэн. — При чём тут режиссёр? Зачем вы вешаете ярлыки? Раньше слова команды вы вешали на меня! Теперь «Бедствие» — командная работа, а вы снова вешаете на режиссёра! — Я сказал: хватит! Я должен защитить режиссёра Цзяньчжэня! В команде не только режиссёр решает — есть продюсеры, инвесторы. — Как вы можете так легко судить человека? — И я верю в режиссёра Цзяньчжэня. Как я уже говорил: когда страна развивается, даже мятежники получают ценность. — Конечно, я не про... вы поняли. В зале раздался понимающий смех. Некоторые стали серьёзными — Шэнь Шандэн явно не импровизировал, а действовал по плану. Разделение сюжета, продвижения и режиссёра — всё было продумано. Но как он знал, что кто-то обязательно укусится? Журналист не играл — неужели Шэнь Шандэн рассчитал, что найдётся тот, кто не вытерпит малейшей критики? Шэнь Шандэн серьёзно сказал: — Я категорически против нападок на конкретного человека. Скажу вам: с точки зрения выгоды это невозможно! Никто не будет так глуп! — Не вникая в позиции, чисто с личной выгоды: в Голливуде есть кланы — нью-йоркский, калифорнийский, чикагский, иудейский, итальянский, австралийский, лондонский и т.д. — По регионам и странам формируются кружки. Конкуренция в Голливуде жестока — это зрелый рынок. Без поддержки круга один провал — и ты в небытии. — Орландо Блум после двух провалов больше не снимается, кроме как в сиквелах. — Режиссёры и актёры без базы не переживут провала. Те, кто возвращается после неудач, всегда имеют этническую поддержку. — Понимаете? Не вешайте ярлыки. С чисто выгодной точки зрения «Бедствие» — командная работа. Кто же разрушит свою базу? Никто не настолько глуп! Хань Саньпин сдался — Шэнь Шандэн слишком коварен... Нет, слишком честен. Эти слова безупречны, но стоит задуматься — и становится убийственно. Настоящее уничтожение — не критика, а превращение в глупца. Даже злодею будут сочувствовать, но глупцу — никогда. Это уже не просто смельчак! Это вождь, который собирается захватывать новые земли! Фэн Сяоган перестал спорить, кто «пушка», а кто «пушечка» — с этим не сравниться. Он даже начал бояться и записал Шэнь Шандэна в список «не трогать». Премьера «Ду Гун» завершилась в странной атмосфере. — Отлично сработано! — в гримёрке команда раскрепостилась. Чэнь Даомин похвалил. У Цзин не нашёл слов: — Круто! Ведь большинство актёров простодушны и искренне любят свою страну. Чжоу Цифэн смотрел с благоговением: — Сыхун, ты прав — такие приёмы мы тоже можем освоить! А? Взгляды на Шэнь Шандэна изменились. Раньше думали — просто дерзкий. А вдруг это было задумано заранее — и с техникой? Глаза Фань Бинбинь вспыхнули. Она машинально посмотрела на Да Мими. Оказалось, та смотрела на неё. Фань Бинбинь широко улыбнулась. Да Мими мысленно ругалась. — Ха-ха, какие там приёмы! Спасибо всем за поддержку — путь был нелёгким, — поспешил сменить тему Шэнь Шандэн. Да Мими сказала: — Я так переживала за тебя! Завтра СМИ взорвутся? Другие восхищались, а она переживала за geigei! Однако Да Мими ошиблась. Не дожидаясь завтра, в ту же ночь общественное мнение взорвалось! (Глава окончена)